К. Л. Андерсон - Жестокие ангелы

Врата Эразмуса были старыми. Они кувыркались в темноте, гигантские игральные кости в турнире богов, позволивших нам наконец войти. Их погашенные огни образовывали точки и полосы на шероховатых, покрытых мелкими впадинками гранях. Один куб располагался перпендикулярно поверхности, к которой направлялся наш корабль, другой проделывал пируэты у него на углу, демонстрируя мне поочерёдно каждое невидящее око, пока мы пролетали мимо.

Я пристально вглядывалась в них, выискивая хоть какой-то признак активности, признак жизни, поскольку, если мы правы, эразмианцы собирались развязать войну именно через эти врата.

Мы трое, Виджей, Сири и я, присутствовали на одном из бесконечных совещаний в офисе Мисао. В тот момент боль от моего перерождения ощущалась ещё настолько сильно, что я… была излишне прямой.

— Неужели такой маленький клубок хаоса в третьем кольце способен развязать войну, которая достигнет Солнечной системы?

Виджей сложил на груди руки, закинул ногу на ногу, деловитый, сдержанный и слегка недовольный. Мной или сложившейся ситуацией?

— Одни, возможно, и не могут, — сказал он. — Но наряду с тем, что стараются удержать власть в собственной системе, они также распространяют своё влияние на некоторые другие маленькие клубки хаоса.

— Маленькие клубки хаоса, которые, по счастливому совпадению, тоже всё ещё располагают переходными вратами по краям своих систем, — добавила Сири, — и которые могут быть предельно легко восстановлены в оперативном режиме и использованы, чтобы развязать… всё что угодно.

Я уставилась на них. Их разговор напоминал текст научно-фантастической книги. Мысль о том, что кто-то мог запустить целую флотилию микродронов — беспилотных летательных аппаратов, военных роботов, или заражённых спор, или чего-нибудь ещё более захватывающего, применив старые переходные врата, подходила в качестве основной темы для виртуального ужастика. Подобная атака не смогла бы уничтожить обитаемую систему, но сильно подорвала бы её, и было бы чрезвычайно сложно установить, откуда именно совершено нападение, не говоря уже о том, чтобы остановить его в самом начале.

— Они дестабилизировали бы всю систему БС-транзита,[3] — сказала я. — Никто не впускал бы чужие корабли в свои системы. Торговля между мирами была бы угнетена полностью…

— Что вполне может быть частью плана. Дестабилизировать всю систему, а потом оказаться прямиком в самом центре событий, когда пойдёт речь о том, чтобы восстановить её заново. — Мисао за своим рабочим столом разрабатывал все возможные планы действий.

Здесь могла быть ловушка, о которой и не подумаешь в состоянии страха. Гиперпространственный двигатель работает по тому же принципу, что и врата. Всё, что можно проделать с вратами, можно проделать и с ГПД-кораблём, только потребуется меньше людей и останется меньше свидетелей.

— Почему бы не разобрать их ворота на части?

Сири горько улыбнулась. Она стряхнула соринку со своих широких зеленовато-синих брюк.

— Поскольку, если этот план жизнеспособен, они могут просто подкинуть его одной из своих систем-партнёров.

— Тогда возникнут дипломатические вопросы, — произнёс Мисао. В его голосе проявились нотки раздражения. — Если мы начнём разбирать все старые врата, до которых сможем добраться, то уничтожим нечто гораздо большее, чем просто вышедшее из употребления оборудование.

Естественно. Я потёрла лоб. Посягательство на собственность независимой системы неотвратимо создаст больше врагов, чем друзей. И что того хуже, их неудержимый поток низвергнется на вас самих. Просто повторять «Эй, кто-то пытается использовать врата в военных целях, давайте-ка их разберём!», пожалуй, было делом неосуществимым и не имеющим шансов на успех. Особенно с дипломатической точки зрения.

Холодный, безликий голос вернул меня к действительности.

— Транспортный контроль Эразмуса обращается к кораблю, предварительно идентифицированному как Миранда I. Ваше приближение зафиксировано нашими телескопами. Вы должны назвать идентификационные коды своего корабля, сопровождающих вас летательных аппаратов и пилотирующего их персонала в течение шестидесяти секунд, иначе будут предприняты контрмеры.

Я отвела глаза от иллюминатора и пристально вгляделась в экран, лежащий у меня на коленях. Увеличила картинку с изображением зоны, из которой было отправлено это приветственное послание, и, как только один из пилотов настроил наш телескоп на крупный план, проследила за осторожно и легко вращающимися рядами консервных банок и золотистых кораблей, которые демонстрировали нам ракетные пусковые установки в состоянии готовности, направленные в нашу сторону.

— Контрмеры, — произнесла Сири. — Я так люблю эти устаревшие ритмы диалектов диаспоры.

— Не говоря уже об их устаревших понятиях о гостеприимстве, — ответствовала я.

Само собой разумеется, я была абсолютно уверена в наших пилотах, но мне, однако, пришлось потрудиться, чтобы удержаться и не вцепиться руками в подлокотники кресла, без остановки считывая длинную последовательность цифр идентификационных кодов пяти кораблей. В конце концов, что может быть лучшим оправданием для начала военных действий, чем обвинение кучки кораблей из Солнечной системы в контрабанде или каком-либо ещё нарушении суверенитета? А потом эти корабли можно просто выкурить из чёрного небесного пространства. Действия возымели бы несомненный пропагандистский эффект среди систем-союзников.

— Бывают дни, когда я ненавижу своё воображение. — Я в двадцатый раз разминала руки.

— Ха! И ты тоже? — тихо спросила Сири.

Мы улыбнулись друг другу, и, потрясённая, я вдруг осознала, как взволнована. Я уже думала, что больше никогда не стану заниматься этим. Годами передо мной рисовалось будущее без всяких миссий, без каких бы то ни было шансов применить свои умения и защитить свой дом и всех людей, населяющих две дюжины вселенных, которым по рождению принадлежало право жить в мире. И не важно, чем бы я всё это время ни занималась, меня не покидало чувство, что я лишена в своей жизни чего-то существенного.

Перед моим внутренним взором возникал Дэвид, стоявший одиноко, опустив плечи, в саду на плоской крыше, возникала Джо, с плохо скрываемым гневом в глазах, и надо мной нависало чувство вины. Оно захватывало меня и накладывало свой отпечаток, но я отражала его натиск.

«Позволь мне использовать этот шанс, — обращалась я к нему. — Только этот, только однажды и больше никогда. Позволь мне почувствовать, как здорово делать свою работу».

— Миранда I, для вас получен допуск, — произнёс голос, принадлежавший Службе лётного контроля Эразмуса. — Можете приступить к стыковке с Обитаемой зоной 2, придерживаясь обозначенных координат и параметров.

Я начала освобождаться от своих ремней и взглянула на Сири:

— Пора одеваться к обеду.

Длительное пребывание в невесомости не слишком благотворно сказывается на физиологии человека, хотя вы и жаждете полностью сохранять свою активность и поддерживать свою душу и тело в бодром состоянии. Во всех маленьких мирах находят способы справляться с этой проблемой. Самый распространённый — приспособить свою одежду для жизни в подобных условиях. Рубашки, брюки и обувь можно легко сделать более тяжёлыми, используя с этой целью местные камни и металлы. В Эразмусе эта необходимость была не только поднята до уровня особого искусства, но и стала своеобразным показателем статуса, которому должны были соответствовать и мы. В противном случае никто не воспринял бы нас со всей серьёзностью.

Пока пилоты вели стыковку с Обитаемой зоной 2, мы надели парадно-полевую форму. Это не та элегантная форма, которую мы носим, появляясь в общественных местах и на парадах. Полевой наряд предусматривает возможность внезапного применения силы, и частью его является чёрный бронежилет, специально усиленный и утяжелённый согласно окружающим условиям. Блестящие ботинки имеют толстую подошву, укреплённый мысок и квадратные каблуки. Вид брони смягчается искусно скроенной голубой туникой с яркой каймой, утяжелённой изнутри и усиленной бело-золотой тесьмой снаружи. Само собой, существует ещё давняя традиция демонстрировать на груди фруктовый салат из заслуженных наград и знаков пройденных испытаний. Мы даже водрузили на головы остроконечные бело-голубые шляпы, поскольку стыковочные отсеки по правилам дипломатического этикета считаются внешним пространством.

А ещё было оружие. Не смертоносное, а просто так, на всякий случай, висевшее за спиной на широком белом ремне. Большая часть населения из диаспоры наслышана о том, что стражи не убивают. Мы не держим это в секрете. Но чужаки не прекращают яростных попыток доказать, что понятие «не убивают» неприменимо к группе людей, которые публично появляются вооружёнными. Они задаются вопросом: является ли это «не убивают» всего лишь слухом, или мы на самом деле подразделение с особой лицензией? Это означает, что люди умные отрешаются от всякой жестокости, по крайней мере на какое-то время, и лишь глупцы стремятся к ней.