Илья Тё - Реконструкторы (сборник)
– Что мы с тобой всё время в глобальной философии копаемся? – воскликнул он с силой. – На самом деле всё просто! Я стал офицером Нео-Мидгарда и не могу сейчас бросить свою новую армию и страну. Если скажут воевать, – буду воевать. Семен, пойми меня правильно, но я теперь не просто студент из России. Ты верно заметил – я русский, вовсе не викинг. Но именно поэтому я должен идти на войну. Не потому, что отсутствие границ в будущем мне нравятся больше, чем жизни людей сейчас. Просто я дворянин и солдат Нео-Мидгарда. И, как бы там ни было, я своими губами произносил клятву присяги и принимал в руки офицерский палаш. Я не могу изменить.
– Аристократические замашки? – усмехнулся Семен, нахмурясь. – У нас, поморов, всё проще, без помпы, зато по-настоящему. Ты лучше обдумай-ка вот что. Нео-Мидгард сейчас – это крупнейшее государство Мирового Квадрата. Помнишь свою теорию на счет «побочных» штаммов и Хранилища для исчезнувших с Земли культур? Ведь если твоя теория верна, то викинги, объединяя весь мир, нарушают сам принцип существования Ленты. Творец насадил разные этносы, чтобы сохранить их культуры, а возможно, соединить их, добиться новых комбинаций в искусстве или идеологии. Но! Экспансия викингов нивелирует этот замысел. Захватывая народы и территории, цивилизация фарерцев не смешивает культуры, а подминает их под себя. Ты об этом думал, теоретик? Подчиняя себе весь Мировой Квадрат, фарерцы нарушают планы своего собственного столь любимого ими Альма Фатер – Одина! Ты можешь себе представить, что будет, если это на самом деле так?
Игар помрачнел ещё больше.
– Дергать смерть за усы, – задумчиво пробормотал он. – Раздражать гипотетическое Божество. Идти против замысла Творца.
Семен молча кивнул.
– Но даже если теория верная, – продолжил Игар упорно, – я присягал.
Семен отмахнулся с досадой, но потом, видимо, обдумав позицию собеседника, ещё раз махнул рукой, но уже примирительно.
– Ладно, – нехотя заявил он. – Клялся, значит, клялся, варяг ты хренов. Все понимаю. Значит – с экспедицией на север пока повременим. Но тогда что дальше?
– Не знаю, – Игар покачал головой. – Через два дня мы возвращаемся в расположение кавалерийского корпуса (про военную операцию Игар, почему-то решил умолчать). Потом, если отпустят в отпуск, надо, наверное, ехать в столицу, в Бьорну-на-Хаге. Там находится крупнейшая в мире императорская библиотека. А, кроме того, там есть секретный научный проект «Свинцовый ветер». Секретный-то он секретный, но похоже, что разработками руководит такой же беженец из ниоткуда, как мы – доктор Скиф. Собственно тут всё, даже сами народы являются «беженцами из ниоткуда». Надо валить к доку Скифу, может чего и узнаем. – Игар с надеждой посмотрел на товарища. – Ты, может, со мной останешься? Там вместе и поехали бы?
Семен тяжело вздохнул.
– Знаешь, Игореха … – Игар аж поежился, услышав старое, почти уже забытое земное обращение, – нет, не останусь.
Игар посмурнел:
– А чего так?
– А то, что общаемся мы с тобой торопливо, я всего рассказать тебе тоже не успел. Я слышал о неком учёном Александре, работавшем в Новуграде. Есть подозрение, что он провалился сюда с Земли, как и мы. Сам он, похоже, умер десять лет назад, и записей о себе почти никаких не оставил, но остался его сын, священник Пётр. Думаю, было бы неплохо с ним пообщаться, прежде чем что-то предпринимать. Сейчас я езжу по всему Поморью и собираюсь в Новуград, чтобы его отыскать.
Тут уж помолчал Игар. Священник-землянин Петр выглядел даже заманчивее чем загадочный, но совершенно непонятный ему нео-мидгардский «гений».
– А ты? Поедешь со мной в Новуград, если отпустят? – ехидно осведомился Семен.
– А это точная информация – про землянина?
– Ну ты даешь! Откуда я знаю? Вот приеду и расскажу. Отпишусь, точнее.
– А ведь верно, – воскликнул, обрадовавшись, Игар, – Что мы, в самом деле, как дикари? Почта ведь есть!
– Это вы дикари, – заметил бывший реконовский «славянин». – У нас в Поморье даже телефон с телеграфом имеется… Ладно, не кипятись!
Игар шутливо показал Семену огромный кулак. Тот в ответ презрительно фыркнул.
– Значит, на том и порешим? – заключил, наконец, поморец. – Ты возвращаешься к себе в корпус, а я – в гостиницу. Будет время – ты едешь в Бьорну-на Хаге, а я в Новуград. И раз в месяц будем письма друг другу слать.
– Раз в неделю. А то как я без тебя, «славянин» ты наш поморский?! – рассмеялся Игар.
– Добро, господин «варяг».
С этими словами, два рекона встали и хлопнули по рукам.
В камине трещали поленья, и жирный, клубящийся дым валил из раскаленной трубы ресторанчика в центре Пятилахтинска. Дым устремлялся кверху, в густое, темное небо, за которым, в прореженной тучами дали, плотный купол с искусственным солнцем укрывал девятьсот девятую секцию Бесконечной Ленты от космических излучений.
По водной глади Мирового Квадрата сновали пароходы поморов и маори. Фарерцы и мансийцы двигали миллионные армии к континентальному фронту. Великая Лента жила своей жизнью десятки тысячелетий, принимая и взращивая народы. Люди суетливо копошились меж космических Рамок, и резали друг друга с тем упоительным наслаждением, с которым только могут убивать подобных себе человеческие существа.
Однако два друга, которые снова направились в противоположные стороны, надеялись, что так будет не всегда. И хотя будущее представлялось им необычайно туманным, в одном вчерашние реконструкторы могли быть уверены наверняка: в новом мире они застряли надолго.
Они и представить не могли, что в этот удивительный день реконов на Великой Ленте присутствовало больше, чем два. Третий реконструктор – тот единственный, что вечно реконструирует нашу жизнь, глядел на сотворенный им мир и загадочно улыбался.
2009 г., Екатеринбург – Владивосток – Сеул.
Андрей Скоробогатов
Их нет
В наблюдательном пузыре было тепло и влажно.
– Разумные этого мира слишком глупы, чтобы составить нам конкуренцию в будущем, ― сказал младший координатор, наблюдая за студенистой голограммой в тепловизоре. ― Я убеждаюсь в этом раз за разом. Первый вид, с наибольшим объёмом головного мозга, безусловно, достиг успехов в охоте и собирательстве. Однако за десятки тысяч лет, что волосатые населяют северный континент, они так и не изобрёли колеса и не приручили ни одного животного. Если бы не мы, они не изобрели бы даже тех простых приспособлений для стрельбы и не продвинулись бы в развитии!
Космический моллюск подвинулся ближе к стенке, пропуская коллегу, и продолжил:
– Второй же вид, несмотря на успехи в языке и культуре, судя по всему, проиграет северянам эволюционную борьбу – их меньше и они до сих пор не вышли из тропиков. Про остатки популяций других прямоходящих я молчу, ибо многие даже не владеют огнём. Два огромных континента с другой стороны планеты до сих пор, по сути, не заселены ― нет, это очевидно, если ничего не менять, то этот мир будет потерян для галактики.
– Не будь категоричен, сын мой, ― проговорил старший головоног, втягивая нижнюю часть своего мягкого тела через гофрированную трубу в наблюдательный пузырь. ― Развитие разумных видов хорошо, если оно проходит естественно. Мы и так слишком поторопились, поделившись с северными людьми примитивными технологиями. Скоро этот мир ждёт новое глобальное оледенение, а подобные катаклизмы всё расставят на свои места.
– Ты абсолютно прав, но глобального оледенения нам ждать ещё ни одно тысячелетие. Взгляни, отец, на вот это племя, ― молодой шевельнул дюжиной щупалец, и студенистая голограмма на стенке пузыря поменяла масштаб. ― Оно ближе всех, ему нужно лишь сняться с кочевья и направиться по берегу океана, миновать водную преграду и перейти в северный континент. Стоит лишь немного подтолкнуть их к этому. И тогда, ввергнув два основных разумных вида этой планеты в конкурентную борьбу, мы сможем достичь небывалых успехов, вырастив крепких скелетообразных рабов, быстро плодящихся и успешно развивающихся. Недолговечных, конечно, и столь суетливых ― срок их жизни меньше нашего в тысячи раз. Но они крепки, у них хорошие органы чувств, быстрая реакция. Я говорил об этом, Центральный Галактический Пруд будет рад такому исходу экспедиции, ты знаешь. Вопрос только – кто из двух видов победит ― темнокожие, или рыжеволосые?
– Это племя темнокожих, безусловно, представляет большой интерес для нас, ― старик повернул к своему отпрыску два глазных стебелька из четырёх. ― Но подождём же ещё пару столетий, мой друг. Сейчас не время для принятия решений, тем более для изменения хода истории, как в случае с луком. Лучше, чтобы два вида остались на разных континентах. Сейчас время снова отправиться спать… Я отведаю свежих водорослей, а затем ползу в охлаждатель. Разбуди меня через пятнадцать местных лет, чтобы я сменил тебя.
– Да будет так, отец, ― младший моллюск покорно преклонил голову перед старшим координатором, обильно сбрызгивая слизью его щупальца. ― Да будет мягкой и скользкой твоя дорога к охлаждателю, приятной тебе темноты.
