Иэн Бэнкс - Игрок

Гурдже покачал головой. В подвале негде было сесть, а потолок не позволял встать в полный рост, поэтому он стоял, наклонив голову.

— Думаю, я решусь на это, — сказал он, не глядя на Хамлиса. — Если станет слишком уж трудно, если я передумаю, я всегда смогу вернуться.

— Слишком уж трудно? — удивленно переспросил Хамлис. — Это на вас не похоже. Я согласен, игра очень серьезная, но…

— Так или иначе, я смогу вернуться. Хамлис ответил не сразу:

— Да, конечно же, вы сможете вернуться.

Гурдже так еще и не знал, правильно ли он поступает. Он попытался все обдумать, подвергнуть свое положение холодному логическому анализу, как обычно делал во время игры, попадая в передряги. Но, похоже, сейчас это сделать не удавалось, словно его способности были применимы лишь к далеким абстрактным проблемам, а не к чему-то так сложно вплетенному в его собственное эмоциональное состояние.

Он хотел улететь, чтобы избавиться от Маврин-Скела, но (пришлось признаться себе) его, ко всему прочему, притягивал Азад. И не только сама игра. Она все еще оставалась немного ирреальной, слишком сложной, чтобы относиться к ней всерьез. Его интересовала сама империя.

Но, с другой стороны, он, конечно же, хотел остаться. До той ночи в Тронце его вполне устраивала его жизнь. Он никогда не был полностью удовлетворен, но разве кто-нибудь бывает? Теперь, оглядываясь на свою жизнь, он считал ее идиллической. Время от времени он мог проиграть какую-нибудь игру, мог полагать, что другого игрока незаслуженно возносят выше него, вожделеть к Йей Меристину и чувствовать себя уязвленным, когда она предпочитала других. Но все это были мелочи в сравнении с тем, чем грозил ему Маврин-Скел, и с маячившей впереди пятилетней ссылкой.

— Нет, — сказал он, уставившись в пол. — Я все же полечу.

— Ну хорошо, только это так на вас не похоже, Гурдже. Вы всегда вели себя так… размеренно. Так держали себя в руках.

— Вы говорите обо мне так, будто я — машина, — устало сказал Гурдже.

— Нет, просто вы были более предсказуемым, чем сейчас, более понятным.

Гурдже пожал плечами, глядя на грубоватую скальную породу пола.

— Хамлис, — сказал он, — я всего лишь человек.

— А это, дорогой старина, никогда не было оправданием.

Гурдже сидел в подземном автомобиле. Он навестил профессора Борулал в университете; с собой он взял написанное от руки и запечатанное письмо, чтобы оставить ей на хранение: письмо следовало вскрыть в случае его смерти. В нем был рассказ о том, что случилось, извинения перед Ольц Хап, попытка объяснить, что Гурдже чувствовал, почему совершил такую жуткую глупость… но в конце концов письма он не отдал. Его приводила в ужас мысль о том, что Борулал откроет письмо (может быть, случайно) и прочтет, когда он еще будет жив.

Подземный автомобиль снова пронесся по обратной стороне плиты, направляясь к Икроху. С помощью своего нового терминала Гурдже вызвал Уортила. После их встречи тот отправился исследовать один из газовых гигантов системы, но, поймав его вызов, с помощью Узла Чиарка переместился на обратную сторону плиты. Он проник внутрь через тамбур мчащегося автомобиля.

— Жерно Гурдже, вы приняли решение? — спросил Уортил; его корпус покрылся инеем, когда он холодным ветерком ворвался в теплый салон.

— Да, я решил лететь.

— Хорошо! — сказал автономник. На одно из мягких сидений он поставил маленький контейнер раза в два меньше себя. — Флора газового гиганта, — объяснил он.

— Надеюсь, вы не слишком в претензии на меня за то, что я прервал вашу экспедицию.

— Вовсе нет. Позвольте поздравить вас. Я думаю, вы сделали мудрый, даже мужественный выбор. Мне приходило в голову, что Контакт предлагал вам эту возможность, только чтобы внести разнообразие в вашу нынешнюю жизнь. Если большие Разумы ожидали именно этого, то я рад, что вы их провели. Отличная работа.

— Спасибо. — Гурдже изобразил улыбку.

— Ваш корабль будет подготовлен немедленно. Он сегодня же направится к вам.

— Что за корабль?

— Старого класса «Убийца», реликт Идиранской войны. Последние семьсот лет находился на консервации в шести десятилетиях отсюда. Называется «Фактор сдерживания». Пока что он в боевом оснащении, но вооружение снимут, а внутрь поместят комплект игровых досок и подвесной модуль. Насколько я понимаю, Разум корабля довольно обыкновенный — военные корабли не славятся блестящими мозгами, однако это довольно милое устройство. Во время путешествия именно оно будет вашим противником в игре. Если хотите, можете взять с собой кого вам угодно, но мы так или иначе пошлем с вами автономника. В столице Эа, Гроазначеке, есть наш посланник, он — человек и будет вашим проводником… Вы не думали взять с собой спутника?

— Нет, — ответил Гурдже.

Вообще-то он подумывал попросить об этом Хамлиса, но знал: старый автономник считает, что за свою жизнь уже успел получить немало впечатлений (и немало поскучать). Гурдже не хотел вынуждать машину отказывать ему. Если бы Хамлис захотел, то, несомненно, сам бы предложил это.

— Пожалуй, это разумно с вашей стороны. А как насчет личных вещей? Если вы надумаете взять что-нибудь, скажем, объемистее небольшого модуля или животное размером с человека, то могут возникнуть проблемы.

Гурдже покачал головой:

— Ничего такого. Пара чемоданов с одеждой… может, два-три украшения… больше ничего. А какого рода автономника вы собирались послать со мной?

— В основном дипломат-переводчик и вообще прислуга на все руки. Может быть, старую модель с опытом работы в империи. Он должен иметь обширные знания о социальном устройстве имперского общества, видах титулований и тому подобном. Вы не поверите, как легко наделать ошибок внутри такого общества. Этот автономник предотвратит всевозможные ляпы в области этикета. У него, конечно, будет и библиотека, и, возможно, кое-какие, пусть и ограниченные, боевые способности.

— Мне не нужен автономник-стрелок, Уортил.

— Это рекомендуется для вашей безопасности. Вы, конечно, будете под защитой имперских властей, но они отнюдь не безгрешны. Во время игр нередко случаются оскорбления действием, и отдельные группы в обществе могут желать вам зла. Я должен указать, что «Фактор сдерживания», высадив вас в Эа, не сможет оставаться неподалеку от вас. Военные империи не допускают присутствия боевых кораблей на их родной планете. Да и к Эа они позволят приблизиться лишь потому, что с корабля будет снято все вооружение. После отбытия корабля автономник будет вашей единственной надежной защитой.

— Но ведь я все равно останусь уязвимым?

— Останетесь.

— Тогда я лучше рискну. Дайте мне доброжелательного автономника. Не нужно ничего вооруженного, ничего… смотрящего на мир сквозь прицел.

— Я настоятельно рекомендую…

— Автономник, — сказал Гурдже, — чтобы играть в эту игру надлежащим образом, я должен, насколько возможно, чувствовать себя местным — с той же степенью уязвимости и теми же заботами. Я не хочу, чтобы ваша машина была моим телохранителем. Бессмысленно отправляться туда, если я знаю, что могу не играть всерьез, в отличие от других.

Автономник помолчал.

— Ну, если вы так уверены… — наконец сказал он расстроенным тоном.

— Уверен.

— Хорошо, если вы настаиваете. — У автономника вырвалось подобие вздоха. — Кажется, мы обо всем договорились. Корабль должен быть здесь через…

— У меня есть одно условие, — сказал Гурдже.

— Условие? — переспросил Уортил.

Поле его на мгновение стало видимым — мерцающая смесь синего, коричневого и серого.

— Тут есть один автономник по имени Маврин-Скел.

— Да, — осторожно сказал Уортил. — Мне сообщили, что эта машина временно обосновалась здесь. Так что с ним?

— Его изгнали из Особых Обстоятельств — выкинули оттуда. После его появления здесь мы… успели подружиться. И я обещал, что, если у меня когда-нибудь появится малейшее влияние в Контакте, я постараюсь ему помочь. Боюсь, я приму ваше предложение играть в азад только при условии, что этот автономник будет возвращен в Особые Обстоятельства.

Уортил помолчал несколько мгновений.

— Вы дали неразумное обещание, мистер Гурдже.

— Признаюсь, я и мысли не допускал, что когда-нибудь получу возможность исполнить обещанное. Но вот теперь получил, и потому я должен поставить это условие.

— И вы не хотите взять эту машину с собой? — В голосе Уортила звучало недоумение.

— Нет. Я просто обещал поспособствовать его возвращению на службу.

— Так-так. Вообще-то я не вправе заключать такие сделки, Жерно Гурдже. Эта машина была демилитаризована, потому что оказалась опасной и не согласилась пройти реконструкционную терапию. Я не могу принимать решения на ее счет. Тут должна поработать приемная комиссия.