Леопард с вершины Килиманджаро - Ольга Николаевна Ларионова
– Все, абсолютно все. У нас нет основания не доверять юнитам.
Вики пожала плечами.
– Я войду? – послышался из динамика шелестящий голосок.
– Да, да, прошу вас!
Тоненько взвыл мотор подъемника. Вики как-то механически пригладила волосы и затем с сомнением оглядела свои далеко не аристократические руки с обломанными ногтями.
Двери лифта раздвинулись, и мужчины разом вскочили – несколько более резво, чем того требовали элементарные правила вежливости. У них это получалось само собой каждый раз, когда их переводчица входила в комнату; как они признались друг другу, у них синхронно возникало естественное желание подхватить ее на руки.
– Добрый день, гости! – старательно выговаривая слова, произнесла она.
Каждое утро она приходила к ним, и, пока Темир Кузюмов на практике осваивал все чудеса юнитской цивилизации, она проводила с оставшимся на корабле экипажем своеобразные телеэкскурсии, по просьбе землян выбирая то один, то другой уголок громадного полупустого города, двухсоткилометровым кольцом охватывавшего заросшую лужайку космодрома.
– Добрый день, Леа! – хором отозвались земляне, не перестававшие удивляться той легкости, с которой эта молодая женщина всего в несколько дней овладела их языком, в то время как они сами и поздороваться-то толком по-юнитски не научились. Это, правда, было не так просто, как могло показаться на первый взгляд, – сутки юнитов делились на тридцать шесть часов, и для каждого часа приветствие должно было звучать по-иному.
– Гости тревожны и беспокойны? – скорее даже не спросила, а констатировала Леа.
– Мм… собственно говоря… – протянул Рычин.
Стефан и Вики остолбенело воззрились на него: командир мямлил, как проштрафившийся салажонок. Командир заикался.
Да что же творилось с командиром?!
А командир сам не знал, как определить и тем более объяснить свое состояние. Едва только маленькая юнитская переводчица появилась в рубке, как у него пропали все опасения и тревоги. Ну не могло ничего случиться с Темиром, просто органически не могло. Забарахлил фон, помехи там непредвиденные атмосферные. Но несчастья нет. В мире, где могут существовать такие вот женщины, ничего случиться с человеком просто не могло.
Вот и тянул командир, с тоской и последней надеждой косясь на молчащий транслятор, – может, еще отзовется Темир и не придется беспокоить это бесконечно хрупкое существо, рассказывать которому о своих опасениях просто нелепо.
Но транслятор, чуть потрескивая, не отзывался.
– Так что же?.. – повторила Леа.
– Темир пропал, вот что, – проговорила с вызовом Вики. – Он и вчера уже что-то подозревал…
Глаза у Леа раскрылись так широко, что верхние ресницы, казалось, вскинулись выше бровей.
– Почему же вы не связались со мной еще вчера? – прошептала она так тихо и укоризненно, словно ее саму в чем-то глубоко обидели.
Рычина от этого голоса прошиб холодный пот. Если бы не Ана Элизастеги, смуглая неистовая Ана, оставшаяся на Земле, он давно сказал бы себе, что безнадежно влюбился в эту крошечную пепельно-призрачную юнитку. Но любовь исключалась, и поэтому единственным разумным объяснением необычного состояния командира было извечное и естественное благоговение человека перед истинно прекрасным.
– Простите, – сказал Рычин, изо всех сил стараясь понизить сколько возможно раскаты своего цыганского баритона, – но наш второй пилот, находящийся в городе, действительно не вышел на связь в назначенное время.
– Если б только это! – Вики вызывающе вскинула острый подбородок. – Вчера он успел передать… Стеф, вруби!
Стефан пожал плечами – может, и не стоит? – и включил где-то с середины запись вчерашнего диалога Кузюмова с командиром.
«…сморозил какую-то глупость, что ли. Показали мне мужскую школу, я говорю: а в женской в принципе все то же? Я чего-то недопонял, но выходит – нет у них женских школ. Вообще. Может, их в каких-нибудь монастырях обучают? Только по нашей Лавальер этого не скажешь. – (Рычин смущено хмыкнул.) – Тогда я попросил их главного… Минуточку, друзья…»
Минуточка растянулась на двенадцать с половиной часов – Кузюмов связи так и не возобновил. И потом – только сейчас Вики со Стефаном поняли, что было самым необычным в этой вечерней беседе: уже вчера всегда оживленный, темпераментный Темир мямлил и заикался точно так же, как Рычин сегодня.
– Действительно, – сказал Стефан, – а какой грех в том, что Тёмка попросился в женскую школу? Ну не принято, так объяснили бы, чтоб вел себя поприличнее. А тут нате вам: пропал!
Взоры присутствующих невольно обратились к переводчице, словно она была непосредственной виновницей исчезновения Кузюмова.
С переводчицей тоже что-то стряслось: вроде бы никто ничего крамольного не произнес, но она была в настоящем смятении. Лицо ее, слишком нежное и хрупкое для того, чтобы покраснеть, казалось, оттенялось изнутри всеми возможными бликами перламутра, словно на него падал отсвет огромной раковины. Ресницы трепетали, но не так, как у земных женщин, все разом, а каждая по отдельности; пепельные волосы тихонечко, как трава под ветром, колыхались.
– Сейчас… – лепетала она, – сейчас-сейчас…
Она торопливо рылась в своей серебряной сумочке, от непонятного смущения не находя какой-то нужной вещицы, и из-под ее пальцев время от времени выпархивали небольшие радужные пузыри наподобие мыльных, которые взмывали к потолку рубки и, не достигнув его, таяли, оставляя в воздухе аромат юнитских подснежников. Наконец она нашла свой микропередатчик, напоминающий маленького морского ежа, и торопливо заговорила на своем удивительно певучем языке, в котором утроенные и учетверенные гласные, да еще и в различной тональности, давались пока одному Темиру. Настоящее имя их переводчицы звучало как целая музыкальная фраза, так что Рычин с первых же минут контакта взмолился и оговорил всем право обращаться к юнитам только в рамках доступных сокращений. Таким образом их переводчица и приобрела земное имя Леа.
Из колючего комочка доносилось ответное басовитое пение на сплошных гласных, Леа обрывала его, явно протестуя и оправдываясь, общее волнение нарастало, как вдруг на середине фразы Леа вдруг бросила колючий комок обратно в сумку, взметнула вверх легкие ладошки (характерный призывный жест – едем!).
– Что с ним случилось? – упрямо мотнул головой Рычин, уже прикидывая, какая там у Кузюмова группа крови.
– Нет, нет, ничего. Вы тревожитесь? Едем!
– Ехать так ехать, – сказал командир. – Вики на вахте, Стеф за мной. Если к четырнадцати часам по корабельному времени мы не объявимся, найти нас по биоволновому индикатору и пробить по прямой оси защитный коридор. Все.
Вики не в первый раз и не на первой планете получала подобное указание, но пока, слава богу, пробивать защитный туннель не приходилось ни разу. Страшная это была штука – прокладывать через живой город защитный туннель.
Они втиснулись в кабинку скоростного лифта, и повернуться
