Дэвид Файнток - Надежда гардемарина
— Сделайте же что-нибудь! У вас столько приборов, помогите ему! — скорее приказал, чем попросил я.
— Это не в моих силах, — ответила она резким тоном. — Я могу заставить его сердце биться, могу даже его заменить. Могу снабдить кислородом его кровь, чтобы ему было легче дышать. Могу очистить кровь с помощью диализа и даже заменить печень. Мы ведь тут талантливые, не так ли? Но я могу сделать только что-то одно, а не все сразу. Он умирает! Внутри у него все сгнило. Он как перезревшая дыня, которая вот-вот треснет. Меланома поразила весь организм.
Своими словами Убуру буквально пригвоздила меня к стене.
— Меланома у него в желудке, в печени, в легких, в толстой кишке. Он слепнет. У него самая тяжелая форма меланомы Т, к счастью очень редкая. И я ничего не могу сделать. Ничего! Только вручить его Яхве.
По щекам ее струились слезы.
— Помочь ему уйти с миром. — Главный инженер тяжело поднялся. — Ник, оставайся с ним. Если он придет в себя, то подпишет. Или скажет, а доктор Убуру будет свидетелем. Сидеть здесь бесполезно. — Он ушел.
— Останешься со мной, Вакс?
Вакс весь кипел. Я никогда не видел его таким разъяренным. Он хотел что-то сказать, но, видимо, передумал и выскочил, хлопнув дверью.
На ужин я не пошел и сидел на стуле, который освободил главный инженер. Командир то дышал ровно и глубоко, то прерывисто. Поздно вечером доктор Убуру положила ему на лицо кислородную маску, добавив в кислородную смесь медикаментозные пары. Но вряд ли что-то могло больному помочь. Она послала медбрата в столовую за едой для меня. Я ел, не сводя глаз с неподвижного тела под одеялом. Потом задремал.
— Я посижу с ним, Ники, — сказала доктор Убуру. — Иди спать.
— Позвольте мне остаться. — Это было скорее требование, чем просьба. И доктор Убуру, видимо, поняла это по выражению моих глаз. Она кивнула, проверила сигнальные мониторы по обеим сторонам кровати и вернулась в приемную. Я дремал, просыпался, снова дремал. От яркого света тишина казалась еще более гнетущей. Я устроился поудобнее на стуле и уснул.
Проснулся я на рассвете и обнаружил, что командир не дышит. Позвал доктора Убуру. Она пришла и встала рядом со мной у его неподвижного тела, накрытого белой простыней.
— Сигнал тревоги! Почему он…
— Я отключила его. — В моих глазах она прочла обуревавшие меня чувства.
— Единственное, что я могла для него сделать, это дать ему спокойно уйти.
Ошеломленный, я снова опустился на стул. Не знаю, сколько времени я просидел в одиночестве. Потом услышал сигнал смены утренней вахты и поднялся. В приемной ждала доктор Убуру.
— Я хочу встретиться с главным инженером и пилотом Хейнцем, — сказала она.
Я ничего не ответил.
Я шел по коридору, словно в тумане, никого и ничего не видя. В кубрике застал Сэнди и Алекса. Алекс только что вернулся с вахты и лежал на койке. Сэнди при моем появлении встал.
— Уйдите оба. — Они кинулись к люку. Я снял китель и лег. Голова шла кругом, но о сне не могло быть и речи. Из коридора доносились какие-то звуки. Я попытался отключиться, но не смог и лежал в полном оцепенении.
Через несколько часов в люк постучал Алекс:
— Мистер Сифорт…
— Не заходи!
— Есть, сэр. — Люк захлопнулся.
Я зарылся головой в подушку, надеясь выплакаться, но слез не было.
Проснулся я уже днем. Мучила жажда, я встал, набросил китель и пошел в умывальную. Пил прямо из-под крана, набирая воду в ладони, и когда увидел свое отражение в зеркале, испугался. Волосы всклокочены, под глазами мешки.
Я плеснул в лицо холодной водой и вернулся в кубрик. Переоделся, причесался. И спустился в корабельную библиотеку на второй уровень за головидными чипами по военно-космическому законодательству и кодексу поведения издания 2087 года. Принес их в кубрик и сел на койку.
Минут через двадцать я нашел то, что искал.
«Параграф 121.2. Командир судна может освободить себя от командования в том случае, если не в состоянии управлять кораблем по причине умственной или физической болезни или ранения. После регистрации своего решения в журнале с него слагаются обязанности командира и командование переходит к следующему за ним по рангу строевому офицеру».
Я облазил весь свод уставов, разыскивая другие полузабытые параграфы. Листал страницы, внимательно изучая определения и термины.
Люк приоткрылся. В кубрик сначала заглянул, а потом вошел Вакс. Мы стояли друг против друга.
— Он не успел подписать. — Это было скорее утверждение, чем вопрос.
— Не успел, — сказал я.
— Что собираешься делать?
— Не знаю. — Мне ни к чему было что-то скрывать от него.
— Ники… Мистер Сифорт…
— Можешь называть меня Ники.
— …ты не справишься с обязанностями командира.
Я промолчал.
— Ведь надо маневрировать кораблем. Определять курс. Разбираться в двигателях.
— Знаю.
— Отступись, Ники. По крайней мере до нашего возвращения домой. А там нас прикомандируют к другим офицерам.
— Я уже думал над этим, — ответил я.
— Ради безопасности корабля. Пожалуйста.
— Ты поведешь его?
— Я или Совет офицеров. Док, главный инженер и пилот. Это неважно. Они как раз сейчас совещаются.
— Понятно. — Я выключил головид.
— Значит, согласен?
— Нет, я только сказал, что все понимаю. Вакс, мне так хочется, чтобы ты управлял кораблем. В первую же ночь, когда командир заболел, я умолял его подписать твое назначение.
— Знаю. И мне очень стыдно после всего, что между нами было. Я не стал старшим по недоразумению, — помолчав, сказал он и с горечью добавил: — Разница в четыре месяца.
— Да, это так. — Я положил головид в карман и направился к люку. — Как жаль, что я не оказался на баркасе вместе с командиром Хагом, Вакс. Сейчас это было бы самое лучшее.
— Не говори так, Ник.
— Я в отчаянии. — С этими словами я вышел и направился в лазарет, застав там только медбрата. Тело командира уже поместили в холодильную камеру. Доктора тоже не было, на мой стук в кабинет никто не ответил. Я прошел по круговому коридору к каюте главного инженера и по пути встретил пилота, который как раз выходил из люка.
— Я уже хотел за вами идти. — Он жестом пригласил меня в каюту главного инженера. Она была такого же размера, как у лейтенанта Мальстрема, где мы часто играли в шахматы. Я взял стул и присоединился к доктору Убуру и главному инженеру, сидевшим за маленьким столиком.
— Ник, — ласково заговорила со мной Убуру, — необходимо решить, что делать в сложившейся ситуации.
— Вполне с вами согласен.
— Экипаж ждет нашего решения. Надо привести корабль назад, домой. Мы должны успокоить пассажиров. Совет пассажиров единодушно проголосовал за то, чтобы вернуться в «Околоземный порт» и чтобы управление кораблем взял на себя Совет офицеров.
Макэндрюс задумался, потом обвел всех взглядом:
— Из устава не все ясно, в частности — может ли гардемарин стать командиром. Мы считаем, что нет. Но если бы и мог, ты должен снять свою кандидатуру. Не хочешь — мы сами это сделаем. Ну какой из тебя командир?
— Не возражаю, — сказал я. — И прошу вас помочь мне выбраться из этой ситуации. Начнем с того, может или не может гардемарин принять на себя управление кораблем, то есть стать командиром. Какой пункт устава вы имеете в виду?
Убедившись, что я не собираюсь возражать, они явно испытали облегчение.
Главный инженер заглянул в свои записи:
— «Параграф 357.4. Все вахты проводятся если не под командой командира, то под командой полномочного офицера». — Он прочистил горло. — Однако гардемарин таковым не является. В параграфе 357.4 говорится также, что гардемарин, чтобы осуществлять командование во время вахты, должен быть произведен в офицеры.
— Полностью согласен с вами. Гардемарин не может командовать на вахте.
— Тогда все в порядке. — Это сказала доктор Убуру.
— Нет. Я больше не гардемарин.
— Как?
Я достал головид и вставил чип.
— «Параграф 232.8. В случае смерти или недееспособности командира его обязанности, власть и звание передаются к следующему за ним по званию строевому офицеру».
— Ну и что?
— «Параграф 98.3. Согласно уставу строевыми офицерами не являются: корабельный врач, священник, пилот и инженер Все остальные офицеры являются строевыми в рамках устава».
— «Параграф 101.9, — возразил главный инженер. — Командир судна может в виде исключения передать гардемарину обязанности, которые иногда выполняет он сам и его офицеры». Из параграфа 101.9 ясно, что гардемарины вообще не офицеры.
Я нашел на головиде параграф 92.5.
— «Командир или вахтенный офицер может поручать отдельные работы лейтенанту, гардемарину или любому другому офицеру, находящемуся под их командованием». — Я обвел взглядом собравшихся, повторив эту убийственную для них фразу: — «Лейтенанту, гардемарину или любому другому офицеру». Пилот смешался.
