Диана Дуэйн - Мир Спока
Даже сейчас, когда каждый миллиметр Вулкана изучен, со спутников молено увидеть песчинку на поверхности планеты, очень мало известно о движениях и существах в глубине песка. Для них придуманы имена: А-квес – "спрятанные" и тча-бе-шекх – "лежащие под". Существует много версий о физиологии, эволюции, так как способ их существования уникален для мира с сильной основой: они, похоже, вообще не дышат, не испытывают нужды в кислороде и еде. Некоторые вулканцы думают, что они были занесены на Вулкан Хранителями ради эксперимента – единственная форма жизни с силиконовой основой (до времени, пока не открыли Хорт), которая существовала на планете бок о бок с формами с угольной основой. Информации о них настолько мало, что совершенно неизвестно, какой способ питания и дыхания может существовать там, под тысячами футов песка. За прошедшие века немногим удавалось хоть мельком увидеть этих животных – огромных, широких, с поблескивающими спинами (если это, конечно, были спины), разрывающих песок на площади размером с фундамент огромного дома, и исчезающих так внезапно. Сканирование ни к чему не привело, так как аппараты сканировали вес природных элементов песка, которые отделяли их от существа. Сенсоры определили яркие признаки жизни, уровень жизненности формы и ее силу, которая могла принадлежать, по меньшей мере, тысяче других существ. Но сенсоры редко ловили более одного источника, медленно передвигающегося сквозь глубины песков великой пустыни, огибающего основания гор подобно киту, огибающему остров или шельф. Иногда исследуемые сигналы пропадали совершенно необъяснимо и абсолютно бесследно.
Мало можно отыскать точек соприкосновения во мнениях о "лежащих под". Некоторые приравнивают их к "динозаврам", которые даже и не думают вымирать из-за недоступности. Для них существуют только случайные встречи с занятыми, вечно голодными гуманоидами, которые заполнили их планету. В тишине они прокладывают свои собственные пути, и своими размышлениями о том, чем стала их планета, не собираются делиться с нами.
То, что блуждающий увидел, было слишком огромным, чтобы он смог что-то понять. Он так жаждал гор, и теперь, кажется, одна из них пришла к нему. "Это", казалось, внимательно наблюдало за ним. Он сел на песок и тоже стал наблюдать. Он не боялся, но к нему опять пришла мысль о том, что существуют некоторые вещи, которые Другие пропустили, давая знания о мире их народу. В частности, ему было бы намного приятнее, если бы он знал об этом заранее.
А-квес заговорил снова. Но этот звук блуждающий вряд ли бы мог повторить. Если бы мир разговаривал звуками, похожими на скрежетание камня о камень, то это звучало бы именно так. И снова оно заговорило, и блуждающий сидел и совершенно не знал, что ему делать.
Затем "это" проникло в его сознание и заговорило снова теми же звуками, теми же словами, камень о камень, и он увидел изображение изможденного существа, сидящего на песке со связкой тыкв в сумке.
"Это" заговорило снова, показывая ему ту же картинку.
И он понял. Звук, который "это" издавало, означал именно эту картинку.
Блуждающий обязательно сел бы на песок от неожиданности, если бы уже не сидел. Это было то, что он искал – ответ на вопрос о том, как рассказать своим сородичам о горе. Если все будут использовать один и тот же звук для данного изображения, то каждый сможет его понять. Все, что было необходимо для этого, так это специальные звуки, слова.
Он начал немедленно создавать их. Он попытался создать образ животного в своем сознании, что было достаточно сложно, так как оно заполняло собой весь мир. И он издал звук, самый первый, что-то вроде ворчливого пощелкивания, затем снова представил картинку и снова произнес звук.
А-квес стал подниматься из песка, возвышаясь над горой, пока не заполнил все Небо. Тогда он прошуршал, и шуршание было певучим и продолжительным. Так поет и шуршит ветер в листве во время сильного дождя. Поток видений, который заполнил блуждающего, заставил его встряхнуть головой, настолько странными они были: в них были жизнь и смерть, жар желания и победы, и все покрывала тьма, сладкая, давящая тьма. Шелест перешел в бурчание, дыхание, шипение, песок разлетался в стороны, затем успокоился. Вокруг снова стало тихо. А-квес исчез.
Долгое время блуждающий сидел, всматриваясь вдаль, через остывающий песок, на гору. Красный и теплый свет ТгХут отражался от снежной шапки пика, который действительно приблизился к нему. Но ему уже было не до этого, потому что перед ним стала дилемма: пойти назад, к своим сородичам и поделиться с ними этим даром? Или двинуться к горе и возвратиться с рассказами о ней?
Но он может и не вернуться оттуда. И дар будет потерян. Потому что, кто, кроме него, может этим поделиться?
Два дня он просидел там, не обращая внимания на солнце, совершенно не замечая звезд. Его глаза были устремлены к горе.
На третий день он встал и повернул назад, к лесам.
* * *Слово распространялось медленно, но ничто не могло остановить его теперь. Слово, однажды произнесенное, рано или поздно найдет свой путь к сознанию других. "Блуждающий" – стало теперь его именем. Он создал слово и научил ему других. Его группа все еще путешествовала по лесу, не нуждаясь ни в чем, но они теперь говорили друг с другом. Все они придумали имена для себя и тут же начали создавать названия для окружающих вещей. Затем появились слова, определяющие способ действий, наконец некоторые стали связывать слова вместе и составлять из них предложения. Вскоре после этого кто-то придумал песню. Леса наполнились музыкой и словами. Много других пришли в его группу.
Некоторые уходили и возвращались, ведя с собой пополнение. Они стали встречаться, беседовать и веселиться вместе, и многие из тех, кто не принадлежал к группе Блуждающего, теперь знали о словах и использовали их или создавали собственные.
Блуждающий придумывал слова для всего. Он принес с собой первое, и его собратья подумали, что он должен сделать все остальные. Но он все возвращался и возвращался к своему первому слову, которое придумал для них, считая его своим лучшим созданием. Оно звучало как "Хейа" и означало вздох удивления, возбужденный крик, вызванный чем-то прекрасным. Это слово сопровождалось изображением горы, какой он увидел ее в первый раз, зеленого леса и белого, очень далекого, огня.
Создавать картину было очень легко, и получалась она ясной, так как все это прочно засело у него в голове. Все картинки Блуждающего были в его мыслях. Но эта была особенной, это было то, над чем он постоянно думал, когда собратья приносили ему фрукты, зверей и вещи, чтобы он дал им названия. Он часто думал о песке там, в пустыне, о Великом Голосе, и ему казалось, что, наверное, лучше было бы не обращать на него внимания и идти вперед. Но затем он вспоминал размеры существа, которое видел в песках, и вздох вырывался из его груди. Трудно обойти мир, если он решил заметить тебя.
Это был прекрасный день, который казался более ярким, чем другие.
Он напомнил Блуждающему о редеющих деревьях рядом с границей пустыни.
Он отложил в сторону плод, название которого в тот момент старался придумать, и вместо этого начал слагать песню – изобретение другого члена их группы, самки, которая была еще слишком молода для Счастья.
Создавая песню, надо произносить слова, которые тебе нравились, одно за другим и вместе с ними создавать шум. Блуждающему очень нравилось это занятие, ему всегда хорошо удавался шум, еще до его Счастья, давно, очень давно.
Так что теперь он сел, прислонившись к дереву, и сочинил свою песню. Она. была о том, что мир хорош, свет ярок, много хорошей еды, и Другие знали об этом и именно так и задумывали все. Двое сородичей, услышав песню, подхватили ее, и она распространилась по всей группе.
Это все было приятно Блуждающему.
Через некоторое время он почувствовал странный запах. Он чуял подобное в тех местах в лесу, где падало дерево, а потом, почерневшее и сломанное, иссохло. Блуждающий посмотрел на яркий дневной свет – он был ярче, чем обычно. Может быть деревья склонились в разные стороны, и больше света проникло через их кроны? Так случалось, когда дул ветер. Но сегодня ветра не было. Блуждающий подумал, что должен придумать слово для этого запаха, и сделал глубокий вздох.
Верхушки деревьев вспыхнули пламенем, песня оборвалась, и все подняли глаза вверх. Жара все усиливалась и усиливалась, листва на деревьях полностью выгорела и пропустила свет, ужасный свет, стволы деревьев подхватили пламя огня. В ужасе соплеменники рассыпались в разные стороны. Блуждающий посмотрел наверх, преданный своей собственной песней, преданный Другими, потому что совершенно очевидно, что они не позволили никому понять, что происходит. Потрясенный, не уверенный в том, что ему нужно делать, – он повернулся в ту сторону, где был край леса, туда, где была гора…
