Альфред Ван Вогт - Точка "Омега"
В бледном свете, царившем на Марсе от далекого Солнца, виднелась структура, которая размещалась, судя по всему, точно по центру обширной двери. Устройство возвышалось примерно на пять метров и, казалось, состояло из серии сегментов в четверть круга, имеющих общий стержень в виде вертикально торчащей металлической стрелы.
Наконечник стрелы не был сделан из массивного металла. Скорее он расчленялся на две части, которые вновь изгибались к центру, но не касались друг друга. Между ними было расстояние в тридцать сантиметров, а в этом интервале зеленел тонкий расплывчатый луч силы “IEIS”.
— Замок с часовым механизмом! — покачал головой Брендер. — Я так и думал, что это будет что-то в таком роде, но ожидал увидеть нечто более внушительное и существенное.
— Не обманывайтесь насчет его внешней хрупкости, — ответил Контролер через своего робота. — Теоретически сопротивление конечного по своей структуре металла бесконечно, а сила “IEIS” может быть преодолена лишь универсальной силой, о которой я уже упоминал. Какой точно от всего этого вмешательства будет эффект — предугадать невозможно, поскольку операция предполагает сдвиг по времени всей числовой системы, на основе которой создан этот особый участок пространства. Ну а теперь скажите, что нам следует сделать.
— Очень хорошо, — Брендер опустился на песчаный холм и включил свои антигравитационные экраны. Он растянулся на спине и задумчиво всматривался в иссиня-черное небо. В эти минуты под воздействием силы воли улетучились все его сомнения, беспокойства и опасения.
— Математика Марса, — начал он, — как и математика Евклида и Пифагора, основывалась на бесконечных величинах. Отрицательные числа не были доступны их философии. Тем не менее на Земле с появлением Декарта возник и математический анализ. Ощущаемые величины и размеры были заменены понятием отношения переменных величин между различными пространственными положениями. Для марсиан между единицей и тройкой существовало только одно число. На самом же деле этих чисел бесконечное множество. С введением понятия квадратного корня из минус единицы и комплексных чисел математика окончательно перестала быть наукой величин, которые можно представить графически. Только переход от концепции бесконечно малой величины к самому нижнему пределу любой воображаемой конечной величины позволил постичь существование переменного числа, колеблющегося между сколь угодно близкими пределами, но всегда отличающимся от нуля. Простое число, выражая концепцию чистой величины, математически не является никакой ПОДЛИННОЙ реальностью, но в данном конкретном случае, которым мы занимаемся, оно жестко связано с реальностью силы “IEIS”. Марсиане знали “IEIS” в форме бледно-зеленого луча, длиной примерно в тридцать сантиметров и развивающего, скажем так, тысячу лошадиных сил (чтобы быть точным, 0 метров 304 275 и 1 021,23 лошадиных сил, но эта деталь несущественна). Из года в год — и так в течение десяти тысяч лет — мощность никогда не менялась, длина луча тоже. Марсиане приняли его размер за единицу длины, назвав ее “el”. Мощность луча также стала единицей измерения под названием “rb”. Из неизменности природы этого луча они сделали вывод, что он вечен. С другой стороны, они знали, что ничто не может быть вечным, не будучи простым. Вся их математическая система опиралась на числа, которыми можно было манипулировать, то есть разложить, уменьшить, и числа, которыми нельзя было манипулировать, то есть разложить или разделить их на более мелкие группы. Всякое число, с которым можно было совершать действие, не могло быть бесконечным. И наоборот, бесконечные числа не должны были обязательно быть простыми. Исходя из таких соображений, они создали замок и встроили его соответственно силовой линии “IEIS” таким образом, что механизм начнет действовать только тогда, когда остановится поток луча “IEIS”, а это произойдет, когда время станет конечным, если в промежутке не вмешается какая-то внешняя сила. Чтобы воспрепятствовать этому вмешательству, они запрятали механизм, производящий луч “IEIS”, в массу из конечного по своей структуре металла, который не подвержен коррозии и неуничтожим. Согласно их математическим принципам, искомый результат был найден.
— Но вы знаете решение этой проблемы, — пылко заявил Контролер через робота.
— Вопрос сводится к следующему. Марсиане придали лучу значение в один “rb”. Если вы хоть на самую малость измените его величину, то это будет уже не один “rb”, а нечто меньшее. Луч, являвшийся универсальным, автоматически станет менее универсальным, менее, чем бесконечность. Предположим, что в результате вашего вмешательства он станет БЕСКОНЕЧНОСТЬЮ МИНУС ЕДИНИЦА. Тогда вы получите число, кратное двум. На самом деле это число, как и большинство больших чисел, немедленно разложится на тысячи частей, то есть его можно будет разделить на десять тысяч еще меньших чисел. Если настоящее время случайно окажется где-то вблизи одного из этих дроблений, то дверь немедленно откроется. По крайней мере, если вы устроите таким образом, чтобы ваше воздействие на луч “IEIS” произошло бы с выходом одного из множителей в настоящей момент.
— Все ясно, — удовлетворенно заявил Контролер, и его создание в образе Брендера победоносно улыбнулось. — Мы используем этого робота для получения нашего универсального луча, и Калорн будет вскоре освобожден.
Он громко рассмеялся:
— Бедный робот яростно протестует против нашего намерения его уничтожить. Но в конце концов, речь идет всего лишь о машине и, право же, скорее заурядной. К тому же по его вине ваши мысли доводятся до меня довольно плохо. Послушайте, как он будет орать, когда я начну его уничтожать ради придания ему другой формы!
От холодной жестокости этих слов Брендер вздрогнул и с абстрактных высот, где витали его мысли, спустился к реалиям. Продолжительные и глубокие раздумья над этой проблемой придали его разуму определенную прозорливость, что позволило ему заметить одну деталь, ускользнувшую от него ранее.
— Минуточку, — сказал он. — Каким образом этот робот, перемещенный из вашего мира, живет в том же ритме, что и я, в то время как Калорн продолжает существовать в ритме, свойственном вам?
— Очень дельный вопрос! — На лице робота появилась триумфальная ухмылка, в то время как Контролер продолжил:
— Потому что, мой дорогой Брендер, вы оказались в дураках. Правильно, Калорн живет в нашем темпоральном ритме, но причина этого — в дефекте нашей машины. Созданный Калорном аппарат, хотя и был достаточно большим, чтобы трансформировать его самого, не был, однако, снабжен в должной мере гибким механизмом приспособления к каждому новому пространству, которое ему приходилось пересекать. Результат: он действительно перемещался среди пространств, но совершенно не был способен к ним адаптироваться. Конечно, нам, его ассистентам, оказалось под силу обеспечить это такому малогабаритному изделию, как робот, хотя о конструкции самой машины мы знаем не больше, чем вы. Короче, мы можем использовать все, что осталось от машины, но секрет ее изготовления заключен внутри нашего особого конечного по своей структуре металла и в голове Калорна. Ее изобретение Калорном явилось одной из тех случайностей, которая по теории вероятностей больше не повторится в течение миллионов наших собственных лет. Теперь, когда вы сообщили нам метод, с помощью которого мы вернем Калорна в наш мир, мы сможем построить бесчисленное количество межпространственных машин. Наша цель — установить господство над всеми пространствами, над всеми мирами, в особенности обитаемыми. Мы намерены стать абсолютными хозяевами всей Вселенной.
Ироничный голос смолк. Брендер продолжал лежать, охваченный ужасом. Последний был вызван двумя обстоятельствами: с одной стороны, чудовищным планом Контролера, а с другой — пульсировавшей в его мозгу мыслью. Он даже застонал от горечи, поняв, что эти его мысли отразятся в автоматическом приемном устройстве в голове робота.
— Постойте, — билась его мысль. — К проблеме только что добавился новый фактор — время.
Создание громко закричало под воздействием неодолимой силы, которая побуждала его раствориться. Крик завершился рыданием, затем наступила тишина. На обширной площадке конечного по своей структуре металла, покрытого коричневатым песком, появилась сложная машина из блестящего металла, который начал слабо светиться. Внезапно это устройство взлетело. Оно поднялось на уровень наконечника стрелы и нависло над зеленым пламенем луча “IEIS”.
Брендер мгновенно включил свой антигравитационный экран и вскочил на ноги. От стремительного рывка его подбросило примерно на тридцать метров. Было слышно, как отрывисто заработали реакторы, и он сжал зубы, готовясь противостоять неминуемому ускорению.
