Джеймс Госс - Мертвецы зимы
Я представила его сидящим за столом и болтающим с друзьями-таймлордами (а у него есть такие друзья?), и говорящим: «Люди? Иногда ты можешь почти точно угадать, о чем они думают». А иногда кажется, будто он провел сто лет, проживая все эмоции, одну за другой и все одновременно.
Я даже не знаю, как описать все это наше «Доктор+Эми+Рори». Это похоже на… Даже не знаю. Ну к примеру… Предположим, тебе всегда нравился Райан Рейнолдс[10]. Это и правда здорово. Ты встречаешь кого-то еще, который не совсем похож на Райана Рейнолдса, хотя у него такая же славная глуповатая улыбка. И ты думаешь: «Вот оно. Я счастлива». Затем появляется сам Райан Рейнолдс на доме-автофургоне и говорит: «Привет, ребята! Давайте отправимся в путешествие. Возьми с собой бойфренда. Будет весело». Вот только Райан Рейнолдс не спасает Вселенную. Во всяком случае, по выходным.
Я думаю, моя жизнь именно такая. Трястись в автофургоне, бросать странные взгляды на Райана-Доктора, сжимать руку любимого супруга, пристально разглядывая карту и гадая, куда отправимся на этот раз.
Пока я раздумывала над этим… ну, ничего особенного не произошло. Я имею в виду, я думала о многом, но это заняло лишь пару секунд — все эти мысли словно проносятся в моей голове со скоростью миллион миль в час. И Бог знает, что творится в мозгу Доктора. Я думаю, что его мозг похож на огромный адронный коллайдер на фабрике сладкой ваты.
Ясно, что мы молчали. Мы просто сидели там, на софе. Доктор и Эми Понд. Просто сидели, не спасая как обычно Вселенную. Не крича друг на друга. А это уже прогресс.
— Пожалуй, мы пойдем, — сказал, наконец, Доктор.
Князь Борис встал.
— Нет, нет, оставайтесь, — запротестовал он с театральным покашливанием. — Хоть я всего лишь умирающий князь, мне вовсе не трудно заварить для вас еще немного горячего чаю.
Это предложение и растопило стену молчания между мной и Доктором.
Мы засуетились, помогая князю готовить и разливать чай. Все это время Мария сидела в углу, наблюдая за нами. Ее вытаращенные глаза были похожи на блюдца. Большие любопытные блюдца.
Она потянула Доктора за рукав.
— Это все настоящее? — вдруг спросила она.
Доктор наклонился к ней.
— А на ощупь оно кажется настоящим? — ответил он вопросом на вопрос.
Она кивнула.
Доктор мягко щелкнул ее по носу.
— Значит, оно настоящее, — сказал он. — Запомни это навсегда.
— Но… — она уставилась на него, пораженная тем, что это сказал ей взрослый. — Это ведь…
Доктор, все еще сгорбленный, усмехнулся.
— Мария, ты видела все своими собственными глазами. Не сомневайся в этом ни на миг. Когда вырастешь — помни это. Если ты это видишь и чувствуешь — оно настоящее. Оно существует.
Она кивнула, послушно и важно. Честно, он выкладывался на 110 %, но все равно недалеко ушел от своего золотого правила «всегда будь сдержанным и замкнутым». Но я могу с уверенностью сказать, что с этого момента Доктор приобрел еще одного друга на всю жизнь.
Мария продолжала смотреть на него.
— Мне очень понравился месье Рори, — сказала она. — Он был очень добр ко мне. Пожалуйста, не бросайте его на произвол судьбы.
Доктор уставился на нее, моргнул и выхватил чашку свежезаваренного чая из рук князя Бориса. Он бросил туда три кусочка сахара-рафинада, выпил залпом и поморщился.
Потом он взглянул на меня. Не обычным взглядом «Готовящаяся затея», но легким, хитрым. С самым легким, едва уловимым намеком «твоя взяла». И заговорил, очень, очень тихо.
— Эми Понд, собачки подождут. Мы идем спасать твоего мужа.
Рассказ Рори
Привет. Я Рори, и я умираю.
Вообще-то, я не сказал слишком много. Но теперь расплачиваюсь за это. Если честно, хотелось бы, чтобы на моем месте был кто-нибудь другой.
Это очень сложно. Я имею в виду, Эми всегда точно знает, что делать. Даже если и не знает, ведет себя так, будто знает. Она может выбежать из горящего космического корабля, смеясь. Поверьте мне, она делает это так непринужденно, словно находится в супермаркете.
А я… Каждый раз пролетаю, остаюсь не у дел.
Я люблю тебя, Эми Понд. Я это знаю.
И думаю, что и ты любишь меня. Иногда. Я иногда думаю, действительно ли ты любишь меня потому что любишь, или это лишь способ спастись от того, что встреча с Доктором сотворила с твоим детством. Если ты понимаешь, о чем я. Видишь ли, это меня немного злит. Злит, потому что я не люблю эту мысль, так как она ужасна, с какой стороны ни взгляни. Меня злит, что Доктор вскружил тебе голову, но если бы не он, возможно, мы бы не поженились. За это я должен быть ему благодарен. То, что я только что сказал — ложь, но то, что говорил до этого — правда. Вот.
Конечно, сейчас Доктор вскружил и мою голову, так что теперь я не знаю, что и думать.
Однажды Доктор отучил меня бросать мусор. Мы были на чудесной чужой планете. Гуляли по парку поющих пурпурных деревьев. И я кое-что бросил. Не подумайте ничего такого, не консервную банку или стекло. Обычную банановую кожуру.
Эффект же получился такой, словно я бросил гранату. Казалось, Доктор, шагавший впереди, не должен был ничего заметить, но он вдруг замер и повернулся, подозрительно глядя на меня.
— Что ты только что сделал? — спросил он.
— Ничего, — ответил я.
— Нет, правда, что? Никто никогда не делает совсем ничего, — не поверил он.
Я пожал плечами.
Доктор подошел ко мне.
Я почувствовал, как у меня пересохло в горле, и подумал, что, наверное, Далеки и другие враги Доктора ощущали в подобные моменты то же самое. Острое желание сходить по-маленькому.
Его взгляд медленно скользнул вниз, на траву.
Я проследил за его взглядом.
Банановая кожура.
Подбежала растрепанная Эми. Немного похожая на Тигру[11]. Если только Тигра носит мини-юбки.
— Ой, ну пошли, Доктор. Это всего лишь банановая кожура.
— Да, — медленно ответил он. — Банановая. Кожура.
— Простите, — сказал я, — она биоразлагаема, но это ничего. Я сейчас подниму ее.
Пальцы Доктора впились в мое запястье.
— Повтори то слово на букву «б».
— Какое? Биоразлагаема?
— Да.
— Биоразлагаема, — нарочито писклявым голосом повторил я, надеясь развеселить его. Больше всего мне сейчас хотелось очутиться дома.
Последовавшие затем слова Доктора и его тон напомнили змеиное шипение. Он напомнил мне моего школьного учителя истории. Думаю, у всех был такой — который обожает ставить двойки и писать в тетради ехидные замечания красными чернилами.
— Это чужая планета. Совершенно уникальная экосистема. Мир, в котором до сего момента никогда не было бананов. А ты уронил здесь кожуру от одного, конечно, не нарочно, но все же…
— Я же сказал, прошу прощения, — робко сказал я. — Я ее подниму.
— Ты заразил эту планету, Рори. Представь только, что может случиться. Эта шкурка сгниет, но отдельные части прорастут, и вскоре на этом месте зашумят банановые заросли. Кто знает, что будет потом? Через 5 лет этот парк погибнет. Не станет поющих деревьев. Знаете ли, это единственные поющие деревья во Вселенной, таких больше не найдешь ни в одной звездной системе. Они настолько знамениты, что если много-много тысяч лет спустя, в эту солнечную систему прилетят две смертельно враждующие армии, то, как вы думаете, что они будут делать? Будут ли они воевать за эту планету? Нет, они приземлятся, полюбуются этими деревьями, наслаждаясь их пением. Они объявят перемирие в радиусе 300 ярдов слева от нас, спустя 5003 года с этого момента. Но нет. Этого не случится. Теперь уже нет. Вместо этого они найдут мертвый парк, и их война будет длиться тысячелетия, пока не будут истреблены обе цивилизации, миллиарды людей. А все потому, что кое-кто бросил банановую кожуру.
Воцарилась гнетущая тишина. Мне захотелось немедленно провалиться сквозь землю.
— Подними ее, сейчас же! — резко сказал Доктор.
Я сунул злополучную кожуру в карман.
— Спасибо, — сказал Доктор. И озорно улыбнулся. — Ну конечно, ничего этого бы не случилось. Бананы — это хорошо. Я всегда это говорю.
Мы продолжили прогулку.
Вот видите, какие шуточки он любит шутить. Но с недавних пор я гадаю, осознает ли он, в какой кавардак он превратил жизнь Эми Понд? Это гениальный кавардак, кавардак, который я очень люблю, но только не знаю, понимает ли он, что это по его вине? И если понимает, не вызывает ли это у него бессонницу по ночам, как у меня?
Это только слова. Все это так сложно. Я даже не пытаюсь в этом разобраться.
Но вы только представьте, каково это. Ты стараешься сделать что-нибудь храброе, дерзкое. А злодеи, которых ты хотел запугать, оказываются нереально добрыми.
После того как я перестал кашлять, Доктор Блум отвел меня в свой кабинет. Он закрыл окно, и его жена протянула мне стакан с чем-то.
