Глен Кук - Рейд
Командир просыпается ровно в 05:00 бортового времени, которое соответствует тервиновскому, которое, в свою очередь, приравнено к тербейвилльскому и лунному времени. Помощник Кригсхаузера выносит из-за занавески кофе и концентрат сока. В 05:15 появляется командир и говорит:
– Доброе утро, джентльмены. Новый день славы.
По обычаю, дежурный отвечает:
– Воистину.
Потом командир спускается в эксплуатационный отсек и в «адмиральскую каюту», всегда пустую. Умывается. Получает от кока еще один тюбик с кофе и то, что полагается на завтрак. Потом он отправляется в операционный отсек и в свою каюту, где хранится экземпляр Гиббона, выгоняет вахтенного офицера со своего места и читает до 06:15, когда начинаются утренние доклады, – обычно за пятнадцать минут до положенного по расписанию времени. После докладов он просматривает бортовой журнал за предыдущий день, затем – блокнот квартирмейстера. В 06:30 он поднимает глаза, осматривает свое царство и кивает головой, будто бы давая понять, что своими вилланами доволен.
Что замечательно – весь экипаж одновременно испускает вздох облегчения. Начинают те, кто видит командира, а потом это распространяется за пределы кэна и во внутренний круг. День начался.
Наше рандеву с танкером состоялось на четвертый день после отбытия с Тервина. Мы начинаем с долгого и тщательного процесса перехода в рабочий режим. Все оборудование, включая мое гнездышко, нужно приготовить к условиям новой гравитации.
Наш корабль выполнил больше всех патрулей – шестнадцать и будет заправляться первым. Для этого мы на тысячу километров ушли в сторону от корабля-носителя. Если что, взорвемся только мы, танкер и тот, кто еще будет заправляться в тот момент. Одновременно заправляется несколько кораблей.
Переход в рабочий режим завершен. Я поел, прочистил кишечник и теперь отправляюсь на прогулку в операционный отсек, где предусмотрительно занимаю свое место перед экраном внешнего обзора. Сейчас это стало сложной задачей – ведь гравитация пока паразитная. Я такой искусный оператор, что мне лучше подготовиться заранее.
Мимо проходит Старик:
– Отсюда ты ничего не увидишь, спускайся в инженерный.
Эта мысль мне нравится, я люблю наблюдать, находясь в центре событий. Но тогда зря я старался вовремя попасть на пост.
– Я им буду мешать.
– Мистер Вейрес говорит, что там есть место.
– Правда?
Я не могу себе представить, чтобы Вейрес освободил для меня место или пригласил меня вниз. Наши отношения не стали теплее. И уже, похоже, не станут.
– Давай вниз. – В голосе легчайший оттенок приказа.
Вейрес поджидает меня у люка в инженерный с нарисованной на лице улыбкой.
– Доброе утро, сэр. Рады видеть вас у себя. Покажем вам наш самый лучший спектакль. Крайне желательно, сэр, чтобы вы держались на заднем плане.
В такой манере он разговаривает почти всегда – будто бы изо всех сил сдерживается, но на этот раз у меня такое ощущение, что он действительно приглашает меня, что я здесь не только по настойчивой просьбе командира. Вейрес не хочет, чтобы я мешался, но рад показать, как работает его команда. Странный персонаж. Эдакий горделивый отец.
– Вот здесь хорошее место, сэр. Обзор порой ограничен, но это лучшее, что мы можем вам предложить.
Его принужденные приветливость и вежливость настораживают больше, чем обычная враждебность.
Кресло на добрых восемь метров отстоит от центра действия. Ладно, мог бы сейчас смотреть заправку из операционного.
– Можете делать записи, если хотите, но вопросы приберегите, пока мы не закончим. Не ходите вокруг. Будут напряженные моменты, нас нельзя отвлекать.
– Конечно.
Я не дебил, Вейрес. Я знаю, какой это будет деликатный момент.
При переносе антиводорода нельзя потерять ни одного атома. Мельчайшая утечка может оставить яму или порез на АВ-шаре клаймера. Даже если бак не пробьет, риск ослабления столь велик, что нам придется возвращаться на Тервин. Командование гениально умеет изобретать мерзости для совершившего подобную ошибку экипажа.
Во время заправки клаймером будет командовать Вейрес. Он ближе всех к месту действия и лучше всех знает, что нужно делать.
Мы продолжаем сближение до объявления общей тревоги. Вейрес начинает переговоры с операционным отсеком.
– Расстояние одна тысяча метров, – докладывает операционный.
По голосу – ведущий космонавт Пикро.
– Скорость сближения – метр в секунду. Включаем габаритные огни. Резервная рубка, готовьтесь принять управление.
– Есть резервная рубка! – отвечает Вейрес.
Он оглядывает идиотские огоньки на длинной панели, на что-то указывает одному из своих людей. Вспыхивает первый инженерный экран обзора. Прожекторы под управлением огневого взвода ощупывают танкер. Тот слишком близко для хорошего общего обзора. Огромное судно. На бортах кодовые пятна люминесцентного покрытия.
Компьютеры ведут сближение с недоступной ни одному человеку точностью. Они выводят нас на стыковку с точностью до миллиметра. И тем не менее всех прошибает пот: ни один космонавт не доверяет компьютерам на все сто.
– Расстояние пятьсот метров.
Это говорит старпом.
– Скорость сближения – один метр в секунду. Резервная рубка, принять управление.
– Есть резервная рубка! Говорит мистер Вейрес. Резервная рубка принимает управление.
Вейрес поднимает подпружиненную предохранительную планку, перебрасывает три предохранительных переключателя. Дикерайд повторяет это у себя на пульте. Вейрес вставляет в скважину ключ с драматически увеличенной красной рукояткой.
Вся эта чрезмерная осторожность говорит о том, что даже конструкторы этого судна с уважением относились к сложностям заправки АВ.
Компьютеры, держащие связь со своими родственниками на танкере, устанавливают клаймер под огромное висячее летающее блюдце бака.
– Второй инженер! Начать проверку внутренней магнитной системы!
– Есть, сэр!
Дикерайд склоняется над своей приборной доской, как склоняется над книгой с мелким шрифтом очень старый человек.
– Шахпазян! Включить первый испытательный режим.
Он начинает молебен, перечисляя основные, резервные и аварийные трубопроводы, переходники, клапаны, соединения, изоляцию, генераторы, цепи управления и схемы слежения. В основном называются формирующие магнитные поля, вроде тех, что держат плазму в термоядерной камере. Я замечаю, что и эта система имеет тройной резерв.
– Включить второй испытательный режим!
Молебен начинается заново. На этот раз Дикерайд сам переключает схемы контроля.
Тем временем лейтенант Вейрес удостоверяется, что клаймер принял самую удобную позицию по отношению к танкеру.
– Стопоры приготовить! – приказывает он, обращаясь к кому-то на борту другого судна. – Первый выпускай!
Я наклоняюсь вперед, насколько хватает наглости, чтобы лучше видеть.
Из корпуса танкера выползает ярко-оранжевая штанга и мягко касается сферы клаймера. Вейрес изучает экраны на своей стороне и отдает ряд приказов, в результате которых мы сдвигаемся на доли сантиметра. Стопоры резко вдвигаются в гнезда.
– Первый фиксирован. Второй выпускай!
Всего у танкера три стыковочные штанги. Они фиксируют клаймер относительно танкера.
– Мазерный зонд, интенсивность минимальная! – говорит Вейрес.
Через несколько секунд у него на панели вспыхивают зеленые лампочки.
– Мазерный зонд, интенсивность средняя! Зеленого прибавляется. Путь для невидимого трубопровода проложен.
Вейрес еще раз проверяет приборную панель. При стыковке кораблей нет страховочных систем.
Зонд на максимум! Мистер Дикерайд, что у вас?
– Все в порядке, сэр. Готовы к заливке. – Он продолжает текущую проверку.
– Готовьтесь принимать!
– Есть, сэр! Шахпазян! Аварийные схемы включить!
– «Акернар», говорит «Сьюбик Бей», заправляемся на первом. Повторяю, заправляемся на первом, – говорит Вейрес. – Говорит «Сью-бик», ждем вашего отсчета.
– «Сьюбик», – отвечает тонкий голосок, – «Акернар» дает добро. Тридцать секунд. Отсчет пошел.
Мигающие лампочки загипнотизировали меня, я перестал записывать. Да и нечего записывать, почти все происходит вне моего поля зрения.
– Тринадцать секунд и остановка.
– Что?
Гипноз спадает. Остановка? Почему? Становится тревожно. По экрану плывут сообщения – поблизости маневрирует еще один клаймер, приближаясь к другому баку. «Акернар» просит его отойти подальше, пока нам не подадут топливо.
– Тринадцать секунд и продолжение отсчета.
– …один. Ноль.
– Давление на внешнем главном стыке! – говорит Дикерайд.
– Очень хорошо, – отвечает Вейрес. – Отлично глядится. Открыть стык! Начать заправку!
– Открытие внешнего главного клапана. Давление на втором главном клапане. Открытие второго главного клапана. Давление на приемном клапане главного бака.
