Владимир Васильев - Смерть или Слава
– Нет, – Суваев уверенно покачал головой. – Был бы им нужен только суперкорабль, они бы и спускаться не стали. Уволокли бы его к себе, и все дела. Что-то там назревает вверху.
Несколько секунд Суваев внимательно изучал ту часть диаграммы, которая отражала расположение больших крейсеров на орбите.
– Ха! А ведь там определенно шухер!
Зислис и Веригин дружно взглянули на диаграмму, но обоим было решительно непонятно – отчего коллега вообразил, будто наверху поднялся шухер. Суваев снизошел и пояснил:
– Клин свайгов перестраивается в оборонительную воронку. Вон те бублики, видите? Крыло азанни группируется в… в… ну, в общем, тоже готовится к обороне.
– Блин! – в сердцах изрек Зислис. – Паша, мне все сильнее кажется, что ты мелешь ерунду. Не можешь ты так много знать о чужих, об их кораблях и о способах ведения боя.
Суваев равнодушно пожал плечами:
– Не хочешь, не верь. Но ведь слепому видно: либо чужие наконец-то передрались там, над Волгой, либо грядет еще какой-то гость. И его заранее хотят тепло встретить.
– А что, – встрял Веригин. – Похоже, Миш. Очень даже похоже!
Десант преодолел уже половину расстояния до поверхности. Зислис прикинул, что вскоре корабли чужих можно будет разглядеть в небе просто выйдя наружу и задрав голову. А хотя нет – над космодромом и городом висят металлические блины, перекрывая видимость…
– Вы как хотите, – сказал Суваев решительно, – а я пошел бласт заряжать. Все, пока.
И он отключился. Изображение посреди зала растаяло.
Веригин выразительно поглядел на Зислиса.
– Ну? – наконец нарушил он затянувшееся молчание. – А мы?
И он сделал вид, будто прицеливается. Хорошо у него это получалось – артистично. Как всегда.
– Думаешь, стоит? – усомнился Зислис.
Веригин вдруг сделался очень серьезным и очень бледным.
– Знаешь, Миша – сказал он сердито. – Если уж нам все равно подыхать от рук этих… зелененьких… Честное слово: будет легче, если я осознаю, что хотя бы одного прикончил.
Зислис скептически хмыкнул и в который раз пожалел, что запас сигар остался дома. Пропадут ведь зря. А сейчас сигара бы очень и очень не повредила.
– Пошли, вояка, – бросил он Лелику и поднялся из-за пульта.
– Куда?
– В казарму патруля, куда же еще? Точнее – в оружейку. Или ты собрался воевать с чужими посредством каких-нибудь гражданских пукалок?
Веригин не стал ни менее серьезным, ни менее бледным. Но и решимость его не покинула.
– Пошли! – выдохнул он и с готовностью вскочил.
Они вышли из уныло-серого здания станции; в небе маячила громада крейсера чужих. Невозможно было на нее не смотреть: то и дело Зислис и Веригин обращали лица кверху, и глядели на эту махину.
– Висит, – пробормотал Веригин с неудовольствием и зябко передернул плечами. – Как ты думаешь, они нас видят?
– Черт их знает, – Зислис неохотно покосился на крейсер. – В смысле – видеть-то наверняка могут, но смотрят ли прямо сейчас? Не знаю…
Они торопливо зашагали по вылизанному стартовыми ветрами дасфальту. Космодром Волги нечасто отправлял звездные корабли, раз в неделю примерно, а то и пореже. Но дасфальт все равно оставался гладким и ни пылинки не задерживалось на нем после очередного старта, а за неделю ничего скопиться не успевало.
Здание казармы пряталось за обширными ангарами, похожими на огромные серые половинки бочек. Зислис и Веригин по очереди миновали дыру в проволочном ограждении и оказались на территории патрульного взвода, приданного космодрому. Едва они показались из-за древнего кирпичного сарая, сложенного еще, наверное, первопоселенцами, их зычно окликнул часовой.
Зислис обернулся: под грибком в некотором отдалении от сараев маячила фигура в буром пятнистом комбинезоне. Высокие шнурованые ботинки попирали квадратик дасфальта, серый клочок посреди утоптанной земляной площадки, тоже бурой.
– Эй, стойте! – рявкнул патрульный, без особой, впрочем, уверенности. – Кто такие?
Зислис его не знал – из новеньких парень, что ли? Сынки старателей с дальних заимок, прошедшие отбор, первое время игрались в военную дисциплину со рвением и удовольствием. И только потом пообминались, успокаивались, и становились лениво-спокойными, как тертые ветераны.
– Чего орешь? – миролюбиво отозвался Зислис. – С наблюдения мы. А что, патруль, стало быть, не весь разбежался?
Парень смерил их недоверчивым взглядом, тиская в своих лапах-лопатах скорострельный бласт служебного образца. Потом потащил из узкого чехла на боку стержень коммуникатора.
– Пан сержант! – сказал он стержню. – Тут двое на территории. Говорят, с наблюдения.
Стержень сдавленно пискнул; слов было не разобрать.
– Как фамилии? – спросил часовой, отняв стержень от уха и требовательно глядя на наблюдателей.
– Зислис и Веригин.
– Зислис и Веригин, – повторил часовой стержню.
Сержант что-то коротко буркнул, и парень сразу смягчился. Опустил стержень, оставил в покое бласт на груди и приглашающе взмахнул рукой.
– Ступайте в канцелярию. Это…
– Я знаю где, – перебил Зислис, увлекая за собой Веригина. – Пошли, Лелик!
Веригин на ходу обернулся – часовой высунулся из-под грибка и опасливо разглядывал висящий, казалось, над самыми головами крейсер. Потом нахохлился, поправил каску и снова юркнул под эфемерную защиту жалкого козырька из жести. Наверное, чтобы не видеть над собой олицетворенную мощь чужих и не ощущать ничтожество своей дикарской расы.
Веригин сердито скрипнул зубами и в несколько прыжков догнал Зислиса.
Узкая дорожка вела к двухэтажному домику, собственно казарме и зданию патруля.
«Интересно, кто из сержантов в канцелярии? – подумал Зислис лениво. – Ханин, или Яковец?»
В вестибюле с надраенными кафельными полами Зислис сразу же свернул налево.
Дверь в канцелярию была распахнута настежь; за столом сидел мрачный лейтенант патруля по кличке «Фломастер». Фамилии его, похоже, не помнил ни один человек на космодроме, исключая только взвод патрульных да еще кассира, который выплачивал лейтенанту жалование. Сержант Ханин оседлал низкий кубический сейф, заглядывая лейтенанту через плечо. Вместе они читали лист плотной бумаги, извлеченный из старинного засургученного конверта. Кажется, читали уже не в первый раз.
Лейтенант оторвался от листка, вопросительно зыркнул на Зислиса с Веригиным, и переглянулся с Ханькой. Ханька едва заметно пожал плечами.
– Чего приперлись? – неприветливо осведомился Фломастер.
Зислис указал большим пальцем в потолок.
– Лелик сказал, что когда пожалуют гости, ему легче будет помирать, если одного-двух пристрелит.
Фломастер с Ханиным снова переглянулись.
– Добровольцы, что ли? – недоуменно протянул Фломастер.
Зислис отыскал в себе силы натужно засмеяться.
– Какие к черту добровольцы? Мы за оружием пришли. Не из рогаток же отстреливаться от зелененьких, в самом деле? И, честно говоря, я полагал, что патруль давно разбежался.
– Плохо ты думаешь о патруле, – мрачно обронил Фломастер и встал. – Разбежалась всего половина.
Веригин не выдержал и заржал в голос. Ханька тоже усмехнулся, деликатно отворачиваясь к стене.
– Я тоже думал, что разбегутся все, – признался Фломастер. – Но осталось аж шестеро: трое дежурных со вчерашнего наряда, Ханька, да оба остолопа из Вартовских Балок. Я седьмой.
– Не вартовский ли остолоп торчит нынче под грибком напротив ваших лабазов? – со вздохом спросил Зислис.
– Он самый… – Фломастер тоже вздохнул. – Так что, считать вас добровольцами, или как?
Зислис и Веригин невольно взглянули друг другу в глаза. Да? Нет? А какая разница – да или нет?
– Считай! – храбро сказал Веригин. – А что придется делать?
– Заменять сбежавших, – лейтенант обессиленно опустился на стул и снова потянулся к листку из засургученного конверта.
Зислис подумал, что давным-давно, наверное, патруль не получал указаний на бумаге.
Тут хлопнула входная дверь и в канцелярию ввалился второй сержант – Валера Яковец – в сопровождении двух рядовых; одного Зислис помнил, потому что тот был огненно-рыж, словно лиса. Звали его не то Женя, не то Шура. Второй рядовой – совершенно незнакомый. Солдаты остались в вестибюле, Яковец затворил за собой дверь и небрежно козырнул.
– А! – оживился Фломастер. – Притащились таки? Валера, выдай этим двум пушки, они вроде как ополчение.
Яковец с недоверием покосился на Зислиса с Веригиным.
– Чего это вы? Похмелье, что ли?
– Скорее, скука, – поправил Зислис. Он вновь обрел способность к любимому занятию: игре словами.
– Разговорчики, – беззлобно рыкнул Фломастер. – Яковец, вы втроем тоже вооружитесь. Садофьева и Федоренко зашли на четвертый, там Семилет с Желудем. Пусть выкатят второй излучатель и развернут в сторону четной горловины. А сам с ополченцами пройдись по периметру и загляни в штабной корпус.
