Надежда Мамаева - Неприятности по алгоритму

- Добиваться своего и выживать – на уровне инфразвука процедила я, благо мой атакующий этого не услышал.

Вместе с нами в экстренном порядке к взлету готовились еще около полусотни штурмовиков. До того момента, когда створки шлюза медленно поползут в стороны, позволяя выйти в открытый космос, оставались считанные секунды. Мы были третьими в очереди вылета.

-Плохо, что третьи, как вылетишь, сразу уходи вниз, чтобы не подстрелили на взлете.

И вздохнув, что, мол, с новичка возьмешь, пояснил:

 – В первый обычно не стреляют, его только заметят, на втором – наводят прицел, а третий чаще всего сбивают. Потому и вылетают короткими сериями по пять штурмовиков с небольшими интервалами из трех шлюзов по очереди.

Я лишь кивнула, понимая, что сейчас наши жизни зависят от моей реакции и выдержки.

Пара секунд на запуск двигателя. Сопла рассерженно фыркнули и взревели во всю недюжую мощь своих хромированных газовых каналов. Взяв резкий старт и отрываясь от разгонной полосы на выходе из линкора, я резко ушла вправо, а не вниз и как оказалось – вовремя: был дан двойной залп, рассчитанный как на прямую траекторию вылета, так и на то, что пилот резко уйдет вниз.

Один-ноль в этой игре со смертью в нашу пользу. Пока в нашу. Браен не растерялся и тут же ответил очередью по атакующему разведчику мирийцев, а это был именно их корабль, по виду напоминавший ланцет. Такой же узкий, вытянутый, с хвостовой частью специфической формы. По прямой от такого было не уйти, но зато на поворот такому требовалось значительно больше времени. Достигли ли плазменные ракеты цели, увидеть не удалось. Потому как передо мной встал выбор: любоваться красиво полыхнувшей (а может, и нет) громадиной или резво удирать от враждебно настроенного штурмовика, и я выбрала второе. Браен скрипел зубами на мгновенно меняющийся сектор обстрела, а я выполняла главную свою задачу: нас пока не подбили, хотя большинство истребителей были уже изрядно потрепаны или живописными кучами покорёженного металла иллюстрировали, возможно, и наше скорое будущее. Из поднятых по тревоге истребителей в бою осталось меньше половины. Основную часть методично расстреливали на вылете, тех, кому удавалось прорваться – просто-напросто загоняли. Вот и у меня на хвосте сидело двое, и по курсу был еще один.

- Мутировавший ген, откуда их здесь столько? – Вырвалось непроизвольно.

- Похоже, из прокола. Будто поджидали специально – зло бросил Браен. Он, как и я, видел, что нас сейчас просто расстреляют в лоб. Вон, орудийные башни уже развернули. Напарник, не говоря больше ни слова, активировал по максимуму энергетические щиты, дорого собираясь продать свою жизнь.

Уходить было некуда: с одной стороны воронка, манящая своим коркат-излучением, с другой – три вражеских истребителя. Смысла идти на таран не было: до штурмовиков долетят разве что ошметки нашей обшивки, а уйти они просто не дадут. И тут я решилась: между гибелью абсолютной – от плазменной ракеты - и призрачной возможностью проскочить по кромке воронки, выбрала второе. Героизм героизмом, но лучше быть живым трусом, чем храбрым трупом. Резко развернув корпус штурмовика, задала предельный угол крена.

Проскочить не удалось, нас начало стремительно затягивать, вращая штопором. Последняя связная мысль была о том, что стоило все же выбрать лобовую атаку. Хотя бы мучилась недолго, а сейчас, как только выкинет на другой стороне, подыхать не меньше трех суток будем, если, конечно, на выходе не ожидает столь же дружественный прием.

В момент перехода нам в хвост ударило с такой силой, что казалось, истребитель развалится. Однако щиты, которые Браен держал до последнего, компенсировали большую часть заряда. Мы и так шли на предельной скорости, но внезапная атака придала такое ускорение, что в итоге прокол мы преодолели с невероятной скоростью. Пространство за миг резко сжалось, что ни я, ни Браен этого уже не увидели.

Глава 5

Ветер, что дует с моря,Горы в тумане серомВечер плащом укроетГород на побережье.Танец с вытертой шалью,Искры костра степногоВольно живут на АргулеИ умирают - вольно.Не признают законов,Дети дороги дальнейЛовко крадут и гадают,В жизни покоя не зная,И не боятся запретов,Что Союз навеки сковали,Лишь сердцу дают обетыКосмические бродяги.

Солнечные зайчики медленно вальсируют на стене, исподволь спускаясь к лицу в такт нежному шепоту ветра из распахнутого настежь окна. Не открывая глаз, понимаешь, что утро уже прокралось в спальню и мягко принуждает проснуться, словно котенок, настойчиво тычущийся усатой мордочкой в щёку.

- Просыпайся, соня, пора завтракать. – мамин голос, такой родной, такой любимый.

Так и хочется пробормотать: «Проснусь, если обнимешь», но я все еще в мире грез и до границы с явью далеко, а потому мысль ускользает раньше, чему успевает окончательно сформатироваться, подменяясь новым видением.

– Просыпайся, ну давай же, очнись – резкий, но не сильный удар по щеке и мамин голос изменяет тональность с сопрано на взволнованный баритон.

С трудом открываю глаза. Ощущения такие, словно накануне на душе скребли, во рту переночевали, уходя — нагадили…зачем-то. А в черепной коробке партизаном засел дятел-стахановец, рьяно взявшийся выстукивать трель, да так, что голова раскалывается. В общем, как говорится, получите и распишитесь: полный аттракцион удовольствий после изрядной дозы коркат-излучения.

Поднимает настроение лишь землистый цвет лица напарника (всегда становиться чуть лучше, если знаешь, что кому-то может быть так же плохо, а в идеале и еще хуже чем тебе). Браен, сумевший выползти из своего кресла и буквально ввинтиться между моим и приборной панелью, опускает руку, занесенную для еще одного удара. Изверги-инженеры, создававшие данную модель штурмовика, продумали многое, но никак не рассчитывали на то, что пилоту или стрелку понадобится выбираться из кресел во время боя. Поэтому пространства внутри кабины было катастрофически мало, только чтобы сесть.

-Очнулась? А я думал ты уже все… – разочарованный вздох Браена вкупе с его гримасой а-ла утро первого января так и навевали мысли о какой-нибудь мелкой пакости.

- Как видишь, пока не намерена тебя радовать своей добровольной экспедицией к праотцам. – топорный сарказм, но хотя бы таким способом доказать себе, что еще живая, что еще могу не только дышать, но и думать. Хотя последнее - весьма относительно.

Поняв, что задорная компания моего трупа напарнику пока не светит, Браен попытался вернуться на свое место, но его нога за что-то зацепилась. Меня вдавило всей внушительной массой блондинистого тела в кресло.

- Раз переход не убил, решил лично придушить – сдавленно прохрипела я в район ключиц напарника. То ли мой ворчливый голос придал Дранго ускорения, то ли он сам захотел оказаться подальше от зомбиобразной меня, но он, особо не выбирая, куда упереться, чтобы оттолкнуться, положил одну руку мне на грудь. Искренне хотелось поверить, что так вышло случайно, но самодовольная ухмылка, на мгновение скользнувшая по лицу Браена, световой гранатой выжгла зародившееся ростки сего наивного чувства. Блондин в своем репертуаре – даже подыхать будет не абы как, а в стиле а-ля мачо.

Перебравшись на свое место, напарник решил рассмотреть, за что же зацепился его ботинок, и наклонился в прогал между креслами. Сочный комментарий, и на свет появляется скорее серая, чем смуглая ручонка, а вслед за ней и бессознательная обладательница оной с такими знакомыми льняными хвостиками.

- Думала, что хуже уже не будет

- Я тоже – ну хоть в чем-то мы с этим заразой единодушны.

Как малышка умудрилась забраться в истребитель, нам знать наверное уже не доведётся. И что не сиделось крохе на своем месте? Дыхания не чувствуется, лишь мерцание яркости пигментного рисунка, который то слегка проступает, то вновь сливается с кожей,  свидетельствует – Таира пока еще жива.

Вот так быстро и бесцеремонно обрываются три нити жизни - за раз, и даже не известно, в каком уголке бескрайней вселенной суждено нам провести последнюю пару суток. Уверенность в том, что мы не в расчетной точке выхода, заложенной для линкора, подтверждалась картой звездного неба. На ней созвездия Змеи не было и в помине. Впрочем, искин, в своей урезанной версии помогающий осуществлять управление истребителем, помог удовлетворить мое любопытство. Все еще связанная с кораблем через шину, я посылала запрос на сканирование соответствий.

Как оказалось, нас выкинуло где-то на окраине галактики Треугольника. Сканеры распознали эмиссионную туманность NGC 604, что в поперечнике около тысяча триста световых лет – это крупнейшая обособленная область звездообразования, где сосредоточено более двухсот звёзд-гипергигантов. Далековато от исходной точки, да и обитаемая планета земного типа только одна - Аргул, хотя и недалеко – вон, видно даже невооруженным глазом через прозрачный купол, который заменяет сразу и лобовое и потолок. Можно сказать, выкинуло нас прямо у порога, осталось только шагнуть, в смысле приаргулиться, и окажешься уже среди гуманоидов и не только.