Адмирал Империи – 38 (СИ) - Коровников Дмитрий
Контр-адмирал понимал, что сейчас в лице командующих дивизиями ему нужны союзники и поэтому принял решение на время умерить свой «диктаторский» пыл. Продолжая мерить шагами зал, он лихорадочно размышлял, как превратить этих напуганных и деморализованных офицеров в опору своей власти. Нужно было срочно найти правильные слова и жесты, чтобы вселить в них уверенность и заручиться безоговорочной поддержкой.
— Представляете, в этот раз на нем был «Ратник 550»-ой модели! — ухмыльнулся Демид Александрович, покосившись на свой помятый и поврежденный эндоскафандр, грудой железа валявшийся рядом на полу.
— Как же вам удалось одержать верх, господин командующий? — осторожно спросил вице-адмирал Карпухин, подходя к бронескафу и изучая его. Несмотря на то, что был выше диктатора по званию, однако полностью признавая за Зубовым главенство. В его голосе сквозило неподдельное удивление, смешанное с нотками уважения и даже благоговения перед невероятными способностями нового лидера. Карпухин не мог скрыть своего восхищения тем, как ловко и стремительно Демид Александрович расправился с могущественным противником.
Демид в ответ лишь загадочно улыбнулся.
— Можно сказать, что меня спасла любовь, — произнес он, не став далее продолжать эту тему. Адмиралы переглянулись между собой в немом изумлении, гадая, что же имел в виду их командующий и какие еще секреты скрывает этот необычный человек.
— Но, вернемся к текущим делам… — решительно сменил тему разговора Зубов, давая понять, что сейчас не время для лирических отступлений. Его взгляд вновь стал острым и пронзительным. Демид Александрович обвел присутствующих тяжелым взглядом, словно оценивая их готовность немедленно приступить к исполнению его приказов.
— Простите нас, господин адмирал, — ответил за всех собравшихся Карпухин, склонив голову в знак покорности и признания своей вины, — но мы не смогли заставить себя стрелять по кораблям своих боевых товарищей…
Зубов, видя терзания своих подчиненных, подошел ближе и положил руку на плечо Карпухина в знак поддержки. Этот жест, полный сочувствия и одновременно твердости, должен был показать адмиралам, что их командующий разделяет их боль, но при этом не позволит эмоциям взять верх над разумом и необходимостью.
— Я все понимаю, — кивнул Демид Александрович, сжимая плечо своего преданного помощника, — но, как бы ни было больно, нам все равно придется с ними сражаться, ибо теперь «черноморцы» наши непримиримые враги. А главное — первостепенные… Каждое его слово падало, словно камень в гулкую тишину зала, отдаваясь гулким эхом в сердцах присутствующих. Зубов безжалостно вскрывал саму суть проблемы, не оставляя места для сантиментов и колебаний.
— Потому, как планета Санкт-Петербург-3 и система «Ладога», в которой мы находимся, расположена в довольно-таки отдаленном секторе пространства без малого за десять звездных систем от «Новой Москвы», — продолжал он, указывая на мерцающую над столом голографическую карту сектора. — Поэтому добраться до нее флотам Птолемея или Дессе будет гораздо сложнее и дольше, чем остающимся здесь нашим с вами в недавнем прошлом товарищам, а сейчас являющимися нашими противниками — господам «черноморцам».
Адмиралы, сгрудившись вокруг проекции, внимательно изучали расстановку сил, прикидывая возможные векторы атаки и пытаясь предугадать намерения противника. Их лица, освещенные призрачным голубоватым сиянием, казались застывшими масками, на которых отражалась вся тяжесть принимаемых решений и ответственности за судьбы миллионов колонистов.
— Вы действительно думаете, что они решаться напасть? — задали вопрос сразу несколько дивизионных адмиралов, в их голосах сквозили нотки недоверия и даже некоторой наивной надежды на то, что бывшие соратники одумаются и не пойдут на открытую конфронтацию. Эта робкая вера в лучшее, столь неуместная сейчас, лишь подчеркивала всю сложность и неоднозначность ситуации.
Зубов, услышав этот вопрос, резко выпрямился и посмотрел на своих подчиненных с нескрываемым раздражением и даже некоторой долей презрения. Он не мог поверить, что эти закаленные в боях адмиралы все еще цепляются за призрачные надежды и не желают смотреть правде в глаза.
— Я в этом уверен на все сто процентов, — отрезал Демид Александрович. — Сейчас они действуют эмоционально, желая лишь выбраться из системы и затеряться в пространстве. Однако совсем скоро, придя в себя, господа Хиляев и Красовский непременно попытаются взять реванш…
Зубов говорил жестко и безапелляционно, стараясь донести всю серьезность ситуации и необходимость решительных действий.
— И если мы не остановим их сейчас, пока они растеряны и после смерти Самсонова дезорганизованы, то не позже, чем через стандартную неделю они вернутся сюда со всем своим Черноморским флотом, и тогда уже мы окажемся в меньшинстве, и будем просить пощады, которую от этих ребят уж точно не получим…
Эти слова, произнесенные зловещим полушепотом, окончательно развеяли всякие сомнения и колебания. Адмиралы, переглянувшись, взяли себя в руки и расправили плечи, готовые немедленно приступить к выполнению приказа своего командующего. Они понимали, что промедление сейчас смерти подобно и любая оплошность может стоить им не только флота, но и самой жизни.
— Вследствие чего ожидаем вашего приказа, господин адмирал, — в унисон отчеканили адмиралы, вытягиваясь во фрунт перед Зубовым. — Одно ваше слово и мы исправим допущенную оплошность и сурово накажем изменников!
В их глазах пылал праведный гнев и жажда возмездия.
— Необходимо как можно скорей догнать и разоружить «черноморские» дивизии! — продолжал Демид, окончательно придя в себя и уже разработав в своей голове план дальнейших действий. — От того как быстро это удастся сделать, будет зависеть наше будущее… Экипажи на кораблях Черноморского флота еще не в курсе произошедшего, и, уверен, что многие из космоморяков поддержат именно меня. Так что догнав как можно быстрей беглецов у вас есть все шансы, не вступая в сражение вернуть наши корабли вместе с командами…
Адмиралы, внимая своему лидеру, лихорадочно прикидывали в уме возможные сценарии развития событий.
— Разве вы не возглавите эту погоню? — спросил вице-адмирал Карпухин, вопросительно глядя на Зубова. В его голосе сквозило удивление, смешанное с некоторым разочарованием. Он явно рассчитывал, что новый командующий лично поведет флот в бой, вдохновляя своим примером.
— Я, лично, к сожалению, не смогу сейчас покинуть Санкт-Петербург, так как должен взять под контроль все министерства и ведомства, — ответил на это Демид Зубов, глядя прямо в глаза Карпухину, — а также переловить всех приспешников Самсонова, пока те не подняли мятеж здесь на планете. Так же мне как можно скорей необходимо встретиться с малолетним императором Иваном и сообщить ему и его сестре, о том, что власть поменялась.
Зубов говорил твердо и решительно, давая понять, что его решение не подлежит обсуждению. Он отчетливо сознавал, что сейчас на кону стоит не только его личная власть, но и стабильность всей империи. Малейшая искра недовольства или смуты могла в одночасье перерасти в пожар бунта и хаоса.
— Поэтому командовать погоней за Красовским и остальными я назначаю вас, адмирал Карпухин… — продолжил он, пристально глядя на своего подчиненного. В этом взгляде читался не только приказ, но и вызов, словно Зубов испытывал своего адмирала на прочность, проверяя его готовность взять на себя ответственность за исход операции.
Карпухин, встретившись глазами со своим командующим, моментально осознал всю серьезность возложенной на него миссии.
— Благодарю, господин командующий, за то доверие, которое вы мне оказали, — браво ответил тот, широко улыбнувшись и вытянувшись по стойке «смирно», — и заверяю, что вы не разочаруетесь в выборе командира эскадры загонщиков…
В голосе Карпухина звучала неподдельная гордость и воодушевление. Он явно рассматривал эту миссию не только как свой долг, но и как шанс проявить себя, доказать свою преданность. Адмирал прекрасно понимал, что от успеха порученной ему операции во многом будет зависеть его дальнейшая карьера, а, возможно, и сама жизнь.
