Сергей Лукьяненко - Звёздная Тень
Далеко-далеко друг от друга… мы затеряны в вечной ночи… обронены в великой пустоте…
Человек — как звезда?
Вот они, их звезды. Затмевающие друг друга. Расстеленные ковром. Цепляющиеся одна за другую.
— Я знал… — рептилоид выпрямился, встал на задние лапки, потянулся к искрящейся тьме. Наши фигуры залило разноцветным звездным мерцанием. Чешуя счетчика будто стала зеркальной — в ней полыхали отражения чужих миров. — Я должен был это увидеть…
Значит — говорит дед.
А что же Карел? Молчит, вбирая информацию?
— Эта дрянь и впрямь долетела… — ровным голосом произнес Данилов. — Петя, ты дурак… но за такое… за такое — спасибо.
Небо крутилось, вращалось, переворачивалось — будто корабль проникся мыслью продемонстрировать нам все великолепие Ядра. Развернулась пылающей кисеей туманность — бог знает какая, еще ни один человек не смотрел на мир из центра галактики.
Интересно, что случилось бы с навигационной системой челнока, окажись он здесь? Сумела бы она зацепиться за звезды-ориентиры? Вряд ли…
А звездное море уже гасло, обрывалось, отрезанное огромным круглым лезвием. Диск планеты наплывал на нас. Черный, безмолвный, ни единого огонька — я никогда не видел Землю такой. Да и ни одной обитаемой планеты не видел укутанной в сплошную тьму.
— Мы над ночной стороной… — сказал я, вглядываясь во темноту. Хоть бы один огонек! Не может мир так покорно отдаваться ночи! Но ни единой искорки не было на темном диске — лишь по краю лимба, преломленные атмосферой, мерцали звезды.
Поправка. Данная планета не имеет ночной стороны.
— Что?
Данная планета не обращается вокруг отдельной звезды.
— А здесь вообще — есть день? — спросила Маша.
Как бы я ни относился к ней, но интуиции ее можно было лишь позавидовать. Она почувствовала то, что я и с подсказкой корабля осознал не сразу.
— Здесь нет дня, — сказал я. — Это… это блуждающая планета.
— Не зря же Геометры назвали их Тенью, — удовлетворенно произнесла Маша. Ей было легче, вряд ли она серьезно изучала астрофизику и могла сейчас понять всю нелепость ситуации.
— Значит — это не центральный их мир… — помолчав, сказал Данилов. — Для чего может служить подобная колония? Петр? Что-то научное?
— Ты общаешься с кораблем? — подхватил счетчик. — Он может объяснить?
«Что ты знаешь о данной планете?»
Это первый из открытых миров Тени. Единственный из миров, координаты которого известны.
«Сколько у них колоний?»
Я не имею такой информации.
«На планете есть жизнь?»
Вероятно. Я не имею точной информации.
«А каковы условия на планете?»
Веду зондирование… Гравитация — семьдесят три процента от стандарта Родины. Соотношение суши и воды — четыре целых, тридцать две сотых. Атмосфера кислородно-азотная, пригодна для дыхания…
«Температура?»
От минус восьмидесяти двух до плюс трех.
Мне потребовалось напомнить себе, что температурная шкала Геометров привязана к человеческому телу. В этом затерянном среди звезд мире был самый обычный, даже, скорее, теплый климат.
Здорово. Просто великолепно.
Наконец-то под мою фанатичную идею положен хоть один факт…
«За счет чего такая температура?»
Я не имею информации.
«Какая информация о планете у тебя есть? И что ты знаешь о мирах Тени вообще?»
Я не знаю ничего о других планетах Тени. Доступные мне данные…
Пока я разговаривал с кораблем, никто не проронил ни слова. Только Данилов бормотал что-то, прильнув к ставшему прозрачным куполу.
— Значит так, ребята, — убирая ладонь с терминала, сказал я. — Корабль может сообщить о Тени лишь то, что относится непосредственно к пилотированию. Но кое-что интересное все же есть…
— Исчезнувшие корабли? — лениво поинтересовался счетчик.
Ну да, конечно, он же потрошил память скаута Римера…
— Очень смешно, что я узнаю все последним.
— Я тоже не в курсе, — неожиданно сказал Данилов. — Не думай, что наш друг-рептилоид сообщал все, что знал. Возможно, с Алари он был более откровенен?
Счетчик пропустил шпильку мимо ушей.
— Стоп! — я поднял руку. — Мне удалось узнать немногое. Если Карел знает большее, то пусть дополнит!
— Согласен, — немедленно сказал счетчик.
— Корабль не имеет никакой информации о цивилизации Тени. Никакой, кроме того, что она опасна. Эта планета, похоже, единственная, на которую Геометры высаживались. Корабли Геометров приближаются к ней беспрепятственно. Посадке никто не мешает. Но разведчики в большинстве случаев не возвращаются.
— То же самое сообщал и корабль Римера, — вставил счетчик.
— Корабль готов высадить нас на поверхность планеты. Условия на поверхности вполне пригодны для жизни. Средства защиты не нужны.
— Это же блуждающая планета… — сказал Данилов.
— Да. Но температура на ее поверхности колеблется от минус тридцати до плюс сорока. Атмосфера кислородная.
— Вирусы, бактерии? — вступила в разговор Маша.
— Вероятно, общая ситуация, — я пожал плечами. — Чуждые микроорганизмы опасности не представляют.
— Из всех правил есть исключения. Ты в курсе, почему мы не летаем на планеты Ховарда?
Да, я знал. Раса маленьких, симпатичных существ — быть может, наиболее близких к земным млекопитающим, увы, страдала несколькими болезнями, опасными и для людей.
— Вот тут нам придется рисковать. Выбора нет.
Я помолчал, прежде чем добавить:
— Особой необходимости высаживаться всем — нет. Я могу выйти на планету в одиночку. Если не вернусь через какой-то оговоренный срок, то у вас будет выбор…
— Не самый приятный выбор, — Данилов покачал головой. — Без тебя корабль не станет нам подчиняться. И единственное место, куда мы сможем улететь — мир Геометров. Так что… оставь. Выйдем вместе. Это уже не только твое приключение.
— Хорошо.
Как ни странно, но мне было приятно, что я не останусь в одиночестве. Пусть даже опасаясь удара в спину — но не один…
Словно я смогу хоть когда-нибудь остаться в одиночестве по-настоящему!
— Ты можешь что-нибудь добавить, Карел?
— О цивилизации Тени? — рептилоид фыркнул. — Нет. Я знаю те же… крупицы… что и ты. Я даже не предполагал раньше, что именно Тень была причиной бегства Геометров из Ядра.
— Здесь исчезали их корабли.
— Исчезали, но не гибли в боях. И то не всегда. Чем эта раса напугала Геометров — не знаю. Возможно, потенциалом? Поддерживать устойчивый и комфортный климат на планете, не имеющей собственной звезды — это очень, очень энергоемкий процесс.
Помолчав, счетчик добавил:
— Тем более, затрачивать подобные усилия без всяких видимых причин… Корабль наблюдает на поверхности признаки цивилизации?
Я мысленно повторил вопрос. На некоторое время корабль словно задумался:
Известные мне признаки цивилизации отсутствуют.
«А что является такими признаками?» — почувствовав неуверенность в ответе, спросил я.
Любые структуры с упорядоченностью, превышающей порог Гиса; энергетический выход с критериями стабильности-мощности, отличными от коридора Хела-Атора.
Я ждал еще каких-нибудь признаков. Но их не было. Геометры не испытывали осмеянного счетчиком трепета перед цифрой «три».
А, впрочем, есть ли хоть что-то в мире, не попадающее под эту пару странных критериев? Упорядоченная структура? Это и здание, и радиосигнал, и космический корабль, и просека в лесу. Даже мусорная свалка имеет структуру, куда более сложную и правильную, чем любой природный объект. Извержение вулкана или тайфун, быть может, и превосходит своей мощностью ядерный взрыв или пожар на нефтяной скважине. Но тут, вероятно, срабатывают критерии стабильности, заложенные в неведомый мне «коридор Хела-Атора».
Молодцы, Геометры. И все же в их логике должна быть ошибка. Обязана быть — раз уж они удрали от неохраняемых, спокойных планет Тени в такой панике, позабыв и про Дружбу, и про свой долг перед морально отсталыми расами.
Я коснулся терминала.
«Борт-партнер, есть ли на поверхности этой планеты какие-то структуры, нехарактерные для других планет?»
Есть. Даю визуальные маркеры.
На куполе-экране вспыхнули желтые огоньки. Очень густо, от россыпи рябило в глазах не хуже, чем от звездного неба. Лишь неправильной формы пятна морей оставались черными.
— Что это? — воскликнул Данилов. В его голосе была тревога — полковник-то не знал, что видит не какие-нибудь взрывы на поверхности, а всего лишь отметки на экране…
«Что это?»
Области поглощения энергии и неупорядоченности структуры с показателями, отличными от природных.
