Безумие Хенгди - Jenifer
Я пролежал в таком состоянии, наверное, часов четыре до того момента, как начал ощущать работу органов. Да, ни рук, ни ног, ни даже век я не чувствовал. Всё же это, вероятно, лучше, чем корчиться от адской боли после моего неудачного падения. Я ощущал, как бьётся моё сердце. Оно, подобно насосу, сначала стучало 4 резких коротких ударов, потом затихало на секунды две, наливаясь кровью, и выдавало один долгий, наверное, больной удар. Дыхание же я никак не чувствовал, оно, как будто пропало, даже лёгкие не вздымались. Хотя, возможно, если бы я открыл глаза, я бы увидел свои вздохи, но такой возможности мне не предоставлялось. Я был слишком слаб, чтобы сделать даже хотя-бы малейшее движение поднятия век. Собственно, ни запахов, ни звуков я также не слышал. Я был будто в Безэховой камере, в которой, вероятно, выключили свет. Эта безысходность не давала мне покоя, я хотел прыгать от злости, кричать, визжать от беспомощности, но больше всего я хотел видеть…, я хотел слышать… Но не мог ничего с этим сделать. Моё полностью парализованное тело не давало мне никакого выбора, кроме как лежать вялой кучкой дерьма на белоснежной койке в каком-то отделении станции. Я снова потерял сознание.
Когда очнулся, я начал размыто слышать свои вдохи и выдохи, они были очень короткими и почти что бесшумными. Также я слышал звон в ушах, но это был не простой звон, который я слышал каждое утро после прибытия на эту планету, это был совершенно иной звон. Сначала я не понимал его происхождения, но потом, со временем, стал догадываться, что это отдалённо напоминает чью-то речь, она была совершенно не похожа на человеческую. Это был шум, низкочастотный шум, который я еле-еле слышал. Пролежав ещё массу скучных часов, стараясь не терять сознания, я мимолётно замечал, как то пропадают, то появляются эти шумы, они часто меняли своё звучания, становясь то более звонкими, то более глухими. Лишь звуки моего дыхания помогали мне окончательно не сходить с ума. Все мои функции организма явно притупились после падения, я слышал всё очень размыто, старался как-то сосредоточиться на определённом звуке, но ничего не получалось. Всё это время я думал о том, где я, что хотят от меня странные шумы и сколько мне осталось лежать на этой койке. Мои ответы на вопросы были разными, они начинались от смерти и заканчивались инопланетянами.
Через ещё некоторое время я начал чувствовать свои глаза. Я пообещал себе собрать все силы, что у меня остались и попробовать открыть веки. Я пролежал ещё немного, стараясь добиться полной концентрации глазных мышц. И вот я, оставив мысли о том, что увижу, когда открою глаза, начал напрягаться с надеждой на то, что все-таки смогу перепрыгнуть через себя. Но никакого сдвига не было, у меня ничего не получилось, из-за моего напряжения я начал задыхаться и в итоге снова потерял сознание. Я проснулся от неизвестного резкого запаха. Я никогда раньше не слышал его, он был мне совершенно чужд. Я не мог ни с чем его сравнить, он был уникален. Он проникал в мои ноздри очень глубоко, не оставляя шанса другим запахам, если они вообще были. Ведь этот запах был словно один во всём пространстве и как бы я не хотел, я постоянно его слышал. Иногда, устав от этого запаха, я задерживал дыхание, но продержаться долго не мог, ибо голова начинала кружиться, а сердце – бешено биться. Даже не знаю, что хуже: головокружение или этот резкий запах. Через несколько минут меня начало тошнить, мне было очень плохо. Я всё больше и больше задерживал дыхание, в надежде перестать слышать этот, вызывающий тошноту, запах. Моё сердце, будто оторвалось от моего тела, оно стучало, как никогда раньше, боль в голове ударила, словно наковальня, но тошнота не проходила. Был, конечно, плюс в этой ситуации: я перестал слышать шумы. Но в остальном, конечно, это было ужасно. Промучившись ещё несколько десятков минут, я вновь потерял сознание.
Очухался я уже не в чёрной комнате, а в какой-то мутно-серой, запах сменился на более нежный и больше не вызывал у меня отвращения, шумов я также не слышал. Я немного обрадовался этим переменам, но тут же хлынули мысли о том, что меня куда-то переместили, ведь все факторы указывали на новое местожительство. Здесь всё было иначе. Возможно, цвет вокруг меня поменялся из-за яркого света, который просочился сквозь мои веки и немного смешался с чёрным?
Вдруг мои догадки перебила сильная боль в глазах. Это была сухость роговиц. Я чувствовал жжение и раздражение, вероятно, налившихся кровью, глаз. Сначала я был в недоумении, ведь, считал, что они были закрыты, но потом я понял, что всё время, после того как я проснулся, веки освободили заключённых. И получается, мутно-серое изображение это потолок? Или же после падения у меня повредилась сетчатка глаза, и теперь они неправильно воспринимают цвета? Впрочем, эти вопросы ни к чему, нужно было закрыть веки, ибо боль была невыносимой. Я напряг глазные мышцы, в надежде закончить дело не так, как в прошлый раз. К счастью, конечно, не с первого раза, но я всё-таки смог закрыть свои больные глаза без потери сознания.
Я пролежал ещё немного до того, как боль утихла. Я уже понемногу забывал мутно-серую картину и, напрягая мозг, старался вспомнить узоры того объекта. Может быть, я что-то пропустил, что-то важное, что натолкнуло бы меня на то, в каком отделении станции я нахожусь. Но моя память явно исказилась, поэтому я принял решение вновь открыть веки. Ещё утром это дело казалось мне намного легче.
Внезапно, я почувствовал из ниоткуда прилив сил, я, почти не напрягаясь, открыл глаза. Вероятно, раньше они были закисшими и я просто не смог оторвать их от кожи или же ко мне возвращаются силы? Такими темпами я скоро смогу встать с койки.
Как бы там ни было, резкость зрения осталась на том же уровне, ничего нового я не увидел, всё такое же серое пятно. Вот бы перевернуться, чтобы увидеть, откуда издавались те странные шумы или хотя-бы что-то, кроме серого потолка. Но эта задача пока что
