Эрик Флинт - Фанатик
Каша, как всегда, представлял собой импозантную фигуру. Даже на голоэкране, фигура юноши, казалось, излучала силу. Но взгляд Юрия немедленно привлекла к себе другая половина экрана. На ней была Шарон Джастис, а показывала она мостик второго супердредноута ГБ, «Джозефа Тилдена». Во всяком случае, так он предположил, исходя из того, что рядом с ней стоял капитан супердредноута Вези.
Облегчением для него было то, что Шарон находится в добром здравии. И даже в хорошем настроении, если на то пошло. Лицо её выражало серьёзность, но Юрий прекрасно её знал и мог уловить скрытое…
Возбуждение? Может быть. Сложно сказать. Но, как бы то ни было, она определённо не выглядела мрачной.
С другой стороны, капитан Вези был как раз мрачен. Несколько точнее, возможно, было бы описать выражение его лица как «нервное, обеспокоенное и более чем слегка подавленное».
Даже по позам этих двух людей уже было очевидно, по крайней мере, одно — что бы ни происходило на «Тилдене», распоряжалась там Шарон, а не номинальный капитан супердредноута.
На данный момент это было достаточно хорошо. Юрий оторвался от экрана и быстро оглядел мостик самого «Гектора». Все нижние чины и все офицеры, что могли себе такое позволить, насколько только могли изображали загруженность текущей работой. Как и поступают забитые подчинённые при очередной истерике их госпожи, изо всех сил пытаясь выглядеть как можно незаметнее.
Разумеется, для некоторых офицеров это было невозможно. Сама суть их обязанностей требовала от них прямого внимания к словам гражданки капитана.
Старпом «Гектора Ван Драгена» стоял неподалёку от Галланти, обратив на неё тщательно отработанный взгляд подобострастной безучастности. Имя этого человека, на собственный лад, было не менее комичным, чем у давно страдавшей от этого Дианы Гражданки. Кит Карсон, никак иначе[4]. К счастью для него, в оперативном соединении Юрий Радамакэр был одним из немногих обладавших достаточным знанием истории для понимания того, насколько смехотворным было сочетание имени и характера этого человека.
Юрий исключил его из рассмотрения. Карсон был пустым местом. Из остальных присутствующих на мостике старших офицеров большую часть своего внимания он уделил тактику, Эдуарду Баллону. Отчасти из-за того, что в обязанности Баллона, как тактика, входил контроль вооружения корабля. Но в основном потому, что Юрий знал, что если кто-то помимо Галланти и создаст им проблемы, то это будет Баллон.
Строго говоря, тактик не был «фанатиком» Госбезопасности. Во всяком случае, не таким, как Каша. У Баллона не было особо сильных идеологических убеждений. Но он относился к числу озлобленных, неприятных, низких людей, которых естественным образом тянуло к организации типа ГБ. Он не был садистом, нет. Просто слепленным из того же теста, что безжалостные селяне, всегда готовые первыми поднять крик «Ведьма!» — и всегда получающие удовлетворение от наказания других. Как будто это подтверждало правильность занимаемого ими в мироздании места.
Ни Галланти, ни Баллон на него не смотрели. На самом-то деле никто из них даже не заметили появления Юрия на мостике, настолько их внимание было приковано к экрану. Радамакэр воспользовался случаем и кивнул в сторону Баллона, выразительно посмотрев на следовавших за ним сержантов. Сержант Ролла без напряжения кивнул в ответ; Нед Пирс только улыбнулся слегка и приподнял свой дробовик на сантиметр-другой.
«Итак, время пришло. Вперёд».
Юрий повернулся лицом к Галланти. И внезапно понял, — неужели жизнь постоянно должна быть такой до абсурда нелепой? — что первым препятствием, которое ему придётся преодолеть, была банальная проблема заставить эту треклятую бабу услышать его. Та производила достаточно шума, чтобы заглушить оркестр.
— … полнейшая херня, Каша! Мне по барабану заковыристые титулы, которые на тебя навешаны! Я — капитан этого корабля, и всё будет как я сказала! А если ты думаешь, что когда вокруг творится измена, я соберусь разоружить корабль Госбезопасности, то ты сошёл со своего долбаного ума! Импеллеры и гравистены останутся поднятыми… и вот ещё что я тебе скажу, молокосос на посылках. Твоего любимого папочки Сен-Жюста больше нет, и прикрывать твою задницу больше некому. Ты, сопляк, теперь сам по себе. Давай, попробуй стрельнуть мне в голову из своего сраного пульсера, и увидишь, какой ад способен разверзнуть супердредноут! Ну, давай, попробуй!
Юрий заметил, что капитан Вези поёжился. К его чести, он попытался вмешаться.
— Джиллиан, пожалуйста. Пока мы не знаем, что на самом деле происходит на Хевене…
— Заткни хайло, ублюдок бесхребетный! Что? Эта сучка Джастис напустила на тебя страху? Я её не боюсь. И вообще никого — включая тебя. Это твоё корыто может и считается однотипным с моим кораблём, но главное — кто командует, и не думай иначе. Если дойдёт до драки — к чему мы по-настоящему близки — я разнесу твою шаланду прямо у тебя под жопой, прежде чем заняться превращением соединения этой сраной Чин в корм для собак. Увидишь, что СД способен превратиться в погребальный костёр быстрее, чем ты можешь поверить!
Юрий постоянно слышал об истериках Галланти, но впервые наблюдал это лично. Каким чудом эта женщина получила под свою команду корабль? Даже у Госбезопасности должно было хватать соображения, чтобы сознавать, что она не годится для подобной ответственности. Если бы Юрий был настроен снисходительно, то сравнил бы Галланти с избалованным пятилетним ребёнком, бьющимся в припадке.
К счастью, пятилетние дети, как бы избалованы они не были, никогда не заполучают контроля над ужасающей мощью супердредноута. В отличие от Галланти. Что переводило ситуацию из просто патетических в смертельно опасные. С учётом обстоятельств, Галланти была опасна, как разъярённый медведь.
Она, наконец, остановилась перевести дыхание, и Юрий хотел уже вставить слово, но не успел. Мостик заполнил усиленный динамиками голос Виктора Каша.
Как обычно, голос этот был холоден.
— Что вас так задержало, помощник специального следователя? Я начал было уже думать, что вы опять предпочли пассивность.
Юрий внезапно осознал, что прошёл по мостику достаточно далеко, чтобы попасть в поле зрения камер и появиться на экранах двух других кораблей. Даже притом, что сама Галланти до этого самого момента его не замечала.
Боже, как он устал от этого высокомерного юного голоса.
— Каша, проявите уважение хотя бы к законам природы, ладно? — Юрий признавал, что получает мелочное удовольствие, игнорируя почтительные обороты. — Я только что узнал новости, и появился здесь, как только смог.
Тот факт, что недостаток почтительности, по-видимому, никак не задел Каша — похоже, тот этого даже не заметил, чёрт его дери — только усилил раздражение Юрия.
— И, если не возражаете, — продолжил он, давая понять тоном, что его не волнуют возражения, — я бы предпочел, чтобы меня называли «народным комиссаром». Я, во всяком случае, не вижу, что тут ещё осталось расследовать.
Каша уставился на него. На большом экране, какой мог себе позволить гигантский корабль, юный фанатик выглядел просто исполином.
Затем, к удивлению Юрия, Каша медленно и чётко кивнул. Выглядело это без малого церемонным поклоном. А когда его голова поднялась, впервые с момента встречи с ним, Юрию показалось, что у Каша глаза тёплые и карие, а не холодные и чёрные.
— Да, — сказал Каша. — У вас, Юрий Радамакэр, есть такое право. А теперь делайте своё дело, народный комиссар.
Галланти с глупым видом и отвисшей челюстью уставилась на Юрия. А затем разразилась очередной тирадой.
— Какого дьяволы ты здесь делаешь? Я не давала позволения…
У Юрия не было никакого желания далее выслушивать её вопли. Когда требовалось, он и сам был способен говорить достаточно громко.
— Вы арестованы, капитан Галланти. Я освобождаю вас от ваших обязанностей. Вы непригодны для командования.
Это её оборвало на полуслове. И челюсть её снова отвисла.
В конце концов, Юрий сделал ещё одну попытку. Изобразив наиболее доброжелательную улыбку, он добавил:
— Джиллиан, пожалуйста, в этом нет необходимости. Просто оставьте всё, и даю слово, что позабочусь…
Бесполезно. У Юрия было отвратительное ощущение, что своей попыткой он сам себя приговорил. Рука Галланти уже легла на рукоятку её пульсера — а его, тормознутого идиота, собственный пульсер всё ещё пребывал в закрытой клапаном кобуре.
— Долбаный предатель! — завизжала Галланти. Её оружие покидало кобуру, и у Юрия не было никаких сомнений, что она собирается стрелять. Женщина совершенно съехала с нарезки. Лихорадочно пытаясь откинуть клапан кобуры, Юрий видел уголком глаза, как тактик начал подниматься из кресла. Баллон тянулся к собственному оружию.
