Питер Дэвид - Легионы огня: Армии света и тьмы
— Она очень остроумна, эта наша юная леди, не так ли, Трок?
— Вам виднее, Ваше Высочество, — осторожно ответил Трок.
— Как мило, — веселье исчезло из голоса Лондо так же быстро, как и появилось. Он заговорил резко и сурово: — Приятно сознавать, что иногда мои слова что-то значат. Ты можешь подождать меня снаружи, Трок. Нам с Сенной надо обсудить одно личное дело.
— Ваше Высочество… я… — автоматически начал возражать Трок.
Но Лондо не стал это терпеть больше ни секунды.
— Мне кажется, Трок, — церемонно произнес он, — что ты недолго будешь моим помощником или камердинером, коли тебе не под силу выполнить столь простой приказ, как подождать меня в другой комнате. Это что, слишком сложное испытание для твоих мозгов Первого Кандидата?
Трок открыл было рот, чтобы ответить, но, видимо, решил, что ответ будет не просто неуместным, а крайне неразумным шагом. Поэтому он просто повернулся и вышел в другую комнату.
Стоило двери захлопнуться за ним, Сенна повернулась к Лондо и спросила:
— Ваше Высочество, неужели вы так просто спустите им то, что они совершили?
— Что спустить? — с легким удивлением спросил Лондо. — Людям свойственно уходить и приходить. Дансени решил уйти.
— Я в это не верю. Так же, как и вы.
Он мягко рассмеялся.
— Известно ли тебе о том, что еще совсем недавно жители Примы Центавра не верили в то, что наша планета круглая?
— Да, я знала об этом.
— Но ведь ты не веришь в то, что наш мир — плоский?
— Нет, — подтвердила она. — Но это не совсем то…
— На самом деле, Сенна, это именно то, — он положил руку ей на плечо. — Есть битвы, драться в которых можно и нужно. Но есть и такие, в которые вступать не следует. В первом случае ничто не должно остановить тебя. А во втором ничто не должно заставить тебя ввязаться в бой.
— Вы хотите сказать…
— Я говорю о том, что мир — это самая лучшая школа, он может дать тебе гораздо больше знаний, чем ты выучила за несколько прошлых лет. Но тебе самой придется выбирать класс, где ты будешь учиться, учителей и уроки, которые стоит выучить. Ты ведь понимаешь, о чем я?
— Я… думаю, что да. Вы говорите…
Но он поднял палец и прижал к ее губам.
— Ш-ш-ш, — запротестовал он. — В школе жизни зачеты сдаются молча, это не устный экзамен. Все свои мысли держи при себе. Учись действовать, а не говорить.
Видимо, это было все, что он хотел сказать, потому что Лондо удовлетворенно кивнул, вероятно, самому себе, повернулся и направился в свои покои.
Когда смысл его слов дошел до нее, она взорвалась. Как ни старалась, сдержаться Сенна не смогла и выпалила:
— Так чего же вы боитесь?
Она была готова поклясться в том, что доподлинно видела, как эти слова срываются с ее уст. Потянулась за ними, попыталась вернуть их обратно, но, естественно, из этого ничего не вышло. Лондо снова повернулся к ней, устремив на нее, как это часто бывало, строгий, немигающий взгляд.
К ее изумлению, он ответил:
— Темноты.
Такой простой ответ застал ее врасплох. Но потом она произнесла:
— Ну, Ваше Высочество… это вовсе не удивительно. В каком-то смысле, все мы боимся темноты.
— Верно. Совершенно верно.
Он поманил ее пальцем, а потом сказал:
— Но я один из тех немногих… кто точно знает, почему все мы боимся темноты. Остальные этого не знают. Если же они говорят, что знают, то они — или выдающиеся глупцы…. или очень осведомленные люди. Тебе придется научиться разбираться в людях.
— Мне? — она явно была смущена. — А как же вы?
— Я? — он хмыкнул. — Я едва могу разобраться со своими многочисленными императорскими нарядами. Как я рад, что… Трок здесь. Теперь я точно не натворю что-нибудь, неподобающее моему положению.
— Да. Теперь у вас есть Трок, — сказала она, не в силах сдержать горечи.
— Он — подходящий парень, Сенна. Перспективный. Знаешь, тебе мог попасться гораздо худший.
Она не могла поверить своим ушам.
— Трок? Вы шутите, Ваше Высочество?
— А ты не задумывалась об этом, Сенна? О муже, ведь все-таки, в нашем обществе женщина может получить власть…. только став спутницей влиятельного мужчины. В твоем возрасте уже пора подумать о замужестве. Никто не сочтет странным, если ты начнешь вращаться в коридорах власти и пылко интересоваться всем, что происходит вокруг.
— Я не стремлюсь к власти, Ваше Высочество.
— Как интересно, — улыбаясь, медленно произнес он. — Если не считать поваров, ты, возможно, единственная обитательница дворца, которую это не интересует, — он на мгновение задумался над дальнейшими словами, — да и насчет поваров я не стал бы ручаться.
— Мне бы хотелось, чтобы Тимов была здесь, — сказала Сенна.
— Мне тоже.
Она искоса посмотрела на него.
— Говорят, что она состояла в заговоре против вас. Это так?
— Я не знаю, — ответил он, хотя, заметив проблеск сожаления в его глазах, она подозревала, что он не был до конца откровенен. — Полагаю, что это позор.
Никогда не знать, кому из окружающих можно доверять.
— Вы можете довериться мне, Ваше Высочество.
— Да, — произнес он как-то уклончиво. — Хотя есть и другие. Трок, Дурла, прочие министры. Каждый преследует собственные цели, все шепчутся, планируют, спорят. Договариваются за моей спиной. Было бы просто здорово… если бы только я мог знать, о чем они там шепчутся… Жаль, что это невозможно. Ну, что ж, спокойной ночи, юная леди.
— Спокойной ночи, Ваше Высочество.
Она проследила взглядом за тем, как он удалялся в свои покои. Вот за ним бесшумно затворилась дверь… и, она не могла понять почему, но ей показалось, будто он стал… как-то меньше ростом.
Лишь поздно вечером, уже лежа в постели, Сенна вспомнила его слова и поняла, о чем ей говорил Лондо. Она резко села на постели и хотела было, невзирая на поздний час, помчаться прямо к императору, чтобы выяснить, правильно ли она его поняла. Но потом до Сенны дошло, что, поступи она так, его просьба станет невыполнимой, если считать, что она правильно поняла, о чем он ее просил. Поэтому она заставила себя лечь обратно, хотя и знала, что всю ночь проведет без сна, слушая взволнованный стук сердец.
Лондо лежал в постели, глядя в потолок, скрывающийся во тьме. Как всегда, тьма, в свою очередь, глядела на него.
— Вы здесь, — резко сказал он.
Около стены раздался шорох, и от нее отделилась одна из теней. Дракх по имени Шив'кала медленно подошел к нему, остановился в нескольких шагах.
— Мы всегда здесь, — сказал он.
— Я так и думал. Итак…. ведь это ваших рук дело, да?
— Какое дело?
Лондо приподнялся на локте.
— Если бы Дансени не ушел сам, то вы бы устроили ему неприятности? Это так?
Шив'кала рассмеялся. Это был самый ужасный звук, который он только мог издать, от него мороз продирал по коже. Стоило Лондо услышать этот смех, как ему тотчас захотелось вернуться в детство и спрятаться под материнскую юбку.
Хотя вряд ли он нашел бы убежище и там.
— Дракхам, — сказал Шив'кала, когда его веселье, наконец, утихло, — вовсе нет дела до ваших слуг, Лондо.
— Но разве не вы назначили Трока шпионить за мной?
— Не будьте идиотом. На вас уже сидит Страж. Зачем нам еще шпионы?
— Не знаю, — признал Лондо. — Не понимаю, зачем вы делаете большую часть того, что делаете. А если я попытаюсь пролить свет на ваши действия, сама ваша темная натура поглотит мою попытку.
— Ваша паранойя весьма нам льстит, но нет необходимости…
— В этом случае, — добавил Лондо.
Шив'кала на мгновение умолк, а потом произнес:
— Да. В этом случае. Министру Дурле не нужна наша помощь для того, чтобы приставить к вам соглядатая.
— Дурла. Ваш фаворит. Ваша марионетка. Если бы он знал…
— Если бы он узнал…. не было бы никакой разницы.
— Тогда почему бы вам не рассказать ему об этом? — спросил Лондо с ноткой вызова в голосе.
— Что ж, если вы хотите, расскажем.
Лондо был поражен.
— Вы ему расскажете? Расскажете о тьме, что окутала этот мир? О том, что он стал министром лишь потому, что вы добились его назначения на этот пост?
Что он на самом деле служит не Приме Центавра, а прихотям дракхов — слуг самых опасных и злобных существ за всю историю галактики? Что вы вторгаетесь в его сны, внушаете свои идеи, позволяя ему думать, будто они — его собственные?
— Именно так, — подтвердил Шив'кала. Затем его голос понизился от обычного зловещего сипения до полушепота: — А потом… я расскажу ему о вас.
Обо всем, что вы натворили, и что еще натворите. О том, что он, Дурла, обладает подобием свободы воли…. чего вы, находящийся под наблюдением Стража, лишены вовсе. О том, что вы оба — самые могущественные и, одновременно, самые беспомощные персоны на всей Приме Центавра. Я расскажу ему все. И, всякий раз, когда он будет смотреть на вас, вы будете знать…. что он знает. Он узнает, что вы из себя представляете. Вы… этого хотите?
