Яна Ясинская - Выбор шатеры
— Хорошо. Передам.
Поворачиваясь к Акрабе спиной и, зажмурившись, шагаю в огненную неизвестность.
Часть вторая
Руар
Глава 1. Добро пожаловать в Руар!
— Что это, Глэдис? — Дэус Карл — пугающе мощный Верховный воин Руара с высоты своего немалого роста с недоумением взирает на нас с Анигаем. — Надеюсь, ты пошутила? Мы не берём в Руар детей старше трёх лет. Эти же совсем взрослые. Они помнят прошлую жизнь! Они слишком хорошо знают, что такое свобода. Глэдис, будь реалисткой! Они не приживутся здесь!
Дэус Карл испепеляет нас возмущённым взглядом.
Анигай стоит с почтение опустив глаза. Ещё бы! Легендарный Верховный Воин Дарийской империи всегда был его идеалом. Я же, наоборот, в наглую с интересом рассматриваю блестящую лысую голову Дэуса Карла с искусно сделанной на ней татуировкой змеи. Наверное, точно такая же появляется из дреда. Что толку опускать глаза? Если Верховный воин решит избавиться от нас, он всё равно это сделает: хоть смотри — хоть не смотри.
— Эта даже глаза опустить не удосуживается, — возмущается Карл, показывая на меня рукояткой дреда.
При виде оружия в руках воина у меня всё же срабатывает инстинкт самосохранения. На всякий случай торопливо опускаю голову. Зачем лишний раз нарываться на неприятности? Но поздно. Проницательный Дэус Карл, кажется, уже успел сообразить, с кем имеет дело, и тут же проникся ко мне обширной антипатией.
— Карл, я в тебя верю. Ты и не из такого материала великих воином лепил, — в голосе Верховной ведуньи звучит плохо прикрытая лесть, но это, как ни странно, срабатывает. Похоже Акраба всё же была права, когда говорила, что все мужики одинаковы.
— Из мальчишки, может, толк и выйдет, — Верховный воин бросает оценивающий взгляд на Анигая. Замечаю, как у брата от похвалы Карла тут же распрямляются плечи. — А вот из этой шельмы — сильно сомневаюсь.
— Почему ты так думаешь? — с улыбкой шелестит Глэдис.
По ней заметно, то она заранее знает ответ, но почему-то ведунье всё же хочется, чтобы воин сам его озвучил. Мне кажется, или Глэдис забавляет всё происходящее?
— Взгляд больно нахальный, — мрачно отрезает Дэус Карл. — Не похоже, чтобы она умела подчиняться. Глэдис, тебе легче сразу сделать из девчонки серую прислужницу и избавить нас всех от лишних проблем.
— И всё же я рискну.
На моё счастье в Руаре последнее слово всегда остаётся за Верховной ведуньей.
— Как знаешь, — фыркает Карл. — Под твою ответственность. Мальчишку я, так и быть, забираю, но при условии: никто в Руаре не должен знать, что они родственники. Здесь каждый сам за себя. Если проговорятся — избавлюсь от обоих.
Глэдис переводит на нас вопросительный взгляд. Мы с братом торопливо киваем. Мне уже нравится в Руаре — огромном замке с кучей башен и переходов, шикарных залов и тренировочных площадей. Уходить отсюда по доброй воле лично я не собираюсь. По крайней мере, в ближайшие несколько лет.
— Вот и чудесно! Договорились!
Карл забирает Анигая. Глэдис жестом приказывает идти за ней.
Мы вместе пересекаем центральную площадь Руара. С нескрываемым любопытством рассматриваю огромную глубокую яму, со дна которой торчат брёвна, вперемешку с острыми железными кольями. По этим брёвнам ловко прыгают мальчишки-воины, сражаясь между собой на дредах. Рискованные ребята. Если оступиться и упасть, тут же будешь насквозь проткнут колом. Но их, кажется, это мало беспокоит.
Рядом с ямой в светло-серых мантиях и смешных колпаках толкутся ученики-лекари. По сравнению с воинами — они все, как один тощие хлюпики. Хотя нет, среди них есть и один толстяк. Видимо, в Руаре неплохо кормят! Это обнадёживает. В Катаре толстяков почти не встретишь. Разве что только кого из чинуш. Подмечаю, что среди лекарей, как и среди воинов, тоже нет ни одной девчонки.
— Не женское это дело, — словно угадывая мои мысли, бегло бросает мне Глэдис.
Кстати, о женщинах! Чуть в стороне от ямы с кольями хихикают совсем юные шатеры. Видимо, им нравится наблюдать за статными мальчишками-воинам. А те словно специально выделываются перед шатерами, стараясь произвести впечатление каким-нибудь залихватским приёмом. Да… Похоже, мальчишки — они и в Руаре мальчишки.
С любопытством рассматриваю шатер. С удивлением замечаю, что без макияжа они выглядят, как самые обыкновенные девчонки. У нас в Катаре и посимпатичнее найдутся! Это что же получается? Одень меня красиво, да лицо краской размалюй и я тоже ничего буду? Ну, то есть, когда вырасту?
Несколько в стороне от беспечных шатер держатся ведуньи в чёрных мантиях с остроконечными капюшонами. Вот уж кого точно никакая краска не спасёт! — невольно фыркаю от смеха. Маленькие ведуньи все, как одна, чем-то неуловимо похожи на Глэдис. Вот уж кого Отар точно внешностью обидел! Носы почти у всех с горбинкой, глаза маленькие, недобрые. Губы тонкие — почти нет. Теперь я понимаю, почему ведуньи всегда такие злые. На фоне симпатичных шатер, перед которыми выделываются мальчишки-воины, не мудрено кучу женских комплексов схлопотать.
Про эти самые комплексы я читала в одной из умных книг, которые брала из библиотеки отца Марка. Я там у него вообще много чего интересного поначиталась. Детских-то книг при церкви никогда не было, вот и пришлось сразу взрослые читать. Эван говорит, что, благодаря этому у меня неплохое образование. Неженское, правда, и «разбросанное», или как это там правильно называется. Ну, когда человек начитался всего без разбору.
Эван… Эван. Эван. Вот о ком мне точно лучше здесь не вспоминать! А то сразу же начинаю скучать, хотя и виделись, казалось бы, совсем не давно. Нет, Ада! Остановись! Если ты выбрала жизнь в Руаре, то будь добра, выкини из памяти и сердца всё, что осталось за стенами этой обители. Потому что ты всё равно никогда больше не увидишься с людьми из своего прошлого. Это было твоё личное решение, так что имей мужество идти до конца!
К тому же мне определённо нравится в Руаре! Даже несмотря не небольшой неприятный инцидент, который происходит, когда мы с Глэдис уже почти пересекаем площадь. Один из мальчишек-воинов лет четырнадцати всё же оступается во время учебного боя и с криком падает на колья. Мой первый порыв — бросится к нему на помощь, но Верховная ведунья вовремя останавливает меня.
— Нельзя. В Руаре каждый сам за себя. Ему просто надо было быть более подготовленным и осторожным.
На моих глазах с будничным видом ученики-лекари с помощью воинов снимают ещё живого руарца с железного кола. К ним тут же подходят два наставника: лекарь и воин. Лекарь быстро оглядывает окровавленного мальчика, бьющегося в предсмертной конвульсии, отрицательно качает головой, после чего воин-наставник одним точным движением дреда добивает ребёнка.
Не то, чтобы я не видела смерть и трупы… За последние несколько суток у меня в жизни этого добра было хоть отбавляй, но всё же это уже какой-то перебор. Они даже не попытались спасти мальчишке жизнь!
— Руару не нужны слабые и больные, — ответ Глэдис, как всегда, опередил мой вопрос.
Почти сразу словно из ниоткуда появляются прислужницы-тени в длинных серых одеяниях с полузакрытыми лицами. Мне видны лишь их глаза: бездумные, стеклянные, пустые. Никаких эмоций. Серые прислужницы с механической точностью выполняют приказ наставника-лекаря: кладут мёртвое тело мальчика на носилки и куда-то уносят. Не проходит и минуты, как на площади возобновляются тренировочные бои, праздные разговоры, тихое хихиканье, и лишь кровавое пятно, оставшееся от убитого мальчика на каменной брусчатке, напоминает о том, что здесь только что произошла трагедия — умер ребёнок. Но и это пятно торопливо замывает серая прислужница, незаметно появившаяся с тряпкой и ведром воды.
Нет кровавого пятна — нет трагедии. Вскоре я чётко уясню: в этом и есть весь Руар.
Теперь я понимаю, почему Карл сказал, что здесь каждый сам за себя.
Так что добро пожаловать в Руар, Ада. Добро пожаловать в Руар…
* * *— Это моя комната?! — сказать, что я в восторге — это не сказать абсолютно ничего!
Как только я переступила порог спальни в крыле шатер, где теперь мне предстоит жить, я напрочь забыла о неприятном инциденте, который произошел всего лишь несколько минут назад на площади.
Отар меня побери! Да это же не комната, а настоящий дворец! Просторная, с дорогой мебелью. На полах и на стенах ковры. Спальня словно состоит из двух зеркальных половинок, в каждой из которой стоит широкая мягкая кровать под балдахином, письменный стол, кресло, большой шкаф для одежды, книжные полки, тумбочка, туалетный столик с большим зеркалом.
— Твоя половина левая. Во второй живёт Мэдлин, — спокойно объясняет Глэдис. Похоже, её несколько забавляет моя столь эмоциональная реакция на новый дом.
