Звёзды - это блюдо, которое подают холодным - Евгения Духовникова
Отсюда тоже шло несколько коридоров — но куда именно они вели, неизвестно. И выяснить это можно было единственным способом.
— Чёрт знает что такое! — пробормотала Клементина, бросаясь в один из коридоров — который, как ей казалось, вёл не в недра здания, а в сторону предполагаемого выхода. — Угораздило же меня!..
Она ещё не знала, что ей не суждено найти выход, — главным образом потому, что в тот момент пришли в движение механизмы, природа которых до сих пор не изучена до конца: механизмы, когда-то давно звавшиеся божественным провидением и вмешательством свыше, а ныне именуемые злым роком, фатумом и планидой.
Она этого не знала. И продолжала с завидным упорством плутать по лабиринту коридоров, переходов и лестниц, думая, что движется к выходу, а в действительности удаляясь от него всё дальше и дальше.
— Как здесь сами флойды ориентируются, интересно? — ехидно буркнула она, протискиваясь в очередную дверь.
Никаких элементов навигации здесь не было и в помине — ни указателей, ни стрелочек, ни схем эвакуации на случай пожара. Окон тоже не было — во всяком случае, ей они не попадались. Кое-где ханжески ровную гладкость стен разнообразили экраны с уже знакомым перламутровым блеском, а в одном тупике Клементина наткнулась на выкрашенный в оранжевый цвет огромный люк, поверхность которого была такой ледяной, что она обожгла пальцы, едва дотронувшись до него.
Она скорее поспешила убраться подальше от этого места.
Хоть бы тот человек попался, что ли — если он ещё здесь.
Или флойд.
Кто-нибудь. Пожалуйста.
Ещё одна дверь — она гостеприимно распахнулась, стоило только ей приблизиться. Но войдя внутрь, Клементина тут же обнаружила, что это очередной тупик: тесный закуток десять на десять футов, не больше. Для разнообразия вдоль стен тянулись ряды кнопок, а посередине имелось некое подобие стола — высокого и неудобного. Если, конечно, это стол.
Ладно, здесь ей делать нечего. Назад.
Клементина обернулась — и с ужасом обнаружила, что дверь аккуратно закрылась. И открываться не спешила.
Она оказалась в ловушке.
5
Каждому с детства доподлинно известно, что слезами горю не поможешь. И тем не менее половина людей реагирует на экстремальную ситуацию именно так. Другая же половина — их тоже немало — отреагирует совсем иначе. У них неприятности вызовут не огорчение, а гнев. Оказавшись в беде, они не проронят ни слезинки, но зато будут кипеть от ярости, бесноваться от злости и отчаянно клясть судьбу, используя соответствующую терминологию в зависимости от уровня образования и воспитания.
Есть, конечно, немногочисленная категория закоснелых флегматиков, способных любые перипетии судьбы встречать с искренним хладнокровием и абсолютной невозмутимостью — как внешне, так и внутренне.
Есть и совсем уж скромная группа неунывающих оптимистов, способных во всём находить светлые стороны. Это про них иронизируют, что даже на погосте такие видят не кресты, а плюсы.
До сегодняшнего дня Клементина была уверена, что сама относится к последним.
Оказывается, так глубоко она не заблуждалась никогда.
Ей было страшно — и не только потому, что в какой-то момент пол мелко задрожал, а где-то наверху, несколькими этажами выше вибрация отозвалась противным, режущим слух взвизгом почти на грани слышимости. Впрочем, звук почти сразу сошёл на нет, соскользнув в частоты, недоступные человеческому уху.
Ей было холодно — флойды не любили жару, считая комфортной температуру от десяти до пятнадцати градусов Цельсия и поддерживая таковую на своих территориях. А вот ей при плюс десяти было совсем не комфортно — тонкая шёлковая блузка была рассчитана на гораздо более теплую погоду. Очень скоро зубы начали выбивать весёлую дробь.
Но хуже всего было осознание полнейшей безвыходности ситуации.
Она кричала до хрипоты — но тщетно. Должно быть, у флойдов была хорошая шумоизоляция.
Она колотила кулаками в дверь, пока не разбила их в кровь, она даже пробовала что-то сделать с сенсорными кнопками на панелях — авось обратят внимание. Безрезультатно.
Как часто флойды заглядывают в это помещение? Как скоро её хватятся — и догадаются ли поискать здесь?
Или хотя бы просмотреть записи с камер — наверняка же у них ведутся какие-то записи. Должны же вестись!
Сколько времени прошло? Часа три, наверное.
В голове крутились абсурдные мысли, что это не случайность и она зачем-то понадобилась флойдам, поэтому её не мудрствуя лукаво взяли да и похитили. Разумеется, умом она понимала, что это полнейшая чушь, но паника, усталость и голод, усиливающийся с каждым часом, не позволяли рассуждать логически. Вдобавок она продрогла до костей.
Чтобы не окоченеть окончательно, надо двигаться.
Сколько, интересно, будет длиться её вынужденное заточение? Мысль, что она может остаться здесь навсегда, она решительно отгоняла прочь.
Против часовой стрелки, по кругу. Стены, пол, потолок. Подобие стола по центру — и больше ничего. Сидеть на нём было неудобно, она пыталась устроиться и так и эдак, и в итоге опустилась на пол, прислонившись спиной к стене.
"Вот ведь влипла…"
Дверь открылась так внезапно, что Клементина поначалу решила было, что ей это примерещилось. Но флойда, стоявшего на пороге, её воображение создать никак не могло.
Похоже, флойд никак не ожидал обнаружить здесь человека — он застыл на пороге будто громом поражённый, ошарашенно взирая на незваную гостью.
— Тенри… — хрипло пробормотал он, обретя дар речи. — Тенри сакх…
Клементина вскочила как ошпаренная.
— Простите, пожалуйста, — пролепетала она, силясь унять дрожь. — Дверь захлопнулась… Я не нарочно, правда… — но, подняв глаза на флойда, захлебнулась словами.
Потому что это был тот самый флойд, с которым она имела счастье столкнуться на катке.
Флойд медленно моргнул. На его лице мелькнуло неоднозначное выражение. Похоже, он тоже узнал её.
— Как ты сюда попала? — требовательно спросил флойд.
— Я… там одного контейнера не хватало… — сбивчиво затараторила Клементина. — Пошла искать — и заблудилась. Я думала, здесь выход, вошла — а дверь…
Одним стремительным движением флойд обогнул стол, одолев разделявшее их пространство, и крепко схватил её за плечи.
— Говори правду! — рыкнул он.
Даже сквозь ткань блузки Клементина почувствовала, какие горячие у него ладони.
— Ты шпион тенри? — его трясло от гнева, и девушка видела, что лишь нечеловеческим усилием воли ему удаётся держать себя в руках.
— Что? — она подумала, что ослышалась. — Шпион, я?..
Похоже, всё куда серьёзнее, чем она предполагала.
— Как ты открыла дверь в архив? — сузившиеся зрачки-лепестки полыхали яростью. — Как ты вошла сюда?
— Дверь открылась автоматически…
— Автоматически? Неужели?!
— Я не знала, что это архив!
