Орсон Кард - Игра Эндера
Он заметил так же, что Петра не заплакала и не сморщилась от боли, даже не дотронулась до щеки. Хотя одна ранка еще сочилась и истекала тонким красным ручейком по челюсти на шею. Возможно она и была отверженной, но с того времени, как Бонзо Мадрид тоже не стал другом Эндеру, ему сделалось абсолютно безразлично с кем водить дружбу, ладно, пусть это будет Петра.
Ему отвели койку в самом дальнем конце комнаты. Это была верхняя полка, так что, лежа на ней, он даже не видел двери казармы. Ее перекрывала искривленная перспектива потолка, усиленная протяженностью комнаты. Вокруг него располагались усталые забитые мальчики с самыми низкими оценочными баллами. Они не произнесли в адрес Эндера ни единого одобрительного или приветственного слова.
Эндер попытался установить кодировку своего шкафа на прикосновение ладони, но ничего не получилось. Затем до него дошло, что замки не обеспечены защитой неприкосновенности. Все четыре ящика шкафа имели защелки и не более того. Ничего личного, вспомнил он, теперь он осознал, что находится в армии.
В шкафчике помещалась униформа. Это была не бледно-зеленая форма новобранцев. Форма Армии Саламандры имела темно-зеленый цвет и ярко-оранжевую отделку. Она сидела крайне плохо, но вряд ли предполагалось, что армии будут пополняться такими маленькими детьми.
Он начал было вынимать ее, но заметил Петру, направляющуюся к его кровати. Он соскользнул с койки и встал рядом, приветствуя ее.
— Расслабься, — сказала она, — я ведь не офицер.
— Но ты ведь командир подразделения, так ведь?
Рядом раздались презрительные смешки.
— Что тебе пришло вдруг в голову, Виггин?
— У тебя койка недалеко от двери.
— У меня койка впереди, потому что я лучший стрелок Армии Саламандры. Кроме того Бонзо опасается, что я подниму бунт, если командиры подразделений не будут постоянно наблюдать за мной. Можно подумать, что возможно организовать заваруху с подобными рохлями.
Она указала на затравленные лица сидящих рядом мальчиков.
Все что она делает, еще больше ухудшает положение.
— Тут каждый лучше меня, — произнес Эндер, пытаясь отмежевать себя от ее презрительного отношения к мальчикам, которые, помимо всего прочего, являлись его соседями по койкам.
— Я — девчонка, — сказала она, — а ты — шестилетний сосунок. У нас много общего, так почему бы нам не стать друзьями?
— Я не буду за тебя делать домашние задания и черновую работу, — спокойно произнес он.
На мгновение ей показалось, что он шутит.
— Ха-ха, — наконец рассмеялась она, — да, в этом есть кое-что армейское, особенно для сосунков. Но школьные занятия здесь отличаются от обучения новобранцев. История и стратегия, тактика и баггеры, математика и астрономия — в общем, все те науки, которые нужны пилоту или командиру. Ну ты сам скоро разберешься.
— Значит ты будешь моим другом. А что я буду иметь с этого? — спросил Эндер. Он быстро перенял ее насмешливый тон ведения диалога.
— Бонзо не собирается обучать тебя практике. Он намерен дать тебе в руки парту и усадить за теорию, пока все будут осваивать практические навыки. С одной стороны, он прав — он не хочет, чтобы абсолютно ничего не знающий и не умеющий сосунок портил ему общую картину маневров.
Она перешла на сленговый английский жаргон необразованных людей.
— Бонзо — аккуратист, педантичный до щепетильности. Он такой осторожный, что сумеет поссать на тарелку, не расплескав ни капли.
Эндер хихикнул.
— Комната баталий почти всегда открыта. Если хочешь, то в свободное время я пойду с тобой туда и покажу, что знаю. Я, конечно, не бравый солдат, но не хуже других. И уж наверняка знаю больше, чем ты.
— Ну, если ты хочешь, — сказал Эндер.
— Начнем завтра утром сразу после завтрака.
— А если кто-нибудь займет комнату. Мы всегда ходили туда после завтрака.
— Это неважно, там 9 комнат.
— Я даже не слышал об остальных.
— Все они имеют один вход. Они занимают центральную часть школы баталий и расположены по кругу. Они не вращаются вместе со станцией. Именно поэтому там поддерживается нулевая гравитация, причем невесомость там всегда постоянного уровня. Нет верчения, нет качки. Все комнаты выходят в единый коридор, причем каждый раз с ним связана только одна комната; как только ее занимают, то занятая комната поворачивается и на ее место устанавливается свободная.
— Вот это да.
— Значит, как договорились. Сразу после завтрака.
— Хорошо, — произнес Эндер.
Она собралась идти.
— Петра, — позвал он.
Она обернулась.
— Спасибо.
Она ничего не сказала, просто повернулась и пошла прочь.
Эндер взобрался на свою койку и снял форму. Он улегся голышом под одеяло и принялся осваивать новый компьютер. Он пытался выяснить, сумели ли они что-нибудь сделать с его кодом доступа. Он был почти уверен, что они стерли его систему защиты. Здесь он не имел ничего собственного, даже собственного компьютера.
Освещение сменилось на ночное. Наступило время отбоя. Эндер не знал, какой ванной комнатой можно воспользоваться.
— Иди налево от двери, — пояснил ему мальчик с верхней полки, — у нас общие душевые с Крысами, Скорпионами и Белками.
Эндер поблагодарил и отправился на поиски.
— Эй, — окликнул его мальчик, — ты не можешь идти в таком виде. Вне этой комнаты ты всегда должен быть в форме.
— Даже если я иду в туалет?
— Само собой. Тебе так же запрещено разговаривать с кем-либо из других армий. Ни в туалете, ни в столовой. Конечно, ты можешь нарушать это правило иногда, например, в игровой комнате, если, конечно, тебя не видят учителя. Но если тебя за этим занятием поймает Бонзо, считай что ты труп.
— Спасибо.
— Эй, Бонзо сойдет с ума, если узнает, что ты водишься с Петрой и показываешься перед ней в голом виде.
— Но когда я вошел, она была раздета.
— Она может вести себя так, как ей нравится, но ты должен быть всегда в одежде. Это приказ Бонзо.
Это было глупо. Петра выглядела совсем, как мальчишка — глупейший приказ. Он выделяет ее из общей массы, делает ее изгоем армии. Как может Бонзо быть командиром, если не знает таких простых вещей? Элай намного лучше командует, чем Бонзо. Он знает, как объединить группу, сделать из нее единое целое.
Я тоже знаю, как сплотить группу, думал Эндер. Возможно когда-нибудь я тоже стану командиром.
Он умывался, когда услышал голос, обращающийся к нему.
— Эй, посмотри, они уже напяливают форму Саламандры на грудных младенцев.
Эндер молчал. Он продолжал мыть руки.
— Эй, посмотри, Саламандра превращается в детсад! Только посмотри на этого. Он проскочит у меня между ног, даже не задев за яйца!
— Все дело в том, Динк, что у тебя их нет, — раздался чей-то ответ.
Уже выходя из умывальника, Эндер услышать фразу.
— Это Виггин. Ты знаешь, он считается самым умным и сообразительным по игровой комнате.
Он шел по коридору и улыбался. Возможно он и мал, но все знают его имя. Хотя они знают его по игровой комнате, а это почти ничего не значит. Но они еще узнают о нем. Он станет хорошим солдатом. Все скоро услышат о нем. Возможно, это случится не в Армии Саламандры, но это произойдет очень скоро.
* * *Петра ждала его в коридоре, ведущем в комнату баталий.
— Подожди минутку, — сказала она Эндеру. — Армия Кроликов только что зашла туда, понадобится несколько минут, чтобы сменить комнату баталий.
Эндер сел рядом с ней.
— Ведь процесс гораздо сложнее, чем просто переключение с одной комнаты на другую, — сказал он, — например, почему здесь в коридоре есть гравитация, а там нет?
Петра закрыла глаза.
— И если комнаты пребывают в свободном дрейфе, то что происходит, когда одна стыкуется с коридором? Почему она не начинает вращаться вместе со школой?
Эндер кивнул.
— Это тайна, — произнесла Петра многозначительным шепотом, — не пытайся совать свой нос в таинства армии. С тем, кто последний раз проявил излишнее любопытство, произошла ужасная вещь. Его обнаружили в туалете подвешенным за ноги и головой опущенной прямо в клозет.
— Значит я не первый, кого заинтересовал этот вопрос.
— Вот и запомни это, малыш.
Когда она произнесла слово «малыш», оно прозвучало крайне дружелюбно, а не оскорбительно.
— Они никогда не скажут тебе больше правды, чем это нужно. Но любой младенец с мозгами понимает, что науки и научное видение изменилось со времен старого Мазера Рекхема и Победоносного Флота. Совершенно очевидно, что мы можем контролировать гравитацию. Убавлять и прибавлять, менять направление, возможно даже отражать ее — я уже думала о массе совершенно очевидных вещей, которые можно проделывать с гравитационным оружием и гравитационными передачами на космических кораблях. Можно производить отторжение и отрывы больших кусков путем отражения гравитации собственной планеты только в противоположном направлении и фокусировке ее на ограниченном маленьком участке. Но они ничего не говорят об этом.
