Диана Дуэйн - Израненное небо
Джим вспомнил аварии, которые терпел "Энтерпрайз" в прошлом, когда они пытались выйти за пределы Галактики. Не ясно еще, что на самом деле хуже – попасть в аварию или переместиться же в воспоминания другого человека. "Я не уверен, что не предпочел бы старое доброе сумасшествие, – подумал Джим. – Я не могу даже посоветоваться со Звездным Флотом", – Спок, – сказал он, поднимаясь с кресла. – Проверьте состояние корабля. Особое внимание обратите на двигатели и возможные повреждения, а также на внешние сенсоры. Не хотелось бы оказаться в этом месте с не правильной информацией извне. Люди, которым нужно поговорить с доктором Маккоем, пусть запишутся к нему на прием, и как можно скорее. Это относится и к тем, кто работает на мостике.
– Принято к сведению, – сказал Спок, усаживаясь в капитанское кресло. – Если что, где вы будете, капитан?
– В своей каюте. А затем зайду в смотровую рубку.
Официально это место называлось релаксационной палубой первого уровня. На двери висела табличка с этим названием. Но экипаж никогда ее так не называл, даже несмотря на то, что она находилась непосредственно над релаксационным отсеком. Экипаж привлекало сюда то, что смотровая была единственной частью корабля, не бронированная монокристальным иридио-радием, устойчивым к воздействию фазерных и лазерных лучей. И хотя стекла в два фута толщиной были обработаны специальным составом, это место было самым уязвимым. Экипаж, который очень любил этот отсек, дал ему множество шутливых прозвищ, но наиболее популярным было название "Почти абсолютный ноль". Несмотря на то, что отсек отапливался, в нем было постоянно холодно. И если коснуться окон, то можно почувствовать жуткий холод вечной зимы за стеклом.
За всем" этими прозвищами скрывалась главная причина того, почему люди так стремились сюда, – ЗВЕЗДЫ. Джим заметил, что когда "Энтерпрайз" находился в реальном космосе, этот отсек никогда не пустовал. Обычно люди приходили посмотреть, где они находятся, или куда направляются. Простого изображения на экране им не хватало. Иногда их интерес был гораздо глубже, чем могло показаться.
– Необъятность, – сказала однажды Джиму одна андорианка. – И мы движемся прямо в нее. Это страшит меня.
Приходили сюда, чтобы побыть в одиночестве, или собирались группами. Разговаривали или просто стояли в тишине, как кому нравилось. Здесь можно было рассказывать самые невероятные истории, и никто не удивлялся, что такое возможно. Никто не позволял себе шутить или иронизировать по этому поводу. Именно здесь Джим понял, что слово "человечество" – это не эвфемизм.
Так выглядел этот отсек, когда корабль находился в реальном космосе, и звезды окружали его. Но здесь, в великом мраке межгалактического пространства, все изменилось. В отсеке было намного больше людей, чем обычно, и группы казались многочисленнее. Все стояли в полной тишине и спокойствии. Но даже спокойствие было не таким как обычно. "Они отдают дань уважения своей Галактике", – подумал Джим.
Кирк знал, что все сенсоры и камеры на корабле сейчас записывают эту картину. И все же ему было жаль тех, кто не мог прийти сюда и увидеть это. Прямо над "Энтерпрайзом" повисла огромная галактика, ее можно было видеть не изнутри, а извне. Впервые человечество смогло вырваться за ее пределы.
Галактическая спираль оказалась даже несколько сложнее, чем предполагали ученые. Отдельные ее детали подчеркивались серебристо-золотистым светом, таким нежным и мягким, что только наиболее крупные звезды казались реально существующими. Вся галактика сверкала так, что было больно на нее смотреть. Со всех сторон Джим слышал возгласы восхищения. И все же, несмотря на свою видимую хрупкость, колыбель разума ярко светила в вечной мгле.
Джим смотрел на звездную россыпь так, как будто стоило ему только отвернуться, ее украдут. Он простоял так довольно долго, хотя часть его "я" настаивала на том, что пора возвращаться. На какое-то мгновение он оглянулся и увидел Ухуру, которая тоже пришла сюда, и как все, замерев, смотрела вдаль. Долгое время он молчал, хотя они успели обменяться взглядами, как только он заметил ее. В конце концов Джим спросил:
– Освободилась?
– Привилегии начальника отдела, – ответила она, пристраиваясь на поручне. – Я должна была освободиться только утром, но мне так хотелось побывать здесь "ночью", впрочем, как и большинству моих людей.
Джим кивнул и улыбнулся. Компьютер доложил ему, что такой обмен сменами сейчас происходил по всему кораблю.
– Похоже на рассвет, – сказал он.
– Да, наверное, – ответила она, не отрывая глаз от этого зрелища. – Впервые мы смогли увидеть это, после стольких...
– Я бы так не сказал, лейтенант, – произнес голос за спиной Джима: Кирку не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто это.
– Вы, наверное, хотели сказать, что вы не видели нашу Галактику в таком ракурсе.
– Спок, – сказала уязвленная Ухура. – Вы неисправимы.
– Просто я не настолько эмоционален, – ответил Спок.
Джим склонил голову и тихо, чтобы его мог слышать только Спок, сказал:
– Я собирался тебя поздравить с твоим выбором.
– Сэр?
– Давай выйдем отсюда. Итак, мы оба были там.
– Я-то точно был. И осознавал, что вы где-то рядом.
– Соединение разумов?
– Я так не думаю. Хотя одновременный стресс у двух человек мог объединить их видения. Но я не стал бы называть это соединением разумов. Следует искать другое решение, возможно, гораздо более сложное.
– Ты хочешь чего-нибудь посложней? Так вот оно, – сказал Джим, вглядываясь в звезды.
– Нет, нет, – послышался позвякивающий голос. – Попробуйте дать этому другие названия. Например, такие: "изменение", "трансформация", "начало".
– А разве "изменение" и "трансформация" – это не одно и то же?
– "Изменение" – это чередование в одном измерении, а "трансформация" – в двух, например, превращение неживой горы в живой цветок. "Начало" же – это изменение в трех измерениях, например, создание такого места, где горы сами смогут превращаться в цветы.
– О, продолжай, дорогуша. То, о чем ты говоришь, просто божественно.
– Вполне возможно. Слово греческого происхожднения, которое ассоциируется у меня со всем этим, – "мистерия". Но это результат того, что в концепции "начала" присутствуют парафизические элементы. Вы бы назвали это религией.
– Скотти! Кет'лк! – поприветствовал Джим Скотта и гамалкийку, поднявшихся по лестнице и присоединившихся к ним.
– Капитан, – они одновременно кивнули. Кет'лк "присела" возле поручней и подобрала под себя ноги. А Скотт встал рядом с Ухурой и впервые посмотрел в иллюминатор.
– О боже, – сказал он и перегнулся через поручни, не в силах добавить что-либо.
– Спок, – проговорил Джим. – Я хотел тебя спросить. Ты понял то, что объясняла Кет'лк?
– Некоторые понятия – да, – сказал вулканец. – Я надеюсь командор меня поправит, если я не прав.
Она посмотрела на него и начала объяснять:
– Эта концепция достаточно нова. Возможно, самая новая из всех ныне существующих, как классических, так и современных. Но все эти принятые и непринятые явления в действительности просто созданы разумом, движущимся сквозь них. Другими словами, закон движения является общим законом этой Галактики только потому, что Ньютон был достаточно наблюдательным и сумел правильно вывести его природу. Вот поэтому гамалкийские ученые и утверждают, что для того, чтобы что-то создать, нужно это просто увидеть. Это похоже на ситуацию, когда скульптор, изменив освещение, неожиданно открывает для себя свою собственную работу. Эта теория получила название "созидательная физика".
– Как же вы можете открыть для себя скульптуру, которую вы еще не создали? – раздался голос за спиной Кирка – к ним присоединился Маккой.
– Это вполне возможно потому, что вы уже создали ее, даже если еще не приступили к работе. Эта теория отрицает как последовательность, так и одновременность появления таких понятий, как "причина" и "следствие". Они лишь фрагменты, отрывки более крупного континуума, в котором они сосуществуют. Исходя из данной теории, любая фраза, сказанная вами, уже существует в этом мире с момента его создания. Она существовала, существует и будет существовать "всегда", если это слово здесь уместно.
– Мне кажется, – угрюмо сказал Спок, – что в мире немало вещей, о которых мы, вулканцы, даже не подозревали.
– Но исходя из той же теории, меня очень беспокоит одна вещь, происходящая во время инверсионных полетов, – задумчиво произнесла Кет'лк. – Я волнуюсь по поводу постоянных трудностей с тестированием, Ведь так или иначе, инверсия нарушает целый ряд естественных законов, а такое, сами понимаете, без последствий не проходит.
– Ты хочешь сказать, что Вселенная прощает нам эти грубые нарушения, – сказал Маккой, растягивая слова.
