Рэндалл Биллс - Основатели кланов I: Исход
Эхо генеральского голоса звучало в её словах, придавая им особую силу. Андрей был захвачен их мощью. Что бы ни произошло дальше, она далеко пойдет. О ней будут ещё долго помнить.
Ситуация оставалась напряженной до предела. Корабли снаружи продолжали вести огонь по противнику и Андрей боялся, что бой вот-вот вспыхнет опять. Однако в этот момент какая-то фигура поднялась во весь рост за последней баррикадой, отделявшей гвардейцев Хазен от мостика. Человек носил когда-то блестящую униформу генерал-майора. Правда, сейчас она была измята, разодрана и испачкана в крови, вытекающей из рваной раны на его плече. Он выглядел разбитым, потерянным, с опущенными плечами и взглядом, который он не смел поднять от пола.
Он сдался.
– Я генерал-майор Уилбур Брасо, – представился бунтовщик и, несмотря на то, что его голос ломался, Андрей почувствовал в нем презрение.
– Где адмирал Воток? – спросила Хазен.
– Убит. Как и большинство остальных офицеров штаба «Принца Евгения», – он сделал паузу и его плечи опустились ещё ниже. Как будто он несёт на себе тяжесть всего мира.
– «Принц Евгений» сдается.
8
«Принц Евгений», линкор класса «Техас»
Флотское соединение бунтовщиков
Глубокая Периферия
29 сентября 2785 года
Когда «Принц Евгений» сдался, остальные корабли бунтовщиков также прекратили сопротивление. Менее, чем через 24 часа военно-полевой суд на борту уже был близок к завершению. Зрители медленно возвращались на свои места в поспешно переоборудованном главном трюме боевого корабля. Семеро судей, возглавляемые председателем трибунала генералом Керенским, вернулись, завершив окончательное совещание. Генерал отказался от парадной формы в пользу полевого облачения. Только четыре звезды на погонах позволяли определить его ранг.
Такого процесса я ещё не переживал никогда.
Андрею хотелось попросту провалиться сквозь пол, но он наперекор себе оглядел мужчин и женщин, стоящих в центре трюма. Многие из них были одеты в лохмотья и Андрей видел в их глазах всю палитру человеческих чувств – от слепой паники до покорности судьбе и отстраненности; шок, враждебность и едва сдерживаемую агрессивность. По помещению был расставлен целый батальон космогвардейцев, причем примерно половина солдат занимала позиции на стенах и потолке.
За обвиняемыми в бунте офицерами находилась вторая большая группа, состоявшая из матросов и гражданских, которые в конце концов подняли на «Принце Евгении» восстание против бунтовщиков. Генерал постановил, что эти люди также имеют право принять участие в слушаниях, и никто не посмел ему возразить.
Андрей оглядел и эту группу, страшась столкнуться взглядом с кем-либо из главных обвиняемых. Он обратил внимание на парня и девушку среди членов команды, которые держали друг друга за руки. Разодранные униформы обоих свидетельствовали о последней их попытке привести бунтовщиков в чувство.
Открытая благосклонность этих членов СОЗЛ друг к другу уколола Андрея. Он немедленно подумал о Джес, которая, казалось, преследовала его подобно привидению. Неделями подряд ему удавалось выбрасывать мысли о ней из головы в страхе, что в предстоящих боях её могут убить и он может наткнуться на её труп. Я боюсь увидеть её среди обвиняемых.
Впрочем, несмотря на все старания, за последние часы Андрей не смог отыскать лица Джес в рядах бунтовщиков. Или он просто не видел её трупа, или же она вообще не принимала участия в бунте. Андрей поймал себя на том, что он лихорадочно надеется на последнее, даже если боль от предательства ещё мучила его. Он всё спрашивал себя, испытывала ли она вообще к нему какие-либо чувства.
Андрей прищурился, стараясь разглядеть таблички с именами тех двоих, что держались за руки. Цзэн и Иоргенссон. Дай вам Бог, ребята. Не дайте насилию уничтожить то, что у вас есть. Доверьтесь друг другу.
Почти триста человек. Эта цифра застряла в мозгах у Андрея. В течение часа он пытался выкинуть из головы мысли о предстоящем. На него накатывала тошнота. Может отец в самом деле сделать это? Чувство вины, которое он испытывал, невозможно было описать словами. Однако, когда генерал и офицеры вновь заняли свои места, внимание Андрея вновь переключилось на происходящее в центре зала.
Генерал бросил на ожидающих солдат короткий, тяжёлый взгляд и обернулся к собравшейся толпе. Желудок Андрея взбунтовался, он почувствовал головокружение и стал хватать ртом воздух.
Он это может. И он это сделает. У него нет выбора.
Генерал некоторое время глядел на собравшихся и начал:
– Солдаты. Этот трибунал пришел к заключению, что обвиняемые сознательно, движимые низменными побуждениями, подняли бунт. Далее: они воспротивились прямому приказу, чем поставили под угрозу жизнь своих товарищей, не говоря уже о миллионах гражданских, вверенных нашим заботам.
Генерал сделал паузу. Его взгляды могли, казалось, прожигать дыры в переборках. На искаженное лицо было невозможно глядеть.
Андрею опять захотелось провалиться в тартарары. Он чувствовал, что не в состоянии смириться с этой стороной личности его отца. Словно удар, пришло воспоминание о том, когда он в последний раз видел столько бесчеловечности на таком, казалось бы, цивилизованном лице.
Когда он приказал уничтожить Амариса и весь его род.
Дрожащий маленький мальчик в нем постарался отвести глаза от чудовища, в которое превратился папа. Но разум – мужчина, которого годами старался воспитать его отец – знал, что должно быть сделано для спасения армады Исхода; понимал, что генерал поступал единственно верно, как бы бесчеловечно это ни выглядело.
– Эти предательские преступления, ввиду их тяжести, не могут быть ничем оправданы. Мы отправились в поход в неизвестность. И куда бы мы ни шли, мы должны иметь возможность полностью полагаться на женщин и мужчин в наших рядах. Мы идем туда, куда они не могут идти с нами.
Генерал на мгновение замолчал и оглянулся на остальных судей. Все серьёзно кивали, на лицах – утвердительное выражение, хотя некоторые опустили глаза. Генерал также кивнул, тяжело оперся на стоящую перед ним ораторскую трибуну, и продолжил:
– Все, кто стоят перед этим судом, виновны. Никто из вас не обладает достаточно низким военным званием, чтобы действовать просто по приказу. Никакая степень должностных обязанностей не может освободить вас от личной ответственности. Все вы, каждый из вас точно знал, на что идет. Что означал ваш выбор. Вы знали последствия своих действий.
С этими словами генерал встал и обошел пульт, причем магнитные подошвы его издавали неестественно громкие звуки в окружающей тишине. Андрей краем глаза отметил несколько мимолетных движений. Это гвардейцы взяли оружие наизготовку, когда генерал приблизился к бунтовщикам. Он прошелся вдоль рядов, заглядывая каждому из солдат в лицо. Иногда он останавливался, чтобы подождать, пока стоящий перед ним обвиняемый поднимет взгляд. Всякий раз он кивал. В его глазах было узнавание, однако ни малейшего понимания в них не было.
Словно он выжигает лицо каждого из них в своей душе.
Даже сейчас, перед лицом поражения, и даже перед предателями его дела, генерал доказал, что обладает величием, делающим его тем, кем он был. Андрей метался, раздираемый эмоциями. Отчаяние и уважение.
Наконец, генерал вернулся обратно за пульт. На протяжении нескольких ударов сердца он глядел в пол, потом поднял глаза и заговорил, приковывая взгляды всех присутствующих к себе.
– За ваши предательские действия и за нарушение присяги, которую вы клялись соблюдать, этот суд приговорил вас к смерти. Приговор будет приведен в исполнение немедленно.
Слова генерала тяжко, угнетающе повисли в воздухе. К изумлению Андрея, из группы бунтовщиков – все званием не ниже майора, из всех родов войск – не последовало ни единого звука. Хотя Андрей и мог видеть во многих глазах, как безнадежность охватывает этих людей, но ни одно слово из тех, которые он ожидал услышать, не было произнесено.
Не владея собой, Андрей шагнул вперед. Осознавая правильность этого страшного решения, он все-таки не мог понять спокойствия, с которым обвиняемые приняли приговор. Сначала они восстают против генерала, а потом подчиняются его решениям так, словно они до сих пор связаны этой униформой. Как будто они продолжают оставаться одними из нас и находятся под его командованием. Да, вот оно.
У Андрея кружилась голова. Они были солдатами Керенского и они знали это. До самой смерти он останется их великим генералом. Они приняли решение и теперь будут нести ответственность за его последствия. Они примут смерть так, как это могут делать лишь солдаты сил обороны Звёздной Лиги – сил обороны Александра Керенского.
