Леопард с вершины Килиманджаро - Ольга Николаевна Ларионова
– Ладно, – кивнула она, – но на этот раз вам без женьшеня. Кстати, под рукой тут пюре из айвы с артишоком. Съедобное. Сойдет?
– Посмотрим. Киб, прими у дамы чашки…
Она передала кибу чашки и термос, одновременно шаря взглядом по полочкам, – нет ли там еще чего-нибудь, пригодного в пищу людям, не евшим несколько дней. С Вуковудом обошлось, а остальных придется кормить с ложечки. Остальных…
И только тут до нее дошло, что же было самым страшным во всей этой круговерти, в которой и она потеряла голову, – не обратила внимания, что Фюстеля, которого тащил на себе Трюфель, в госпитальном отсеке нет. Так вот почему и голос у Джона Вуковуда был такой, словно ему на горло наступили, а он пытался шутить, и даже криво усмехался, и все старался не задеть этого главного – короче, обращался с ней, как с ребенком, потому что по какой-то многотысячелетней традиции детей старались заслонить от зрелища смерти…
А еще он, наверное, казнился сознанием собственной вины – она-то ведь интуитивно нашла дорогу в лабиринте, а он плутал. Не размышляя ни секунды, она схватила первое, что под руку попалось: пакеты, жестянки, тюбики – и бросилась в рубку. Вуковуд сидел, как и прежде, в своем кресле, опять постаревший на полтора десятка лет. Поднос стоял рядом на полу. Она вывалила туда все, что принесла:
– Во-первых, посмотрите, чем можно будет накормить Чары, возьмите на себя роль подопытного кролика.
– Вернее, лорда – отведывателя королевских блюд, – усмехнулся он одними губами.
– Вот-вот. А во-вторых, придумайте что-нибудь со связью! Вы же не первый год летаете.
– Летаю-то я все свои тридцать четыре года, меня на корабль новорожденным погрузили… Впрочем, это не важно. Вы хоть договорились о том, как дублировать связь с сусанинской группой?
– Ракеты…
Он склонил голову к плечу, заглядывая в иллюминатор. Ни одной луны, только брюхо грозовой тучи, втиснувшейся между башнями. Казалось, она слилась с громадой лабиринта специально для того, чтобы отгородить долину от всего мира.
– При такой видимости… До вертолета километров пять-шесть? Ну, пальните для очистки совести.
Она побежала в тамбурную, схватила из шкафчика ракетницу, которая всегда была наготове, проверила – красные – и одну за другой всадила все шестнадцать ракет в набухшее водой темно-лиловое одеяло. Две из них таки попали в верхушки каменных глыб, отскочили, брызнули бесполезным алым фейерверком, не испугав даже тапиров, залегших прямо под дюзовыми кольцами «Дункана» переждать надвигающийся дождь.
Она вернулась, заглянув по дороге в медотсек; на пульте Гиппократа светились три прямоугольника: один желтый – состояние средней тяжести и два изумрудных – удовлетворительно. Оба скоча, просунув манипуляторы под полог палаток, умело массировали омертвелые от веревок ноги разведчиков.
– Что?.. – спросила она шепотом.
– Нарушение водного баланса, – так же шепотом ответил Вафель. – Незначительное истощение. Множественные вывихи. Общий бронхосиндром. Ничего существенного.
В памяти мелькнула машина, догорающая на дне ущелья, нервный тик, пробегающий по лицу Гюрга, – понавидались скочи на своем служебном веку.
– А что с тем, которого нет в медотсеке?
– Кровоизлияние в мозг. Реанимация исключена. Поздно.
И – совсем тихо:
– Где он?
– В «черном трюме».
А она даже не знала, что такой существует!
Она скорбно, даже как-то по-старушечьи покивала – совсем не знала, что говорить в таких случаях. Вернулась в рубку.
– Отстрелялась. Две мимо, остальные над самым массивом – может, в разрыве между туч… – Она и сама понимала, что бесполезно. А что же тогда остается? Послать скоча обратно через гряду, на восток, чтобы обошел подземный лабиринт и спустился к тому, где заблудились вертолетчики?
– И это какой-то шанс, но ведь они могли и переместиться. Если бы скочем можно было управлять хотя бы со спутника – но для этого нужно ждать рассвета. Ночью связи нет, как видите.
Варвара понимала, что все логично: зачем посылать одного из такой необходимой пары всемогущих роботов, и притом туда – не знаю куда.
– Да поймите же, Вуковуд, не могу я сидеть вот так, сложа руки! И на них могут напасть, а там не развернуться, чартары ведь чуть не вдвое миниатюрнее… Да и Рамболту вашему каждую минуту может стать хуже!
Что это я – «вашему»? Все они тут теперь мои… Она подняла на него глаза – прямо, только прямо:
– Да мне просто страшно, Вуковуд…
Он тянул чай, держа кружку обеими ладонями, как медвежонок. Собственно, ему и отвечать было нечего, он просто не засыпал, хотя ему-то это надо было больше всех лекарств, потому что иначе она осталась бы одна со всеми своими страхами.
– А что вы все зовете меня Вуковудом? – неожиданно спросил он.
– Привыкла. На Степухе ведь о вас легенды ходят.
– Где, где?
– На Тамерлане, – поправилась девушка.
Одна бровь удивленно приподнялась – словно на то, чтобы поднять обе, у него не хватило сил:
– И какой же момент моей биографии показался обитателям Тамерланы столь легендарным?
– Ишь как скромно, – проговорила Варвара, присаживаясь на пол у его ног и дотягиваясь до второй кружки с чаем. – У вас что, вся жизнь состояла из таких пламенно-дымящихся эпизодов вроде шашлыка на шампуре? На Тамерлане рассказывали про то, как вы обуздывали Золотые ворота. А что, было еще что-то героическое?
– Это вы молодец, что не даете мне заснуть… Вроде маленького козленка, который бодается тупыми рожками… Героического вообще-то было мало, вот как здесь – больше всяких несуразиц… Безвыходных лабиринтов.
– Безвыходных лабиринтов не бывает, – твердо сказала Варвара. – Потому что тогда они называются по-другому.
– Так и вообще не бывает ничего безвыходного. Так говорят, когда имеется ограниченное число решений и каждое – хуже некуда. Так и у меня с самого начала и до сего момента.
– Это когда вас, совсем маленького, отправили с Земли?
– Если бы с Земли! С Ван-Джуды. Мама… в общем, с мамой произошло несчастье. Отец решил отослать меня к своей сестре, благо у нее уже была двойня чуть постарше. Да и командиром на «пюсике» была женщина, лету – недели две… Стартовали. А на одном из промежуточных буев нас сбила нефиксируемая масса. Тоже легенды, может, слыхали? Чтобы уйти в подпространство, корабль должен отойти от буйка, где он заправлялся, и вообще очутиться подальше от источников гравитационного поля. Мы отошли, включились в режим перехода, и тут приборы показали приближение какой-то массы.
Варвара припомнила свои в высшей степени тягостные впечатления после сигнала «режим субпространственного перехода». Единственная радость – что все это происходило достаточно быстро. Когда же их успели сбить?
– И вы упали обратно на Ван-Джуду? – спросила она.
– О ч-черные небеса Вселенной! Да как мы
