Владимир Васильев - Шуруп
Потом оказалось, что на самом деле всё ещё интереснее.
Жилой модуль на «Гиацинте» был действительно общий, зато пилотских кабин было аж три, по одной в общем корпусе с каждым двигателем. Стало быть, и переход из жилого модуля в каждую кабину наличествовал, и каждый из этих переходов, в свою очередь, был усилен аж тремя фермами FS-40472. И вся эта каракатица в конечном итоге имела весьма приличную аэродинамическую форму и на первый взгляд вполне подходила для полётов в атмосферах земного типа. Единственная незадача: переход из кабин в жилой модуль и обратно в условиях атмосферного полёта крайне не рекомендовался. В космосе – пожалуйста, хоть целый день туда-сюда шастай, словно мышь по трубочному лабиринту. А вот в атмосфере лучше оставаться в кабине, да пристёгнутым.
Задумчиво почесав макушку, Виталий попытался сообразить, зачем вообще было запускать в производство мультихалл, адаптированный под атмосферные режимы, и, по правде говоря, ничего придумать так и не смог. Для работы в атмосферах вполне хватало стократ проверенных глайдеров типа того, на котором они с Терентьевым улетели из училища на матку. Надо в космос – пусть там матка и торчит. Надо в атмосферу – отстегнулся на глайдере, слетал и вернулся назад на матку. Или на штатную посадочную площадку полка, если в космос больше не надо. Конструирование же кораблей, подобных «Гиацинтам», в целом напоминало бесплодные попытки скрестить ежа и ужа.
Виталий пожалел, что раньше поленился выудить побольше сведений о «Гиацинтах», тогда сейчас не пришлось бы напрасно ломать голову и удивляться.
Справедливо решив, что задаваться вопросом «зачем?» уже поздно, Виталий решил исходить из факта, что флоту всё-таки зачем-то понадобилась подобная машина. Тем более что началась его вахта и пришлось отвлечься.
Струнник давно уже шуровал в маршевом режиме; жизнь текла по восьмичасовому циклу: вахта – изучение материалов в кабинете – сон. На вахтах было скучновато, но Терентьев запретил в это время читать рабочие материалы и это было, в общем-то, правильно: надо же следить за жизнеобеспечением. Хрен его знает эти струнники, отвалится какой-нибудь кабель или крепёжная тяга…
Впрочем, нет, это Виталий уже беспочвенно фантазировал. Не отвалится.
Зато на камбузе он фантазировал просто таки с оголтелым энтузиазмом. Кухонная автоматика была, понятное дело, проще и скромнее, чем в циклопической столовой училища, но программ к ней прилагалось – за несколько лет все не испробуешь. И если Терентьев в свои вахты особо не изощрялся насчёт меню, то Виталий старался следовать принципу: «Чем незнакомее блюдо, тем лучше». Терентьев хмыкал, но не возражал и обычно пробовал плоды экспериментов Виталия с нескрываемым любопытством.
На Силигриме струнник пробыл недолго: ровно столько, чтобы сошла часть пассажиров и были сняты силигримские грузы. Виталий с Терентьевым никакой разницы с полётом не ощутили, а о финише первого этапа узнали только по диспетчерским сводкам. Через несколько часов струнник ушёл на второй этап, к Ийе.
От Силигримы до Ийи было ближе, чем от Солнца до Силигримы, и по этой струне звездолёты обычно добирались до цели быстрее, хотя опять же не всегда – примерно в девятнадцати случаях из двадцати. Так случилось и на этот раз: второй этап перелёта оказался почти на двое суток короче. Высадка, разгрузка – всё как и во время первой остановки. И дальше. На этот раз до конечного пункта – Лореи.
До Лореи добирались ещё семь с половиной суток; Виталий успел достаточно хорошо изучить «Гиацинты» (насколько это вообще было возможно по схемам и прочей документации) и вволю поразмышлять о причинах катастрофы. Терентьев ему никаких вопросов не задавал и никакими предположениями не делился, видимо, полагая, что без работы на месте это делать бессмысленно.
Скорее всего, Терентьев был прав. Виталий вообще подозревал, что убеждаться в правоте мастера ему придётся каждый день не по одному разу – и не только по работе. Единственный оперативник R-80 в избытке имел то, что напрочь отсутствовало у Виталия, – опыт. Четырнадцатилетний опыт работы.
Виталия утешала единственная мысль: процесс накопления его собственного опыта уже стартовал и не прекращается ни на секунду. А по прибытии на Лорею вообще перейдёт в форсированный режим. И Виталию нужно быть крайне внимательным и желательно полезным Терентьеву, потому что второго шанса произвести первое впечатление у него совершенно точно не будет.
Глава седьмая
– Из вещичек бери только планшет да зубную щётку, – посоветовал Терентьев. – Остальное найдётся на месте.
Виталий кивнул, помялся немного, потому что вопрос самому казался детским и глупым, но решил, что лучше минуту побыть глупым на старте, чем потом рвать на себе волосы.
– Мастер… – протянул Виталий. – А пистолет как, брать или на борту оставить?
– Бери, – не изменившись в лице, посоветовал Терентьев. – Пистолет бери всегда и везде, даже если идёшь в буфет за беляшами. И вторую кобуру бери тоже.
– В смысле – вторую? – не понял Виталий.
– Ну, лифчик… Скрытого ношения. Шеф тебе выдал?
– Нет, только штатную, поясную.
– Значит, пойди в сейф загляни, там лежит. В дипломат ко мне сунешь, чтоб в руках не таскать.
– А что… – поинтересовался Виталий, насторожившись. – Может понадобиться?
– Может, – расплывчато объяснил Терентьев.
Виталий кивнул и рысцой направился в сторону рубки. В сейфе действительно нашлась компактная подмышечная кобура. Но вообще-то было очевидно: плазменник, притворяющийся общевойсковым лучевиком, под парадкой ни в какой кобуре не спрячешь. Для этого китель должен быть на два размера свободнее, как пиджаки у гражданских телохранителей. Но Виталий понимал: вряд ли Терентьев станет давать бессмысленные советы. Ему помощник нужен, а не обуза.
Кстати, а вот под курткой полевого оперативного полукомбеза носить плазменник в такой кобуре самое то. Но летят-то они с Терентьевым не в оперативной форме, а в повседневной, которая кроем больше парадку напоминает, чем оперативку. Впрочем, подумал Виталий через полминуты, оперативка вполне может обнаружиться в глайдере. У R-80 всё, черти их дери, предусмотрено и схвачено. Даже наверняка так: потому и советует Терентьев брать только планшет да зубную щётку.
Пятисотку разгрузили со струнника не абы куда, а на служебную космодромную стоянку в закрытом секторе. Виталий сначала решил, что на Лорею они пойдут прямо на пятисотке, но нет, Терентьев явно намеревался лететь туда глайдером. Что ж… ему виднее.
Переговорили с диспетчером; говорил, понятное дело, мастер, а Виталий только присутствовал, но на присутствии стажёра мастер настоял, а заодно и показал ему, где найти актуальные стояночные коды и кому их предъявлять. Без кодов на служебную стоянку не больно-то втиснешься, свободных мест здесь раз-два и обчёлся. Коды, видимо, были особой козырности, поскольку не слишком-то приветливая диспетчерша космодрома внезапно напряглась и без проволочек выделила «интендантам» резервное место.
– Ну чего, – протянул Терентьев, когда с формальностями и сборами было покончено. – Давай в ангар, разводи пары, а я глайдер наружу подам, да потом всё запру как полагается. Во-он там сядешь, где разметка. Я туда потом подойду. Давай, шагом марш.
– А… – в замешательстве протянул Виталий. – Дистанционка? Пароли?
– Я ж тебе всё выдал! – удивился мастер.
– То есть… на моём глайдере летим?
– А почему нет? – пожал плечами Терентьев. – Сейчас твоя вахта, между прочим! Вот и рули. Осваивай технику.
Виталий сглотнул, пробормотал: «Всё понял…» и свернул в твиндек, ведущий к ангару. «Твоя вахта» – расхожее в R-80 заклинание…
Познакомиться со своей машиной он, конечно же успел, заодно слил в бортовой комп личные данные, подборку любимых программ, да и вообще всё, что может понадобиться на бортовом компе. Но летать пока, понятное дело, не приходилось: ни времени, ни повода, ни возможности.
Вот и повод образовался.
Виталий разблокировал дверцы и уселся на пилотское место.
Строго говоря, что в глайдере Терентьева, что в его машине управление было сдублировано, поэтому рулить можно было и с левого места, и с правого. Но традиционно пилотским считалось левое. Поэтому Терентьев сразу Виталия предупредил: это, сказал, твой глайдер, левое кресло – твоё без оговорок, и я туда лезть без крайней необходимости не собираюсь. Хозяйничай. Обустраивайся.
Виталий глянул назад, в грузовой отсек, куда доступ имелся и изнутри, и снаружи – какие-то продолговатые тюки действительно были там принайтованы. Небось, и форма там оперативная найдётся, и палатка со спальниками, и аварийные рационы… Это Виталий чуял нутром.
Потом он отвлёкся – мастер раскрыл створки и подал глайдер наверх, на стартовую позицию.
– Соскакивай, – буркнул он по внутренней связи и отключился.
