Константин Колчигин - Ранняя осень. Книга первая. Изгнанник
– Андрей Николаевич, – чуть слышно произнесла она. – Я… я не нравлюсь вам?
Покрывало соскользнуло с ее плеч. Клеверов вновь посмотрел в изумительные голубые глаза девушки и улыбнулся:
– Наивное прелестное дитя, знаете ли вы, кто я?
Давно стих ветер. На деревьях не дрожал ни один листок. Солнце пекло нещадно. Молчали даже птицы.
– Я знаю, мой друг, вы живете чем-то другим, недоступным нам, обыкновенным людям. Это действительно наивно, но я старалась, очень старалась стать достойной вас. Вы ведь так одиноки! Неужели вам не нужна верная и любящая подруга?
– Девочка моя! У меня никогда не было друзей и тем более подруг. Отношения такого рода незнакомы мне. Слишком велико недоверие к людям.
Он сжал руки девушки и отошел к катеру. Поднялась Елена, пожаловалась на голод. А Клеверов уже расставлял складной столик и стулья. Подошел Крейг; Елена послала его мыть руки и тут же сама отправилась умываться по указанию Клеверова. Им было хорошо друг с другом. Надолго ли?
Трудно сказать… Они казались такие разными, но вместе совершенно неожиданно составили прекрасную дружескую компанию.
Расшалившаяся Аленка набрала в котелок вода и окатила бортинженера. Тот погнался за ней, схватил за руку… Клеверова словно обожгло холодом. Но ничего не случилось, казалось, сама природа смирилась с дружбой этих людей. Девушка со смехом вырвалась, спряталась за Клеверова. Крон с видом побежденного беспомощно развел руками.
– Пойдемте к столу! – потребовала голодная Князева.
За обедом Крейг рассказывал забавные истории, и девушки ужасно веселились. Его примеру последовал и Клеверов. На этот раз все смеялись так, что падали со стульев.
– Вот это и есть быть среди людей, Андрей Николаевич, – по-русски сказала Елена. – Много ли у вас было таких дней?
Клеверов грустно улыбнулся и покачал головой.
– Повторится ли этот день? – тихо спросила Аленка.
– Все в наших с вами руках, Аленушка, – засмеялась Князева.
Приближался вечер. Пора было собираться в обратную дорогу. А так не хотелось уходить! Потому что там начнутся будни, и они все станут прежними.
Глава третья
I
Налетели дожди. Потоки воды целями днями стекали по иллюминаторам скафа, в просторных каютах которого теперь все время горел электрический свет. Временами шли настоящие ливни, чередуясь с мелким моросящим дождем. Порой становилось довольно прохладно – короткое лето подходило к концу. Клеверов почти не показывался эти дни, занятый какими-то своими вечно неотложными делами. В его отсутствие Аленка была молчалива, а Князева – раздражительна. Крейг ежедневно приглашал их на прогулку и, получив очередной отказ, вздыхал, брал ружье, кивал князю, и они уходили одни. Тер, если Клеверов оставлял его в скафе, предпочитал сопровождать Аленку и Князеву, вечерами гулявших под дождём вдвоем.
– Вас что-то все время тревожит, Елена Александровна? – спросила Аленка в один из таких дней.
Князева невесело рассмеялась и, наклонившись, сорвала крупную ягоду.
– Вам не понять этого, Алена. Вы еще совсем девочка.
На поляну выскочил Тер. Замер, ожидая какой-нибудь команды.
– Он вас слушается? – поинтересовалась Князева.
– Кто? – думая о другом, переспросила Аленка.
Князева внимательно посмотрела на свою спутницу и покачала головой.
– Трудно вам будет, Алена. Очень трудно.
– О чем вы?
Елена не успела ответить. Где-то над тяжелыми тучами появился высокий унылый звук; он быстро усиливался, переходя в пронзительный вой, которой обычно издают идущие в пике скоростные самолеты. Девушки подняли головы. В серой мгле показалась стремительная сверкающая стрела. Похоже, водитель отчаянно пытался выровнять машину. Где-то над самыми верхушками деревьев это ему все же удалось, но подняться он так и не смог. Раздался треск ломаемых деревьев, глухой удар стального корпуса о землю и следом – тяжкий взрыв, от которого вздрогнули стволы берез.
– Кто это? – прошептала Аленка, смутно осознавая происшедшее.
Князева первая побежала к месту катастрофы, но испуганная Аленка быстро обогнала ее.
Впереди горел перелесок. У ближайших полыхающих стволов стояли Крейг и князь, глядя в огонь. Юная княжна на секунду замерла, разглядывая сквозь пламя разбитый взрывом гиперзвуковой самолет. Фонарь оказался сорванным; в узкой кабине, уронив на штурвал голову в зеркальном гермошлеме, сидел человек; рука, затянутая в серебристый материал скафандра, свешивалась через борт машины, прямо в огненные языки… Аленка рванулась вперед. Крейг поймал ее за руку.
– Не смейте! – крикнул он. – Мы ничем не можем помочь ему!
Князева поняла, что ее страшная догадка подтвердилась и, замерев, стояла рядом с юной девушкой, молча смотревшей в бушующее пламя и не делавшей попыток вырваться из цепкой руки бортинженера.
С грохотом раскалывались стволы, с шипением горела листва, полыхали травы и кустарники. А люди стояли и ждали конца. Перелесок уже догорал. Разрозненные старые деревья поглощали слишком много жара, и огонь быстро пошел на убыль. Раздался еще один несильный взрыв, и изуродованную машину сразу охватило кипящее пламя. Елена и Крейг поняли, что где-то в баках взорвались остатки топлива. Казалось, серебристая фигура в кабине начала двигаться, пытаясь подняться. Наверное, это был лишь обман зрения. Обман… Пилот вдруг встал на сиденье, шагнул через борт прямо в голубоватое пламя. Хватаясь за обугленные стволы, сделал несколько шагов, постоял с минуту и снова пошел сквозь огонь – закованная в гибкую броню серебристая фигура – шёл, всё время спотыкаясь о поваленные горящие деревья и с трудом переступая через рухнувшие берёзы, а сверкающая ткань тяжёлого скафандра заметно темнела, разогреваясь до красного свечения… Наконец он неловко опустился на землю у стоявшей в стороне березы. Откинул шлем. Аленка вскрикнула, хотя и до того знала, кого увидит. Конечно, это был Клеверов. Смертельно бледный, мраморный лоб покрыт испариной, в уголках рта запеклась кровь, но глаза сверкали.
– Как я летел! – едва слышно произнес он. – Словно во сне…
– С вами что-нибудь серьезное? – с беспокойством спросила Елена.
– Пустяки…
– Как же вас угораздило, Андрэ? – вмешался Крон и, оглянувшись на машину, в хвосте которой почему-то размещались навесные ракетные двигатели, добавил. – Модернизацией занимаетесь?
– Не рассчитал, – слабо улыбнулся Клеверов. – Реверс не выдержал… Тормозить пришлось прямо в атмосфере, на гиперболической скорости… Летел как метеор…
– Такой взрыв, а кабина цела…
– Усилил броневыми листами из термостойких сплавов, – тихо ответил молодой человек и снова улыбнулся. – Машину жалко. Но ничего, у меня еще четыре штуки…
– Да зачем вам это, черт возьми! – возмутилась Елена.
– Планету, глупая, нужно увидеть. Сравнить с тем, нашим миром… Не могу же я каждый раз поднимать со дна океана разведзвездолет.
– Вы не в космос ли выходили? – спросил Крейг.
– Луну облетел… Жаль, записи пропали, – Клеверов со вздохом посмотрел в сторону догорающей машины. – Хотелось мне отправить с вами материалы всех наблюдений…
– Вейчел на «Кванте» мог бы вам помочь. Говорили с ним?
– Я обещал ему доставить вас в ближайшее время и обеспечить расчетами режимов полета.
– Черт бы вас побрал, Андрэ! – раздраженно заявил бортинженер. – Вы должна лететь с нами! Если что-то еще осталось неясного в ваших непостижимых исследованиях, то мы вам поможем!
Клеверов поднялся, опять взглянул на разбитый ракетный самолет, покачал головой.
– Славно я с ним разделался! – сказал он и неожиданно весело рассмеялся.
– Теперь только и годится на топоры да гвозди для краснокожих братьев…
Глядя на него, расхохотался и Крейг, улыбнулись обе девушки. Взгляд Клеверова упал на Березина, молча стоявшего поодаль.
– Я исполнил вашу просьбу, князь, – сказал молодой человек.
– Смею вас уверить, дорогой граф, что я и в остальном рассчитываю на ваше благородство.
Клеверов промолчал. Аленка с беспокойством взглянула на отца. Но тот ничего не стал объяснять и, быстро поклонившись, пошел к скафу.
Вечером Елена зашла к Клеверову.
– Андрей Николаевич, простите, что беспокою вас. Я хотела немного поговорить с вами, – сказала она, усаживаясь в кресло напротив.
– О возвращении? – усмехнулся Клеверов.
– Напротив. Если вы решили здесь остаться, то я хочу…
– Дать совет? – с иронией закончил ее собеседник. – Не стоит, Лена. Я старше вас на целый десяток лет. И несмотря ни на что, все еще существую, а это говорит о неуместности каких-либо рекомендаций.
– Я хотела поговорить с вами об Аленке. Неужели вы не понимаете…
– Я все прекрасно понимаю, Лена, – вновь перебил ее Клеверов. – Мы с вами и без того достаточно много обсуждали эти стороны моей жизни. Всему есть предел. Простите за резкость…
