Борис Георгиев - Третий берег Стикса (трилогия)

Сначала явилась компания изгоев, — громогласная, нагловатая, жаждущая. Они принялись шумно устраиваться, сдвигая столы в дальнем углу, и в шесть глоток орать, чтобы подали пиво. Хозяин заведения погнал к ним двух официанток, каковой факт был встречен одобрительным рёвом.

— Воры, — прокомментировал сатир, прерывая рассказ о своих похождениях на севере и стычке с серыми иноками. — Подфартило, под шумок селение грохнули. Пока там на юге облава, пока то да сё. Видал? Как он бабки на стол веером! Оттянутся сегодня, а завтра на запад, за реку. Но слушай дальше. Тогда-то и понял я, зачем Кий режет языки инокам. Они ж читать обучены, обряды по книгам справляют, мало ли чего там они вычитают, сам-то он проверить не может — неграмотный. Вот и удаляет им язычки-то из опасения, чтоб не болтали чего лишнего и гоям бы не кружили головы. И правильно, я так думаю. Тому кто князем стать собирается (тут Матвей глянул значительно), надо принять это к сведению.

«Что он так на меня… Князем? Вот, что придумал. Решил, я княжьего престола домогаюсь. Нда-а, дела. По разумению его иначе и не может быть. Или князь, или мордой в грязь. А ведь система-то их псовая так устроена, что иное не предусмотрено».

На веранду взошли двое. С опаской на воров глянули, а пуще того испугались Матвея с Волковым, и столик выбрали от них подальше. Уселись друг к другу близёхонько и стали перешёптываться, поминутно оглядываясь.

— Ха-ха! — хохотнул Матвей, глазами указывая на заговорщиков. — Видел? Зуб даю, вон тот — торговец отпущениями. А второй, который угощает, — тот сельский староста.

— А чего они от нас шарахнулись?

— Одёжка у меня волкодавская, приблатнённый, стало быть. А ты кузнецом одет, но сидишь здесь и не прячешься. Подставой попахивает, а им сейчас такое без надобности. У одного на кармане отпущение, а у другого бабки немалые. Улавливаешь?

— Понятно, — ответил Саша, хоть и не понял ничего из объяснений.

Веранда заполнялась медленно. Прерывая своё занимательное повествование, Матвей каждого из пришедших встречал лицемерной ухмылкой и представлял Волкову по мере прибытия их всех: мздоимцев и взяточников, фальшивомонетчиков, работорговцев и сводников, разбитных торговцев чужой собственностью, быстроглазых шулеров и скромных расхитителей общинного достояния, — пёструю шумную толпу. Волков осовел от выпитого, но провожатого теперь старался слушать внимательно, очевидно было — характеристики Джокер даёт безошибочные, хорошо разбирается в топологии общества и в состоянии даже предвидеть события.

— Слышь, Саша, на кружку пива спорить хочешь? Махач сейчас будет обязательно.

— Почему так думаешь? — удивился Волков, проследив за взглядом сатира. Ну, шумновато за воровским столиком, однако мирно и беззлобно, вполне по-товарищески.

— Да потому что провокатор затесался в компанию.

Действительно, за столиком не шестеро, а семеро, но разобрать который из них чужой…

— Может, просто знакомого встретили.

— Знакомого! — фыркнул Джокер. — Я таких знакомых на версту с зажатым носом чувствую. Просто-таки задницей. Гляди, гляди. Уже начали.

Когда с веранды уволокли переломанную мебель и увели (завернув руки за спины) тех членов воровского сообщества, какие могли ещё передвигаться самостоятельно, Джокер проговорил, причмокнув от удовольствия: «Вот хозяин заведения и с прибылью. Втрое теперь из них вытрясет». Пересчитав оставшиеся тела и прибавив число к количеству уведенных, Саша подвёл итог — снова шестеро. Седьмой непостижимым образом растворился в воздухе.

— Да ты, я смотрю, прорицатель. Тебе бы стать советником княжеским, — подмигнул он Джокеру, делая вид, что шутит спьяну. Лукавил, конечно, и следил исподтишка за реакцией сатира очень внимательно.

— Заранее никогда сказать нельзя, кто чей советник, — непонятно ответил сатир.

Тенькнула струна, потом ещё и ещё, загудели, перекликаясь, басы. На эстраде у края площадки обнаружились тёмные, с белыми манишками, тени. Оркестрик.

Стемнело. Хозяин трактира собственноручно зажёг керосиновые светильники по углам площадки. И тут же на другой стороне реки разгорелись четыре светляка, в тёмной воде возникли колеблющиеся пятна отражений и потянулись к восточному берегу призрачные световые дорожки.

Хохотал аккордеон, лица плыли в глазах Волкова, как речные огни на воде. Один из музыкантов, измождённый, выступил вперёд изогнулся, поднял руку и запищала, запела под смычком нежноголосая скрипка, выводя знакомую мелодию, трель запрыгала по воде плоским камешком, унеслась к дальнему берегу, и пятна света в ответ разгорелись теплее.

— Что там, на той стороне? — спросил Саша, лениво отмахиваясь от надоедливой мошкары.

— Да то же самое, что и здесь, — в тон ему ответил Джокер. — Кабак у пристани. Их два: правобережный и левобережный, — одними названиями отличаются, а так — один хрен. И публика такая же. Нам тот берег сейчас без надобности, мы ж на этом. Вон, гляди, кто ещё пожаловал.

Саша нехотя обернулся (по правде говоря, созерцанием публики уже пресытился) и увидел, как по короткой лестнице один за другим поднимаются какие-то люди в серых плащах с остроконечными капюшонами, надвинутыми на глаза.

— Вот они во всей красе, серые иноки. Да ты не дёргайся, здесь они никого не трогают. Хозяину на них начхать, одно ему плохо — столик заняли и до утра не уйдут. Ты как, посидеть ещё хочешь, или наверх пойти?

— Пойдём, — решительно заявил Волков и попробовал встать.

— Э! Э! — Джокер подскочил к нему и подхватил под руку. — Так ты со стола на пол всё наладишь гамузом. Скатерть отпусти. Эк развезло тебя, твоя светлость, по-княжески.

Ноги не слушались, дверь кабака двоилась и перекашивалась, деревянная крутая лестница норовила встать дыбом и ударить капитана Волкова по носу. Наползал со всех сторон вязкий мрак. В минуту просветления Саша нашёл себя стоящим на балконе второго этажа. Из тьмы выплыли огни на другой стороне реки, огни на воде, в уши ударила резкая злая музыка, а последнее, что привиделось, — пламя костра на левом берегу и ночными бабочками вкруг него тени. После тьма забвения поглотила эмиссара Внешнего Сообщества капитана Волкова.

Не люди окружили его; вместо лиц — свиные рыла, толклись, не давали проходу, но надо было успеть туда, где костёр, потому что жечь живьём — вообще изуверство, но если сжигают женщину… Свиннорылые оказались никуда не годными противниками, разлетались, как надувные шары, однако бежать сквозь густую тьму всё становилось трудней, костёр приближался медленно. «Почему она не спрыгнет оттуда, ведь не привязана?» — досадовал Александр. Попробовал крикнуть: «Да прыгай же!» Женщина повернула к нему голову, Волков узнал её и рванулся быстрее прежнего. «Иришка, прыгай!» А тут ещё кто-то стал под ногами путаться: «Ваша светлость, куда же вы?» — Джокер. И принялся хватать за плечи и в рот заглядывать: «Зубки-то у вас не того. Позвольте-ка» А в руках гидравлические клещи, и он ими…»

— Ах, подлец! — крикнул Волков и с криком этим проснулся. Дверь на балкон была распахнута, оттуда тянуло холодом. Зудело у лба какое-то насекомое. Саша машинально хлопнул ладонью, но не попал. Голова тяжёлая. И почему-то холодно. «У меня куртка расстёгнута?» — подумал Волков ощупал себя, нашарил карбофлексовую тесьму, поискал перстень. «Что за чёрт?» — перстня нет. Тесьма цела, но нет на ней перстня Южного Княжества, как не было. «Сплю ещё», — решил Волков, с трудом поднялся с кровати, пошаркал ногами в поисках ботинок, не нашёл. Ругаясь сделал шаг, зацепил ногой что-то холодное тяжёлое и острое. Кряхтя присел на пол посреди комнаты (в голове кавардак) поднял находку и с полминуты рассматривал в неверном предутреннем свете, не понимая: почему клещи? Зачем они? «Вы идиот, господин эмиссар», — сказал он себе, когда сообразил: тесьма не по зубам оказалась Матвею, но резать её не пришлось. Джокер поступил проще — перекусил клещами дужку перстня.

Выдержка из стенограммы экстренного заседания Совета Исследователей.

Председатель: Я собрал вас, чтобы сообщить неприятное известие. Иван Арнольдович, воздержитесь, пожалуйста, от замечания. Связь бота миссионера Внешнего Сообщества с «Улиссом» восстановить не удалось, из этого я сделал заключение, что бот потерпел крушение.

Глава Сектора Планетологии (ГСП): Но это невозможно, Володя! Я говорил тебе уже, дело даже не в том, что бот сам по себе прекрасно защищён и на Земле сложно создать условия, при которых защиты окажется недостаточно. На Саше… На эмиссаре Внешнего Сообщества «пояс Афины», а это уже само по себе, знаешь ли, прекрасная гарантия безопасности. Ты же видел, с ботом связь утеряна, но с поясом — нет. Местоположение носителя всё время меняется, хоть и медленно. Ты сам прекрасно знаешь, если бы с ним что-то случилось, немедленно была бы утрачена связь пояса с гипоталамусом владельца.