Маруся и Лазурный вор - Нани Кроноцкая
– Не притворяйся… – прозвучал необычно низкий голос. – Когда спят, так старательно не зажмуриваются.
Тяжко вздохнула, открывая глаза, чтобы встретиться взглядом с хозяином каюты. Удивительным. Как я раньше этого не замечала? Цвет радужки светло-серый, совершенно обычный для рядового землянина, и фантастический для большинства жителей нашей галактики. Очень красивый разрез, и пушистая щётка по-девичьи длинных и тёмных ресниц. Таким впору завидовать. Нервно сглотнув, поднялась, окончательно разрывая визуальный контакт и неожиданно осознавая: он меня тоже разглядывает. Пристально и внимательно.
Как редкую рыбку в аквариуме. Чисто натуралистический интерес. Неприятно. Медленно села на край кресла, послушно подставившего мне под поясницу упругую выпуклость широкой спинки сидения. Глубоко вздохнула, потрогав порядком отросшие волосы, и усердно принялась заплетать их в тугую косу.
Освещение каюты медленно разгоралось, словно восход белой звезды. Предметы вокруг проступали всё чётче. Довольно невысокий стол, ещё одно эргокресло, смахивающее на сплющенного глубоководного осьминога, на полу пара круглых воздушных подушек, похожих на вялые яблоки.
Как я тут оказалась? Он сам меня звал. А потом не прогнал. Места в весьма скромных апартаментах лазурного капитана нам с ысой достаточно. А если себе малодушно не врать, то единственная причина моего здесь нахождения была совершенно другая.
Сегодня я просто боялась опять оказаться похищенной. Даже выход за двери в просторный и светлый вполне коридор жилой палубы давался мне с явным трудом. Всё мне казалось, что снова откроется люк диафрагмы, оттуда высунется рука или пасть, или хвост, – что угодно. И меня снова втащит в опасную тёмную комнату. Здравствуй, ещё одна фобия. Это скоро пройдёт, я уверена. Но не сегодня.
Но самое странное было в том, что вор явно меня понимал. Когда к нему в каюту явилась испуганная и взъерошенная я, он ни о чём не расспрашивал. Кивнул мне на кресло, нынче ставшее моим личным надёжным пристанищем, тихо выругался и неожиданно вышел, предусмотрительно мне бросив: “Я запираю каюту. Выйти ты сможешь, но, кроме меня, сюда больше никто не войдёт. Я принесу тебе что-то перекусить.” И немедленно мне полегчало. Нет, правда! Лазурный меня не убьёт, раз уж отвалил столько денег и спас из проклятого трюма.
Судя по циферблату часов на стене, его не было чуть больше часа. Судя по фантастическим запахам, ворвавшимся вместе с ним в уютное помещение, он всё же решил меня покормить. Это радовало. Я задумчиво заплетала косу, разглядывая крепко спавшую ысу. Круглое пузико ритмично подёргивалось во сне, задняя лапка отбрыкивалась от злобных врагов, на уродливой мордочке застыло счастливое выражение.
Неожиданно прямо передо мной возникла… тарелка! Естественно, не сама по себе, её мне протягивал вор. Я уставилась на это чудо природы, отказываясь поверить собственным глазам. Не бокс, не впитывающий трапезный биолист, как в столовой Космоакадемии, а подлинная, судя по внешнему виду, фарфоровая тарелка! Вообрази я в его ультрамариновых пальцах граурского крокодила или зрелую шервову кладку на пушистом ковре под ногами, я и то поразилась бы меньше.
– О! – только и смогла глупо выдавить из себя дипломатичная и благодарная я.
– Это твой… завтрак? – на васильковом лице сочно пылало выражение плохо скрываемого торжества. – Так, кажется, говорят на Земле?
Шах и мат тебе дурочка Маша. Спалилась на первом же выходе. Да, в моём отвратительном досье на витрине рабского торжища внятно значилось: девственница и землянка. Но Земля не крошечный Тиамант. У нас там живёт многоцветная куча народу. Половина из них точно женщины. Четверть женщин – вполне себе девственницы. Ну… это я соврала себе снова. Но даже если десятая часть, это всё равно весьма немало! Плюс целая россыпь колоний, заселённых когда-то землянами. В таковом муравейнике чрезвычайно непросто отыскать одну махонькую землянку и вычислить её высокопоставленных родственников. А я, как могу, значительно облегчаю задачу. Умница, что сказать.
На фарфоровой идеально круглой тарелке, филигранно расписанной невероятно сложным цветочным орнаментом, лежал горячий бутерброд. Настоящий, всамделишный. Я до такой степени была потрясена одним видом тарелки, что его не заметила, а совершенно напрасно. Натуральный продукт в космосе давно стал предметом непозволительной роскоши. Или на корабле здесь стоит дорогущий кухонный принтер или…
То самое “или”. Потому что еда, даже вышедшая из лучшего и современного принтера, только немного похожа на свой прототип. На вкус она вся как бумага. Нет, вкусовые добавки творят чудеса, и бумага из принтера будет со вкусом грибов или даже свинины.
А тут… ароматная корочка запечённого сыра, тонкие ломтики свежих помидоров, прикрывавших великолепно прожаренный стейк, и всё это высилось на ломтике тонкого чёрного хлеба. Чёрного! Ржаной хлеб во Вселенной встречается примерно так часто, как синекожие люди.
– Э… – я сегодня – само совершенство. И выразительна, и на диво красноречива. – А в чём тут подвох?
– Ешь, это вкусно. Мне лично понравилось, – ответил мне синий и беззастенчиво сунул в руку… нет, к моему тайному облегчению, не сервизную чашку на блюдце, а банальный квадратный стакан из вездесущего фастика.
– Где ты взял эту роскошь? – всё ещё недоверчиво принюхиваясь, я куснула расплавленный сыр. Это он. Не имитация, не гипнотическая иллюзия. Сыр. Натуральный продукт из коровьего молока. В каюте пиратского капитана, на противоположном краю нашей галактики. Ущипните меня.
– Ну, конечно, украл, – синий мне улыбнулся. – Я же вор. Моё дело нехитрое: тащу всё,что мне вдруг случайно приглянется. – И снова весьма выразительный и насмешливый, бархатный взгляд, от которого меня уже дёргает, словно бьёт электрическим током. – Лучше посмотри вот сюда, час назад мне прислали прелюбопытнейшее сообщение.
Щелчок пальцами, и второе эргокресло подобралось поближе. Ой, всё. Нашёл чем меня удивить. Довольно обычная мебель. Ну хорошо, дорогая обычная мебель. Хотя, судя по изрядно потёртому виду, уже и не особенно дорогая. Упав в мягкое ложе, тут же послушно обнявшее мужскую приземистую фигуру, вор снова щёлкнул пальцами. Странная у него форма управления внутренним интерьером.
Над нашими головами развернулся широкий голоэкран. С которого на меня требовательно смотрел… Верховный командующий Имперским Космическим Флотом Анатолий Аверин.
13. Ход пешкой
Это была просто запись. Я толком её не услышала, мало что поняла. Сидела, уставившись в голограмму, и не видела ничего, кроме бесстрастного лица старшего брата, до дрожи пугающего своим выражением. Его фамильный, “вымораживающий”, чисто Аверинский взгляд.Братья умели смотреть прямо в душу. Матушка всех троих нас наградила такими глазами, цвета земной летней грозы. И вполне
