Неведомые тени - Игорь Волков
Но тут интересно другое. Случилось бы это будущее, будь Ольга аккуратнее и не унесись я вместе с кораблем в другой рукав галактики? Как все сложилось бы, если бы я не ушел в распад среди звезд и не оказался странным образом на Земле, промахнувшись не в пространстве, а во времени?
Может, именно этому ее поступку мы обязаны возможностью путешествовать не только по солнечной системе, но и среди звезд? Но почему же тогда именно я? Вот отправила бы она в прошлое Ву…
Идти к Орлову было страшно. Я доверял словам Антона, что мой двухконтурник может сделать прорыв в разработке космических двигателей. Но что, если это не так? Что, если я попал не в петлю времени, а в какую-нибудь другую крякозябру? И в этом варианте реальности через двадцать лет не будет никаких полетов к Проксиме, так и будем копаться внутри Солнечной системы.
Антон весь лучился счастьем. Он готов был защищать наш проект, что бы ни сказал Орлов. У меня же на душе скребли кошки. Я воспринимал эту встречу как некоторый момент истины. Она определит, влияю ли я хоть на что-то в этом мире, или несусь как бесправный шарик по желобу. До тех пор, пока меня не подтолкнут более могущественные силы. Наверное, мы с Антоном сейчас были странной парой.
Минаев привел с собой начальника научно-конструкторского отдела, Павла Игоревича Воронина. И Колесов тоже напросился на встречу.
Орлов был настроен благодушно, прямо лучился доброжелательностью.
— Ну, молодые люди, рассказывайте. Каким изобретением нас удивить планируете? — глядя на нас, махнул он рукой в сторону настенного монитора.
Рассказывать вызвался Антон, я же сидел в углу. Антон сыпал кучей технических терминов, подробно объясняя конструкцию и особенности работы блоков. Вопросов ему не задавали, но слушали внимательно. Я разглядывал лица руководителей и никак не мог понять, получился ли у нас прорыв? Сделали ли мы хотя бы маленький шаг к звездам, или?.. Сидел затаив дыхание, слушал Антона. И ждал вердикт.
Часть 1
Прошлое. Глава 6
Я лежал на кровати и разглядывал потолок. Вставать было лень, вообще шевелиться не хотелось. И заснуть уже не заснешь: минут через десять зазвонит будильник. Дурацкая какая-то привычка появилась, просыпаться до будильника. Ведь можно было спать еще минут двадцать. А вместо этого я лежал и смотрел в потолок.
Хотя в этот раз будильник не успел, его опередил входящий звонок коммуникатора. Антон на экране выглядел запыхавшимся и бодрым. Я невольно скосил глаза на часы, еще раз убедиться, что сейчас рань ранняя, а не середина дня.
— Тёмыч, первый опытный образец привезли! — не дав мне даже поздороваться, выдохнул Антон. — Орлов его еще вчера принял, а я только сейчас узнал! На завтра назначены испытания, ты приедешь?
Ох, как не вовремя.
— Сессия у меня, Антон…
— На один день. Завтра! Первый запуск. Тём, не можешь ты это пропустить!
Пару минут я, покусывая губы, раздумывал. Действительно, пропускать первый запуск двигателя не хотелось. Работа над ним началась с моих схем, однако оказалось, что недостаточно просто подогреть рабочее тело перед вводом в горячую зону. Пришлось решить массу технических проблем, от подбора материалов клапанов до обеспечения ламинарности потока. И вот, наконец, испытания! Но сессия…
— Приеду, — кивнул я, наконец решившись.
И со вздохом потащился в ванную. Теперь точно придется сегодня ехать в универ. Хотя бы на полдня.
Сейчас я был не в том положении, чтобы пропускать консультацию. Физика давалась мне намного хуже математики. Два года назад, когда Орлов дал зеленый свет моему двухконтурнику, и предложил помочь с поступлением в НГУ, идею пойти на физический факультет я принял с энтузиазмом. Надеялся разобраться с g-полем и дорисовать схему межзвездника так, чтобы от нее не отмахивались. Однако ко второму курсу профильная физика вымотала меня окончательно, и сессию я воспринимал, как пришествие судного дня.
Ольга старалась помочь, практически став моим репетитором, но даже с ее объяснениями учеба шла тяжело. Так что, по-хорошему, мне следовало сидеть за учебниками, готовясь к экзаменам, а не нестись на запуск. Но, покрутив календарь, я убедился, что до следующего экзамена еще целых три дня, и завтра универ я вполне могу пропустить. Написал Ольге, что сегодня и завтра не занимаемся. А Антону — что после обеда заскочу к ним в ИЯФ, полюбоваться на двигатель.
В универе я сидел как на иголках, не мог дождаться конца консультации. В итоге сбежал, как только закончили с разбором задач и пошли дополнительные вопросы.
Антон встретил меня на крыльце лабораторного корпуса, заранее изобразив на лице ехидную усмешку.
— Как учеба? — едва протянув руку, поинтересовался он. Знал, язва, что все время жалуюсь.
— Отлично, давай, показывай.
— Сессию завалишь? — сделал еще одну попытку Антон, пока мы шли к стенду для испытаний термоядерников. Все еще надеялся развести меня на нытье, зараза.
— Не мечтай, — фыркнул я. — Самой страшной была теория малочастичных систем, ее я вчера сдал. А уж ядерную космофизику и мюонный катализ в энергетике как-нибудь осилю.
— Ну, мюонный катализ простой, там и учить почти ничего не надо, со схемами реакторов ты им фору дать можешь. Вот в космофизике теории куча. Ты же учишь?
— Учу, — буркнул я.
Наконец, мы зашли в Большой зал блока плазменных экспериментов. Наш опытный образец стоял у стены, недалеко от входа, все еще закрытый транспортировочным кожухом.
Антон достал коммуникатор и подключился к блоку манипуляторов, висевшему на решетке прикрепленных к потолку направляющих. Тот с гудением пополз в нашу сторону и завис над двигателем.
— Снимем? — обернулся ко мне Антон, подводя длинные лапы манипуляторов к фиксаторам кожуха.
— Вот эту стенку сними. Заглянем и вернем на место, — я ткнул пальцем в ближайшую к нам съемную часть кожуха. — Не будем лишать Орлова возможности самому сделать распаковку.
Антон аккуратно, стараясь ничего не поцарапать, манипуляторами отвинтил стопорные гайки, снял стенку и отставил ее в сторону. Мы засунули головы внутрь кожуха. Двигатель пах заводом — металлом, свежей смазкой, еще не выветрившейся кисловатой химией проводов и пластика. Я включил на коммуникаторе фонарь и поводил лучом по сторонам, выхватывая детали конструкции. Матово блеснула стенка основной камеры. Вспыхнули и снова скрылись в темноте разноцветные переплетения
