Лоис Буджолд - Осколки чести
— Это Дюбауэр! — воскликнула Корделия. — Что они с ним делают?
Форкосиган, который, видимо, сразу понял смысл происходящего, чертыхнулся и, прихрамывая, побежал вниз.
— Это мой пленный! — взревел он, приближаясь к необычной группе. — Руки прочь от него!
Барраярцы мгновенно вытянулись в струнку, словно для них это был спинной рефлекс. Отпущенный Дюбауэр упал на колени, по-прежнему болезненно всхлипывая. А его мучители прямо-таки остолбенели: Корделия, кинувшаяся к Дюбауэру, мимоходом отметила, что никогда прежде не видела более ошарашенных людей. Волосы, опухшее лицо, реденькая борода и воротник мичмана были совершенно мокрыми, его глаза покраснели, и он продолжал кашлять и чихать.
В конце концов Корделия с ужасом поняла, что барраярцы пытали его, окуная в воду.
— Что здесь происходит, лейтенант Буффа? — рявкнул Форкосиган, пришпиливая грозным взглядом старшего из четверых.
— Я думал, бетанцы убили вас, сэр! — вырвалось у Буффы.
— Выходит, нет, — коротко отозвался Форкосиган. — Что вы делаете с этим бетанцем?
— Тейфас поймал его в лесу, сэр. Мы пытались допросить его, узнать, есть ли тут другие, — при этих словах он глянул на Корделию, — но он отказался говорить. Не вымолвил ни слова. А я-то считал бетанцев слабаками.
Форкосиган устало потер лицо рукой: «Боже, дай мне силы!»
— Буффа, — терпеливо проговорил он, — этот человек пять дней назад попал под огонь нейробластера. Он не может говорить, а если бы и мог, то все равно бы ничего не знал.
— Изверги! — воскликнула Корделия, упав на колени рядом с мичманом. Узнав ее, Дюбауэр тут же вцепился в нее мертвой хваткой. — Вы, барраярцы, просто изверги, варвары и убийцы!
— И идиоты. Не забудьте про идиотов, — напомнил Форкосиган, испепеляя Буффу взглядом. Двоим из его подчиненных хватило такта выглядеть виноватыми, или по крайней мере смущенными. Форкосиган тяжело вздохнул.
— Как он, очухался?
— Да вроде, — признала она неохотно. — Но он глубоко потрясен происшедшим. — Ее саму трясло от возмущения.
— Командор Нейсмит, я приношу вам извинения за действия моих людей, — официальным тоном заявил Форкосиган, повысив голос и давая понять своим подчиненным, что именно из-за них капитану приходится унижаться перед пленной.
— Нечего тут щелкать каблуками, — яростно прошипела в ответ Корделия. Форкосиган как-то сразу приуныл, и она слегка смягчилась, добавив уже в полный голос: — Имело место неверное истолкование событий. — Ее взгляд упал на лейтенанта Буффу, тщетно пытающегося провалиться сквозь землю. — Даже слепой мог бы сообразить. — Тут она осеклась и пробормотала: — О, ч-черт. — У Дюбауэра из-за пережитого страха и мучений начался очередной припадок. Большинство барраярцев смущенно отвели глаза. Форкосиган, уже привыкший к этому, опустился на колени, чтобы помочь ей. Как только припадок утих, он снова поднялся на ноги.
— Тейфас, отдай свое оружие Куделке, — приказал он. Тейфас помедлил, затравленно озираясь, затем медленно подчинился.
— Я не хотел участвовать в этом, сэр, — отчаянно взмолился он. — Но лейтенант Раднов сказал, что уже поздно отступать.
— У тебя еще будет возможность оправдаться, — устало ответил Форкосиган.
— Что происходит? — спросил заинтригованный Буффа. — Вы уже виделись с командором Готтианом, сэр?
— Я дал командору Готтиану… отдельное поручение. Буффа, теперь командование группой переходит к тебе. — Форкосиган повторил свой приказ относительно ареста и отрядил нескольких человек на его выполнение.
— Мичман Куделка, отведите моих пленных в пещеру, и позаботьтесь о том, чтобы их как следует накормили и предоставили им все, что потребует командор Нейсмит. Затем проследите за подготовкой катера к вылету. Как только остальные… арестованные будут в сборе, возвращаемся на корабль. — Он избегал слова «мятежники», видимо, считая его чересчур сильным выражением, почти богохульством.
— Куда вы сейчас? — спросила Корделия.
— Мне нужно поговорить с командором Готтианом. Наедине.
— Хм. Что ж, не заставьте меня пожалеть о моем совете. — В данных обстоятельствах она не могла более явно выразить словами вертевшееся на языке: «Будь осторожен». Махнув рукой в знак того, что понял ее, Форкосиган направился обратно к лесу. Его хромота стала заметнее.
Она помогла Дюбауэру подняться на ноги, и Куделка повел их ко входу в пещеру. Молодой человек был так похож на Дюбауэра, что ей трудно было сохранять враждебность.
— Что это у старика с ногой? — спросил ее Куделка, оглядываясь через плечо.
— Царапина воспалилась, — беззаботно отозвалась она, сознательно умаляя серьезность недомогания Форкосигана, поскольку теперь полностью разделяла его стремление скрыть любую слабость от ненадежных подчиненных. — Хотя эта рана потребует внимания хорошего медика — если только вам удастся заставить его остановиться и заняться собой.
— Типично для старика. Никогда еще не видел столько энергии у человека его возраста.
— Какого возраста? — изогнула бровь Корделия.
— Ну, вам он, конечно, не кажется старым, — уступил Куделка и был весьма озадачен тем, что Корделия закатилась смехом.
— Хотя «энергия» — не совсем верное слово…
— Как насчет «силы»? — предложила она, странно обрадованная тем, что у Форкосигана нашелся хотя бы один обожатель. — Энергии, приложенной к работе.
— Вот-вот, самое оно, — одобрил довольный Куделка. Корделия решила не упоминать голубую таблетку.
— Он кажется интересным человеком, — сказала она, надеясь выудить из собеседника еще что-нибудь о Форкосигане. — Как его угораздило влипнуть в такую историю?
— Вы об этой стычке с Радновым?
Она кивнула.
— Ну, не хочу критиковать старика, но… — Тут Куделка перешел на благоговейный шепот: — Кому еще могло прийти в голову сказать политофицеру, едва поднявшемуся на борт, чтобы тот не показывался на глаза, если хочет дожить до конца путешествия!
Следуя за свои провожатым, Корделия завернула за очередной угол пещерного коридора; открывшаяся ее взору картина тут же заставила ее насторожиться. «Все это довольно необычно, — подумала она. — Похоже, Форкосиган ввел меня в заблуждение». Прохладный, сырой и тускло освещенный лабиринт пещер отчасти имел естественное происхождение, но в основном был вырублен плазмотроном. Огромные пространства были загромождены разнообразными припасами.
Нет, на скромный тайник продовольствия это совсем не похоже — здесь явно разместился полномасштабный военный склад, способный обеспечить целый флот. Она беззвучно присвистнула, представив себе множество самых неприятных вариантов развития событий.
В одном из закоулков пещеры приткнулась стандартное барраярское полевое укрытие — полукруглый ребристый свод, обтянутый такой же тканью, что и бетанские палатки. Здесь расположилась унылая полевая кухня и примитивная столовая, где хозяйничал одинокий старшина, прибирая после обеда.
— Старик только что объявился — живехонек! — приветствовал его Куделка.
— Ха! А я думал, бетанцы перерезали ему глотку, — отозвался удивленный старшина. — А мы-то устроили такие роскошные поминки…
— Эти двое — личные пленники старика, — представил их Куделка повару, которому, как заподозрила Корделия, гораздо привычнее было держать в руках оружие, чем поварешку, — а ты ведь знаешь, для него это больная тема. У этого парня — повреждение от нейробластера. Бетанцев велено как следует накормить, так что не пытайся отравить их своими обычными помоями.
— Критиковать все горазды, — пробормотал себе под нос старшина-повар, когда Куделка исчез, помчавшись выполнять остальные поручения. — Что есть будете?
— Что угодно. Все что угодно, кроме овсянки и рокфора, — поспешно поправилась Корделия.
Старшина скрылся в заднем помещении и вернулся несколько минут спустя с двумя дымящимися мисками какого-то рагу и настоящим хлебом, намазанным самым настоящим маргарином. Корделия жадно набросилась на еду.
— Ну как? — без особого энтузиазма осведомился старшина, заранее втягивая голову в плечи.
— Потрсающе, — ответила она с набитым ртом. — Объеденье.
— Правда? — Он расправил плечи. — Вам правда нравится?
— Правда. — Она перестала есть, чтобы впихнуть несколько ложек рагу в задремавшего Дюбауэра. Вкус горячей пищи тут же разогнал вызванную припадком сонливость, и он принялся жевать почти с таким же энтузиазмом, что и она.
— Слушайте, может, я помогу вам его покормить? — предложил старшина.
Корделия просияла от радости.
— Конечно!
Менее чем за час она успела узнать, что старшину зовут Нилеза, выслушать всю историю его жизни, а также отведать весь — хоть и небогатый — ассортимент деликатесов барраярской полевой кухни. Старшина явно так же изголодался по похвалам, как и его товарищи — по домашней стряпне, поскольку он таскался за ней по пятам и все ломал голову, чем бы еще ей услужить. Форкосиган пришел без сопровождающих и устало сел рядом с Корделией.
