Адмирал Империи – 43 - Дмитрий Николаевич Коровников
Меня в бессознательном состоянии положили на кушетку в одну из капсул регенерации. Аппаратура была подключена и через многочисленные трубки в мое многострадальное тело в огромном количестве начали проникать так называемые «живые» клетки. Одновременно с этим меня стали обильно накачивать поддерживающими препаратами. Я, то проваливался в забытье, то снова приходил в себя. К большой радости я уже не испытывал такой сильно боли как раньше только невыносимую слабость. Лихорадка, терзавшая меня, оказалась настолько сильной, что заставляла тело выгибаться в страшных судорогах. Наконец, устав от неравной борьбы, я надолго отключился, а когда вновь открыл глаза, увидел, склонившуюся надо мной нашу прекрасную княжну и никогда не унывающую Полину, которая до сих пор дежурила возле кровати Кузьмы Кузьмича.
— Лежи, не вставай и не дергайся, — положив ладони мне на грудь и слегка придавив меня, произнесла Таисия. — Куда вы собрались в таком состоянии, контр-адмирал Васильков? Сейчас вам нужен только покой.
— Ты определись на «вы» мы общаемся или на «ты», — выдавил я, — а то я запутался…
— Если по-прежнему будете называть меня согласно титулу, то на «вы», — парировала Таисия Константиновна, мило улыбнувшись.
В это время в палате кто-то сильно застонал. Я повернулся и посмотрел на соседние капсулы, которые все были заполнены раненными членами моей несчастной команды. Мадьяры в своей безудержной вакханалии, когда вырвались из аудиенц-зала, стали убивать всех находившихся на корабле «моряков», тех, кто в этот момент оказывался на их пути. Экипаж «Одинокого» храбро защищался, но что могли противопоставить простые техники, канониры и операторы вооруженным и облаченным в боевые доспехи головорезам⁈ «Щитоносцы» обучались искусству рукопашной схватки с первых дней службы, для них абордаж был обыденностью. Штурмовики на любом космическом корабле были самыми стойкими и подготовленными бойцами ближнего боя, поэтому им не составляло никакого труда примерно за двадцать стандартных минут уничтожить любой экипаж. Для членов команды было чудом, если они сумеют спрятаться, но на равных противостоять штурмовикам, никто из них не мог…
Так случилось и сейчас, когда мои люди отчаянно сопротивлялись, но многие полегли в жестокой схватке. Из команды в двести человек с лишним человек в живых и на ногах осталось не половины, остальные погибли, либо были тяжело ранены. Сейчас эти несчастные занимали все свободные медицинские регенерирующие капсулы крейсера, которые без устали боролись за сохранение жизни в этих изуродованных, истерзанных телах.
Стоны постоянно раздавались по всему медицинскому отсеку…
— Не очень приглядная картина для столь высокой особы, — видимо все еще под действием препаратов продолжал я подначивать свою подружку.
— Поверь, я не упаду в девичий обморок от того, что здесь сейчас вижу и слышу, — ответила на это Тася. — Куда больше я испугалась за своего брата и за тебя…
— За меня, Ваше Высочество?
— Ты прекратишь уже⁈ Конечно, в том числе и за тебя, — кивнула Таисия, слишком уж нежно посмотрев при этом на меня.
После такого пронзительного взгляда я не понимал, может новый приступ лихорадки у меня начался. Как-то очень ласково смотрела на меня сейчас Тася, это что-то новенькое и явно не к добру…
— Я не достоин того, чтобы такая высокая особа беспокоилась за мою жизнь, — произнес я после недолгого молчания, решив снова перейдя в общении с Таисией Константиновной на официоз. — Я лишь простой адмирал на службе его Величества… Защищать его и вас моя прямая обязанность.
— Я уже поняла, — вздохнув, сказала княжна, — и ты прекрасно с ней справляешься, учитывая то, что случилось…
— Здесь я с тобой не соглашусь, — горько усмехнулся я. — Там на станции крепости я поклялся, что буду защищать твою семью, но пока что своими действиями только и делаю, что подвергаю вас опасности…
— Никто не мог предположить, что «щитоносцы» нападут на корабль, — сказала Таисия. — Все мы верили этим солдатам, как своим собственным, но они оказались предателями…
— Я должен был заранее предположить, что эти ребята, которые преданные вице-адмиралу Кантор как псы, могут быть опасны, — замотал я головой. — И посмотри, к чему привела моя беспечность… Сотня невинных жертв, людей, которых я любил и ценил — моих верных боевых товарищей!
— Не кори себя, Саша, — Тася стала нежно гладить мои волосы. — Они были воинами и, поступая на службу, изначально знали, на что шли… Экипаж «Одинокого» смело сражался и достойно повел себя в бою… Поверь, никто из них на том свете и из тех, кто лежит сейчас в капсулах ни в чем не сможет упрекнуть своего командира.
— Дело в том, что я сам себя упрекаю! — в отчаянии воскликнул я, смахивая навернувшиеся слезы. — И от этого мне сейчас больней, чем этим раненым и искалеченным!
— Я все понимаю, но и это пройдет, — успокаивала меня великая княжна на мгновение став штатным психологом команды. — Кстати, помнишь, как однажды несколько месяцев тому назад я также невольным образом, даже скорей из-за неопытности и горячности, явилась косвенной виновницей гибели половины экипажа твоего «Одинокого». Это было у Херсонеса, в звездной системе «Таврида», когда мы пытались задержать у планеты корабли Илайя Джонса… Тебя, к сожалению, не было тогда рядом…
— После всего произошедшего, кажется, что это было в прошлой жизни, — кивнул я. — Кстати, хотел уточнить, гибель тогда моей команды не являлась ли местью за то, что я перед этим «сдал» ваш линкор «Афина» противнику?
— Не мелите чепухи, контр-адмирал Васильков! — строго отреагировала Таисия. — Не стыдно вам такое говорить⁈
