Мюррей Лейнстер - Колониальная служба
— Естественно, тут не обошлось и без ветра.
Бордман раздраженно сказал:
— Я думаю, вам известно, — заявил он, что в качестве Старшего офицера Колониального Надзора я обладаю властью давать любые распоряжения, необходимые для моей работы. И поэтому вот первое распоряжение. Я хотел бы видеть посадочную ловушку, если она до сих пор стоит на месте. Я предполагаю, что она не упала?
Красное Перо покраснел несмотря на бронзовый пигмент кожи. Трудно оскорбить инженера сильнее, чем предположить, что его конструкция упала.
— Я уверяю вас, — сказал он вежливо, — что она еще не упала.
— На сколько процентов завершены работы?
— На восемьдесят процентов, — ответил Красное перо.
— Вы приостановили работы?
— Работа по ее монтажу остановлена, — согласился индеец.
— Несмотря на то, что колония не может получить новые материалы и продукты, пока она не будет введена в строй?
— Именно так, — сказал Красное перо безо всякого выражения.
— Тогда я отдаю формальный приказ, чтобы меня доставили к посадочной ловушке немедленно! — разгневанно заявил Бордман. — Я хочу видеть, кто несет ответственность за подобную некомпетентность! Вы можете устроить это
— немедленно?
Красное Перо ответил голосом в котором отсутствовало всяческое выражение:
— Вы хотите видеть посадочную ловушку. Очень хорошо. Немедленно.
Он повернулся и вышел в невероятно сверкающий солнечный свет. От моментальной вспышки света Бордман зажмурился и принялся мерять шагами комнату. Он был в ярости. Он до сих пор стыдился того, что потерял сознание во время путешествия от посадочной шлюпки к колонии. Таким образом, он был до нельзя обидчив и раздражен. Но приказы который он отдал были вполне логичными.
Он услышал слабый звук и резко обернулся. Доктор Чука, огромный черный, в очках, покачивался в своем кресле взад и вперед, пытаясь сдержать смех.
— Ну, что, дьявол побери, все это значит? — с подозрением поинтересовался Бордман. — Неужели так смешно требовать увидеть конструкцию, от которой в конце концов зависит вся жизнь колонии?
— Это не просто смешно, — сказал доктор Чука. — Это — невероятно смешно!
Он взорвался хохотом в кабинете с круглым потолком, созданным роботами. Алета засмеялась вместе с ним, хотя ее глаза были серьезными.
— Лучше наденьте защитный скафандр, — сказала она Бордману.
Он снова почувствовал приступ раздражения, теперь злясь на здравый смысл, потому что условия были не одинаковы для всех. Но он отправился в свою маленькую спальню, где очнулся и натянул скафандр который не слишком хорошо защитил его в предыдущий раз, но который наверняка спас его жизнь. Он наполнил фляги до самого верха — он подозревал, что не сделал этого в прошлый раз. Потом вернулся в кабинет Инженера Проекта с чувством того, что над ними издеваются.
Через окна с фильтрами он увидел что люди с кожей такой же темной как у доктора Чуки возятся с вездеходом. Они оборудовали его тентом и странными щитами, похожими на крылья. Кто-то снял часть обшивки. Они погрузили тяжелые резервуары в пространство грузового отсека. Доктор Чука вышел, а Алета снова работала делая отметки в альбоме на столе.
— Могу я спросить, — поинтересовался Бордман с иронией в голосе. — Чем вы так усиленно занимаетесь?
Она посмотрела на него.
— Я думала вы знаете! — сказала она изумленно. — Я здесь от Исторического общества Американских индейцев. Я занимаюсь тотемными подвигами. И веду летописные записи для общества. Они будут переданы доктору Чуке и Ральфу и неважно что случится в колонией тотемные подвиги не будет утеряна.
— Подвиги? — спросил Бордман. Он знал, что индейцы рисовали перья на ключевых точках возводимых стальных конструкций, и знал, что рисование подобных знаков было приятной привилегией и несомненно пришла от древних индейцев на Земле. Но он не знал, что они означают.
— Подвиги, — серьезно повторила Алета. — Ральф носит три орлиных пера. Вы видели их. У него три подвига. Он строил стальные конструкции на Норлате и — ох, да вы же не знаете!
— Не знаю, — согласился Бордман, его настроение было не самым лучшим, несмотря на то, что он должен быть в лучшей форме на Ксосе.
Алета смотрел удивленно.
— Давным-давно, — объясняла она, — на Земле, если воин оскальпировал врага он совершал подвиг. Сегодня воинам засчитывается подвиг за другие вещи, но три орлиных пера Ральфа означают, что он заслужил такое же уважение, как воин в старые времена, который убил и оскальпировал врага в его собственном лагере.
Бордман фыркнул.
— Я бы назвал это варварством!
— Если вам нравится, — сказала Алета. — Но это нечто, чем можно гордится — и никто не считает подвигом заработать множество денег! — Затем она на мгновение замолчала и сказал резко. — Слово «снобизм» лучше отражает положение вещей, чем «варварство». Мы — снобы! Но когда вождь клана встает на Совете в Большом Вигваме на Алгонке, представляя свой клан и мужчины показывают кончики перьев всех подвигов которые эти воины совершили — то очень приятно принадлежать к подобному клану! — Она добавила уже спокойнее. — Даже смотреть на это по видеоэкрану.
Доктор Чука открыл наружную дверь. Ослепительный свет ворвался вовнутрь. Он не вошел и его тело сверкало от пота.
— Мы все приготовили, мистер Бордман!
Бордман натянул очки и включил моторы своего скафандра. Он вышел наружу.
Жара и свет снаружи были словно удар. Он затемнил очки и тяжело направился к ожидающему прикрытому тенью вездеходу. Он заметил, что он был тщательно прикрыт от солнца. Верхняя часть грузового отсека исчезла, и здесь были установлены цилиндрические сидения похожие на круп лошади сзади. Странные низкие щиты стояли с обеих сторон. Он не смог понять, для чего они предназначены и в раздражении боялся спросить об их назначении.
— Все готово, — сказал Красное Перо, — доктор чука отправляется с нами. Пожалуйста, если вы последуете сюда…
Бордман неловко взобрался в похожую на коробку заднюю часть машины. Он уселся на одном из цилиндрических скамеек. С седлом на нем, это был без сомнения самый удобный способ передвижения по неровной местности на механическом транспортном средстве. Он ждал. Вокруг него были корпуса космических барж доставленных сюда судном основателей колонии, каждая из них снабжена ракетами для приземления. После того как их освободили от грузов, и соединили и устроили жилые квартиры, тренировочные залы и залы для отдыха. Каждый колонист мог выбирать себе жилище как ему нравится и наносить визиты, или оставаться в одиночестве. Для психического здоровья человека все здесь было сделано так, чтобы он мог свободно выбирать и слишком строгая регламентация была опасна в любом обществе. Но людям психологически подготовленным к колонизации это могло принести фатальные последствия.
Вдалеке высился могучий горный хребет, окрашенный самыми разнообразными тонами и узорами. И тут же начинался чистая скальная порода. Но она была достаточно гладкой, потому что зерна песка выбили все слабые куски, сдирая их словно абразивом. В полумиле начинались дюны и уходили за горизонт. Ближайшая из них была достаточно небольшой, но они набирали высоту по мере удаления от гор — видимо за это были ответственны ветра — и край их был мало похож на прямую линию. Высота дюн достигала гигантских размеров. Естественно в сравнении с миром типа древней Земли. В мире где не было воды за исключением измороси на полюсах размер песчаных дюн мог расти до бесконечности. Земля Ксосы-2 была морем песка, на котором острова и континенты изрезанного ветрами камня были лишь редкими вкраплениями.
Доктор Чука сжал в руке небольшой металлический предмет. У предмета была торчащая наружу трубка. Он взобрался в грузовой люк и пристегнул его к одному из предварительно загруженных резервуаров.
— Для вас, — сказал он Бордману. — Эти резервуары наполнены сжатым воздухом с большим давлением — несколько тысяч фунтов. Вот редуктор, через который дополнительный воздух будет поступать в ваш скафандр. Он будет достаточно холодным, освобождаясь от столь высокого давления. И достаточно понизит температуру.
Бордман снова почувствовал себя обиженным. Чука и Красное Перо благодаря особенностям своих рас, были в состоянии двигаться почти обнаженными в открытом воздухе этой планеты, и они выдерживали это. А ему требовался специальный костюм который противостоял бы жаре. Более того, они установили для него тень от солнца и воздух, без которого могли свободно обходиться. Они подумали о нем. Он был настолько чужеродным телом в месте где они чувствовали себя прекрасно, словно он совершал инспекцию под водой. То что он надел было практически скафандром для погружений и использовало специальные воздушные резервуары для выживания!
Он подавил раздражение, вызванное его полной беспомощностью здесь.
