Мюррей Лейнстер - Колониальная служба
Затем раздался чудовищный удар и посадочная шлюпка затряслась. Они достигли верхних слоев атмосферы. Инженер пробормотал выражение, которые не годились для ушей Алеты. Вибрация и дрожь стали более сильными. Бордман крепче вцепился в кресло, стараясь чтобы его не разнесло на клочки и смотрел на приближающуюся поверхность планеты. Она казалось убегала от них, а они стремились настигнуть ее. Постепенно, очень постепенно, полет похоже замедлился. Они опустились до двадцати миль.
Внезапно спасательная шлюпка снова содрогнулась. Прямоугольник принялся плясать в центре астронавигационного экрана. Инженер принялся чем-то лихорадочно щелкать пытаясь зафиксировать его.
Иллюминаторы несколько посветлели. Бордман более отчетливо видел поверхность. Здесь были узоры самых разнообразных цветов, которые только могут создавать минералы и огромные пространства рыжеватого песка. Еще немного и он увидит тени от гор. Он представил огромные барханы размером с горы, между которыми должны находиться долины, а за ними следующие горы. Они приближались к ровной поверхности. Это, как он знал будут песчаные плато, которые были замечены на этой планете и объяснение происхождения которых пока находилось под вопросом. Но он видел площади сверкающего желтого и грязно-белого, с вкраплениями розового, пятнами ультрамаринового, серого и фиолетового и невероятно рыжая окись железа покрывающая целые квадратные мили поверхности, слишком много, чтобы в это можно было поверить.
Ракеты посадочной шлюпки смолкли. Она готовилась к приземлению. Горизонт наклонился, и внезапно поразительная поверхность над ними медленно оказалась внизу. Последовало стаккато инструкций из громкоговорителя, которым инженер старательно следовал. Посадочная шлюпка опустилась ниже — ниже гигантских насыпных гор с песчаным плато между ними. И зависла.
Затем ракеты взвыли снова и сейчас, когда их окружал воздух звук был просто невыносимым — и шлюпка принялась опускаться ниже и ниже на собственный огненный шлейф.
Ослепляющая масса пыли и сгоревшего топлива совершенно скрыли обзор. Затем раздался треск и инженер снова выругался. Он снова отключил ракеты. Окончательно. Бордман обнаружил что смотрит прямо перед собой сдавленный привязными ремнями в кресле. Шлюпка стояла на корме и его ноги оказались выше головы. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Он увидел, что инженер отстегивает ремни безопасности и последовал его примеру, но оказалось до абсурдного тяжело выбраться из кресла.
Алета справилась со всеми этими премудростями более грациозно. Она не нуждалась в помощи.
— Подождите, — сказал инженер невежливо — пока кто-нибудь не придет.
Поэтому они ждали, используя в качестве сидений спинки кресел.
Инженер потянулся к контрольной панели и окна очистились. Они увидели поверхность Ксосы-2. В пределах видимости не было ни единого живого существа. Грунт составляли гравий и небольшие каменные осколки и небольшими валунами — видимо, все что отвалилось от величественных гор сбоку. Виднелись чудовищные многоцветные скалы, причудливо изъеденные ветровой эрозией. На склоне горной стены перед ними были странные причудливые, словно намороженные наросты. Выглядели они удивительно. Бордман сказал бы что это поток песка, имитирующий водопад. А вокруг расстилалась ослепительная яркость и ощущалось обжигающие солнечные лучи. Но не было ни одного листка и стебелька травы. Это была в чистом виде пустыня. Такова была Ксоса-2.
Алета смотрела на все это горящими глазами.
— Прекрасно! — воскликнула она. — Разве не так?
— Что касается меня, — сказал Бордман. — То я никогда не видел места, которое бы выглядело менее пригодным для жизни и привлекательным.
Алета улыбнулась.
— Мои глаза видят все в другом свете.
И это было правдой. Было наконец признано, что человечество составляет одно целое, но состоит из рас и каждый видел космос как ему того хотелось. На Кальмете-3 была обширная в основном азиатская популяция, построившая террасы в горах для сельского хозяйства, почти не пользующиеся современной техникой и социальными привычками которых было не найти скажем на Деметре-1, где было множество низких с плоскими крышами городов и оливковых деревьев. На планетах Ильяно, входящих в содружество Эквиса, американские индейцы — родственники Алеты — скакали по равнинам, окруженные потомками бизонов и антилоп и домашнего скота, привезенного с древней Земли. В оазисах на Рустаме-4 было множество пальм и скаковых верблюдов и множество споров о том где должна находиться Мекка, и куда следует поворачиваться во время молитв, в то время, как поля пшеницы на Канне-1 и высокоцивилизованные эмигранты с африканского континента на земле перенесли свои джунгли и хранили блестящие драгоценности в фортах в их городе-космическом порте Тимбуке.
Так что для Алеты было естественно смотреть на окружающую их иссеченную ветрами дикую природу по другому чем Бордман. Ее родственники по расе были пионерами звезд. Их образ жизни сделал их менее зависимыми от благ цивилизации. Их прирожденная небоязнь высоты сделал из них инженеров-конструкторов стальных сооружений в космосе, и больше двух третей посадочных ловушек во всей Галактике были украшены их боевыми перьями над рубкой управления. Правительство на Алгонке-5 размещалось в каменном вигваме высотой в три тысячи футов и лучшие лошади известные человечеству были выращены ранчеро с бронзовой кожей и выдающимися скулами на планете Чаган.
В посадочной шлюпке «Волхва» раздалось громкое хмыкание. Это подал голос инженер. Через кряж перевалил движущееся устройство, постукивая своими эксцентричными гусеничными колесами, которые новые колонисты сочли такими полезными. Вездеход сверкал. Он перевалил через массивный валун и перебрался через груду камней. Он быстро приближался к ним.
— Это мой двоюродный брат Ральф, — сказал Алета приятно удивленная.
Бордман сморгнул и всмотрелся пристальнее. Он не мог поверить своим глазам. Но они не врали. Фигурка, управляющая вездеходом, была индейцем — американским индейцем, одетым в набедренную повязку и сандалии на высокой подошве. А в голову его были воткнуты три прямых пера. Более того, он не сидел на сидении. Он сидел на полуцилиндрической поверхности на крыше вездехода, покрытой цветной попоной.
Инженер саркастически хмыкнул. И тогда Бордман увидел насколько рационален этот способ передвижения здесь. Вездеход вздрагивал, его подбрасывало, он проваливался и возносился вверх, когда попадал на неровную почву. Сидеть на чем-то похожем на кресло было бы безумием. Задняя спинка будет наклоняться вперед во время наклона вперед и не будет поддержкой во время наклона назад. А при боковом наклоне из него можно просто вылететь. Так что ехать на машине словно в седле было вполне логично!
Но Бордман был не так уверен в целесообразности костюма. Инженер открыл люк и заговорил:
— Вы знаете, что в этой штуке находится леди?
Молодой индеец улыбнулся. Он помахал рукой Алете, которая прижала лицо к иллюминатору. И только сейчас Бордман понял целесообразность костюма. Из люка накатила волна воздуха. Он был горячим и душным. Настоящая печь!
— Привет, 'Лета, — сказал оседлавший вездеход. — Или подходяще оденьтесь или оденьте защитный скафандр выходя наружу!
Алета хмыкнула. Бордман услышал шорох за спиной. Затем Алета выбралась из люка и спрыгнула наружу. Бордман услышал как инженер негромко присвистнул. Затем он увидел, как она обнимается с двоюродным братом. Они перешли на осовремененный язык американский индейцев с которым Бордман был знаком. Она была одета как англо-саксонские девушки на пляжах с нормальной температурой.
На мгновение Бордман подумал о солнечном ударе, когда его глаза смотрели на солнечный свет смягченный фильтрами. Но цвет кожи Алеты прекрасно подходил к солнцу, даже такой интенсивности. Ветер обдувающий ее тело будет остужать кожу. Ее толстые прямые черные волосы были отличной защитой от солнечного удара, словно шлем предохраняющий от жары. Она могла ощущать жару, но она будет в полной безопасности. Она даже не обгорит. А вот он, Бордман…
Он мрачно разделся до трусов и вытащил скафандр из сумки. Затем наполнил флаги водой из запасов шлюпки. Он включил маленький питающиеся от аккумуляторов моторчики. Скафандр раздулся. Он был рассчитан на непродолжительный период невыносимой жары. Воздух, накачиваемый вовнутрь, не позволит поверхности скафандра прикоснуться к телу — и охлаждает внутреннюю часть испарением пота, плюс воды из фляг. Это была миниатюрная система кондиционирования на одного человека и она позволяла ему выдержать температуру, которая была бы смертельной для любого с его кожей и цветом. Но она использовала множество воды.
Он выбрался из люка и принялся неуклюже спускаться по лестнице прислоненной к корме. Он вытащил из кармана очки. Он приблизился к болтающим молодым индейцам, юноше и девушке и протянул свою руку в перчатке.
