Лоуренс Йепп - Властелин Призраков
Императорская кухня представляла собой квадратное – примерно сто на сто метров – помещение, напоминавшее пещеру. Вдоль длинные стен тянулись бесконечные ряды столов, заставленных посудой с яствами, которые еще источали струйки пара. Но повара и их подручные как сквозь землю провалились.
Хаунды дали знать о себе гораздо раньше, чем беглецы увидели их. Под высокими сводами громадной кухни весело гудели голоса, привыкшие соперничать и с грохотом на полях сражений, и с оглушительным шумом бесконечных таверн и забегаловок, постоянными посетителями которых были когда-то «гончие псы».
Байбил скорчил недовольную гримасу и проворчал:
– Горбатого, как известно, только могила способна исправить. Эти пройдохи, как вижу, и сейчас не расстались со старыми привычками.
– А что они там делают? – с неподдельным интересом спросил принц. – Развлекаются?
– Скорей всего, делят награбленное, – отозвался Байбил.
Лишь пройдя добрую треть кухни, принц и его сопровождающие увидели с полдюжины маленьких фигурок, сидящих, вернее лежащих, у камина в окружении золоченых кувшинов. Язычки пламени жадно слизывали капли жира, падающие с кусков мяса, насаженных на вертел. Один из хаундов, медленно поворачивая вертел одной рукой, другой то и дело поднимал над головой кувшин, отпивая из него большими глотками. Время изменило цвет шерсти на телах «гончих псов»: вместо золотистой она стала серебристо-белой.
– Да они уже пьяны, – разочарованно сказал Спок Байбилу.
– Даже старый и пьяный хаунд один стоит двух трезвых и молодых воинов-синха, – заметила Урми и, сложив ладони рупором, прокричала:
– Нам нужна ваша помощь!
Не дождавшись ответа от увлеченных беседой пирующих, не замечающих или старающихся не замечать посторонних, женщина глубоко вздохнула, собираясь повторить свою просьбу еще громче. Но Байбил, положив руку на плечо племянницы, остановил ее:
– Тебе ли не знать, как надо разговаривать с этими тертыми калачами? «Будьте любезны» здесь не подействует. – Он шагнул вперед, вдохнул полную грудь воздуха, расправил ее и во все глотку проорал:
– Сми-и-р-р-но!
Пятеро хаундов, как подброшенные пружиной, вскочили на ноги и вытянулись в струнку, но тот, который крутил вертел, не оставил своего занятия, лишь лениво повернул голову в сторону Байбила и с иронией произнес:
– Уж не «Чудотворец» ли это собственной персоной?
– Он самый, – громогласно, как на параде, отчеканил старик и строевым шагом промаршировал к хаундам. – Ты тоже должен стать по стойко смирно, когда я приказываю, Уит.
Урми дождалась, пока дядя удалился на почтительное расстояние, и пошла за ним, жестом предлагая остальным последовать ее примеру.
– Мы больше не состоим на службе в императорской армии, – сухо возразил Уит. – И ты, Байбил, давно уже не молоденький старшина в отряде хаундов. Больше того, мы, как таковые, уже не существуем. Нас расформировали, как только мы сделали свое дело, разве ты не помнишь? Так что тебе некому здесь отдавать приказы.
Бывшие вояки нерешительно переглянулись и один за другим молча опустились наземь. А Байбил, остановившись в десяти шагах от них, решительно заявил:
– Вы по-прежнему находитесь на императорской службе.
Подошедший к нему Зулу заметил, что шерсть на телах хаундов совершенно седая, а серые соропы покрыты пятнами грязи и пота. Бывалые воины выглядели так, словно изо дня в день выполняли самую грязную работу на кухне.
Уит поднял с пола кусок жареной птицы, жадно впился в нее зубами, а прожевав откушенное, изрек давнюю истину:
– Благоразумный император умеет заботиться о своих старых солдатах.
Байбил, подбоченясь, упер руку в бок и презрительно заявил:
– Вы так давно были солдатами, что забыли, когда это было, и превратились в сборище трусливых мерзавцев-мародеров.
Уит откусил еще один кусок от грудки птицы.
– Странно, что тебе позволили снова вернуться на Ангиру. Я думал, тебе придется провести остаток дней в изгнании, – он поставил ногу на низкую скамеечку и пододвинул ее Байбилу. – Но в любом случае, ты не потерял нюх – вечеринку нашу учуял издалека. Так угощайся. – Бросив бывшему старшине птицу, бывший солдат добавил:
– На здоровье, – и одарил Байбила гостеприимной улыбкой.
Видимо, роль злого угрюмца надоела Уиту. Ловко поймав брошенную ему птицу и отдавая дань оказанному радушию, Байбил откусил маленький кусочек.
– Уит, а я думал, что ты, уйдя в отставку, занялся хозяйством на своей ферме, – он перевел взгляд на одноглазого ангирийца, – А ты, Бакха, почему не в своей таверне?
Бакха смущенно шаркнул ногой по полу:
– О, ты разве не знаешь, как обстоят наши дела?
Уит носком своей ноги пнул ногу Бакха.
– Он пропил все свое имущество.
Бакха, ссутулив плечи, отвернулся и горько усмехнулся:
– Зато должен признаться, я получил от этого огромное удовольствие. – Бросив лукавый взгляд на Байбила, он добавил:
– А он, Уит, проиграл свою ферму в карты.
– Меня надули! – возмущенно выкрикнул Уит. – А всему виной инфляция. Когда император начал переделывать общество, он пустил в оборот бумажные деньги. – Склонив голову набок, старый хаунд задумался и смачно сплюнул в огонь. – Они даже в сортире непригодны.
В разговор вступил старый вояка с уродливым шрамом, пересекавшим половину лица:
– Золотые монеты стали сегодня такой же редкостью, как добрые сердца, – он отхлебнул из кувшина и продолжил:
– А наши пенсии стоят не больше бумажных денег.
Уит направил указательный палец на Байбила:
– Этот безумец, восседающий на троне, хочет получать налоги в твердой валюте, поэтому людям приходится продавать почти весь урожай, чтобы рассчитаться с долгами, а самим идти по миру. – От приступа злости он так резко крутанул вертел, что брызги жира веером полетели в огонь. – Как людям дальше жить?
– Лично я предпочел бы погибнуть в бою, чем так прозябать, – печально проговорил Бакха, сокрушенно покачивая головой. – Уж лучше стать частицей посмертного монумента, чем живыми ходячими мощами.
Зулу, внимательно наблюдавшему за людьми, собравшимися у камина, стало грустно. Эти несчастные напомнили ему беспомощных гигантов-китов, мощной волной выброшенных на берег.
Байбил с пренебрежением швырнул дичь на колени Уита.
– Честно говоря, когда Урми сказала, что во дворце все еще живут несколько старых хаундов, я решил, что все мои проблемы почти разрешимы. Но что я вижу здесь? Шестеро пьяных развалин оплакивают свою участь пьяными слезами. – Старик решительно повернулся к принцу. – Пойдемте, Ваше Высочество. Вам нельзя терять время на пустые разговоры.
– Ваше Высочество? – вскричал хаунд со шрамом, напряженно вглядываясь поверх плеча Байбила в темноту. – Это тот самый молодой принц, которого ты нянчил еще ребенком?
– А кто же еще? И кровопийца лорд Раху охотится за его головой.
Уит выронил из рук недоеденную им тушку птицы, торопливо вытер их о передник и сказал:
– Попроси парня выйти вперед, на свет.
– Пожалуйста, Ваше Высочество, – пробормотал Байбил.
Принц подошел к камину, а вслед за ним и все сопровождающие его.
Хаунды отодвинули от себя бутылки с вином, отложили закуску. Уит внимательно разглядывал принца:
– Он очень похож на деда.
– Точно! – радостно подтвердил вояка со шрамом. – Помню, как старый козел…
Байбил резко перебил его:
– Джата, у нас нет времени на воспоминания. Нам нужно спасаться бегством. – Уит указал рукой на Спока и Зулу:
– А эти двое кто?
– Посланцы другого мира, – ответил старый слуга. – Они прибыли на Ангиру, чтобы помочь нам.
– Или погрузить наш мир в еще больший хаос, – насупившись, недовольно пробурчал Джата. – К тому же, впервые за долгие годы мы заполучили достаточно еды и питья. Так с какой стати нам отказываться от такого редкого блага? Не понимаю.
– А ты вспомни об Агре, – Байбил кивнул на шрам Джаты. – Вспомни, где и когда ты получил свое пожизненное украшение. Тогда кое-что поймешь.
– Да, это было настоящее дело! – Джата выразительно посмотрел на принца. – Ваш дед знал людей и умел обращаться со своими солдатами.
– Он собственноручно вручил тебе почетный медальон, не так ли?
– Да, я получил награду из его рук за то, что первым взобрался на стену во время штурма крепости. – Старый хаунд задумался, в его глазах появилось отсутствующее выражение, словно он отрешился от неприглядного настоящего и заново переживал давние славные времена.
– А сейчас, – спокойно сказал Байбил, – перед тобой стоит его внук.
Джата очнулся от воспоминаний, вернулся к действительности:
– Дети императора и дети его детей немало добра нам сделали.
– Скажи, а что случилось с тем медальоном? – потребовал ответа былой старшина. – Ты повесил его над очагом, чтобы твои дети и внуки любовались им и гордились тобою? Или отдал его в залог?
