Василий Труфанов - Пятьдесят штук баксов
Ситуация усугублялась тем, что парни были явно натренированы настигать беглецов, а я находился не в лучшей физической форме и уже начал задыхаться.
Что делать?
Нет, сдаваться – это не наш путь. Мало того, что сам лишусь своей бессмертной сущности, так еще и хороших людей подведу. Неизвестно, конечно, как здесь поставлено сыскное дело, но на мой взгляд выявить всех, кто мне помогал, снаряжал и консультировал – проще простого.
Я попытался спрятаться за шкаф. Бесполезно! Пустые глаза преследователей, не замечая преграды, смотрели, казалось, прямо мне в душу.
Я снова ринулся наутек, лихорадочно перебирая небогатый спектр своих возможностей.
Они догонят – это дело времени. А вырваться из их цепких объятий… не с моим здоровьем!
Оставалось только попробовать фокус средневекового гонца-легкоступа. Всё-таки дважды мне, хотя и не без помощи, удалось выполнить трюк мгновенного перемещения в пространстве. Почему бы не попытаться сейчас?
Я постарался привести дыхание в норму и сосредоточился. Мое местонахождение в данный момент (третий этаж, наружная стена здания) очень способствовало прыжку в неведомое. Надо было только собраться с духом.
Я прошел сквозь толстые слои кирпича и остановился так, что носки моих ботинок нависли над краем бездны.
Ну-ка, как там говорил казак Иван? Делаем шаг? Ну!
Я шагнул, как неумелый прыгун с десятиметровой вышки и почувствовал, что низвергаюсь куда-то вниз.
Перед глазами вертелся целый хоровод искр и темный спиральный тоннель, ведущий, казалось, прямо в преисподнюю.
Что со мной?
Что будет?
Спасу ли я этим отчаянным прыжком своих друзей?
Удастся ли сохранить ту бесценную сущность, которую мы так легковесно и обыденно привыкли называть душой?
«Господи, – пробормотал я, чувствуя, что теряю остатки сознания, – помилуй меня, грешного».
И тьма поглотила меня.
Эпилог
А хорошо, знаете ли, проснуться ранним прохладным утром в морге…
В собственном теле, бережно укрытом несвежей казенной простынкой. С биркой, привязанной к большому пальцу правой ноги…
Есть в этом что-то жизнеутверждающее.
Есть, есть, вы зря не верите…
P.S.
Кстати, чуть не забыл…
Когда вы, забавляясь, пишете что-то на запотевшем окне, присмотритесь внимательней. Только ли ваши знаки проступают среди капелек осевшего на стекле тумана?
Может быть, как раз в этот миг кто-то из неведомого далека пытается подать вам сигнал? Сообщить что-то важное?
О, наш мир так переполнен тайнами… Его ещё изучать и изучать.
* * *Итак, наши верные друзья сдержали слово. Три недели адского труда, и в результате они сумели создать два опуса, вполне достойных выдвижения на какую-нибудь не слишком раскрученную премию. (К раскрученной без рекомендаций заматеревших в известности авторитетов не стоило и соваться. А к авторитетам так просто не подъедешь).
Лишь я сачканул и всё время, отведенное на творчество, безжалостно потратил на бизнес. Но договор есть договор, так что в последний вечер я сел и, не особо напрягаясь, набросал несколько миниатюр. Насколько хорошо это получилось, судите сами.
Произведение № 3
Короткие истории для чтения на ночь
Крадущийся в ночи
Он долго лежал без сна, неподвижно уставившись в темноту широко открытыми глазами. Сполохи света от редких автомашин время от времени скользили по потолку, усиливая чувство одиночества и заброшенности. Ночные звуки большого дома, не различимые днем… Как давно он изучил их до малейших подробностей…
Холодный спазм сдавил желудок. Он прислушался: заворочавшись во сне, вздохнула жена. Пора!
Он медленно поднялся. Мерцающие зеленые цифры электронных часов дрогнули и превратились в четыре нуля. Безвременье! Полночь. Что ж он решился. Осторожно, остерегаясь малейшего скрипа, слепо вытянув вперед руки и ощупывая путь босыми ступнями, он двинулся вперед. Путь на кухню, такой простой и знакомый днем, теперь казался таинственным и полным препятствий. Дверь в детскую… Он на мгновение остановился. Дети были отрадой его жизни. Что с ними станет? Какими они вырастут?
Нож, с вечера оставленный в нужном месте, удобно лег в ладонь. Длинное, отточенное лезвие слабо светилось, отражая бледный свет уличного фонаря. Мужчина вздохнул. Он понимал, что совершает преступление, но не мог остановиться. Таинственная власть зла влекла его с неудержимой силой. Да! Он сделает это. Сделает, а дальше будь, что будет.
Белая дверь отворилась бесшумно. Он мгновение помедлил, впившись взглядом, потом занес руку и… с коротким выдохом вонзил нож!
Боже! Это было именно то, о чем он мечтал! Запах одурманил. Мужчина содрогнулся, ощутив через рукоять ножа упругую плоть, и в сумасшедшем экстазе, в неистовстве, все кромсал и кромсал, резал и резал, с вожделением глядя на растущую груду розовых ломтей.
Внезапно вспыхнувший свет ударил его по глазам. Мужчина отпрянул и выронил нож.
Жена в бигудях, в измятой ночной сорочке, избоченясь, стояла в дверях кухни.
– Негодяй! Так ты опять всю колбасу из холодильника съел!
Грязное дело
Жара изнуряла.
Крепкий черноволосый мужчина еще раз оглядел себя в зеркале и с отвращением натянул на голову вязаную шапочку, оставляющую открытыми только глаза. То, что ему предстояло сделать, вызывало омерзение. Но выбора не оставалось.
Струйки пота неприятно защекотали виски. Болели раны, полученные накануне, ныли мышцы. Боже, но есть же другая жизнь! Море, прелестные девушки, терпкое вино, наслаждение…
Мужчина коротко вздохнул. Увы.
Инструменты, которыми предстояло орудовать, тяжелой грудой лежали на полу. О, почему он ввязался во все это…
Ладно, не время жалеть себя. По крайней мере, в этом костюме его не узнает даже родная мать.
Собрав все свое мужество, он направился к месту. Было непросто, но он хорошо изучил путь и сегодня проделал его без ошибок и падений. Первый удар едва не сбросил его на землю, но он был готов и удержался.
Теплые липкие капли упали на глаза. Он мгновенно ощутил тошноту и спазм в желудке. Нет, нельзя быть таким брезгливым… Он покрылся потом. Сердце билось, как загнанное, но с упорством маньяка он продолжал и продолжал, уже не реагируя на то, что лилось сверху… Единственная мысль, как спасательный круг, удерживала его в сознании: то, как она войдет, как увидит все это… Какое у нее сделается лицо!
Наконец, все осталось позади. Он бессильно уронил руки. Удивительно, но радости не было. Просто не осталось сил.
Шум открывающейся наружной двери привлек его внимание. Он устало прикрыл глаза. Сейчас!
Быстрые шаги. Дверь распахнулась… Она.
– О, – воскликнула коротко, как будто задохнулась. – Так ты все-таки побелил потолок!
Ночная драма
Была темная грозовая ночь, и дождь лил, как из ведра. Порывы ураганного ветра, пытаясь прорваться внутрь, сотрясали рамы огромной двенадцатиэтажной башни. Старые тополя, неосмотрительно посаженные когда-то у ее подножия, стонали и грозили обрушиться своими тяжелыми старыми стволами на площадку перед входом.
Лишь в одном окне, под самой крышей посеревшего от дождей здания, теплился огонек. В комнате, на широкой постели, застланной алыми шелковыми простынями, лежала обнаженная девушка. Ее прелестная фигура живописно выделялась на блестящем шелке, а нежная кожа, матово отражающая свет изысканного ночника, была нежной и притягивающей прикосновения, как белая атласная лента.
Возле постели, занимающей центр комнаты, приютился небольшой столик, сплошь уставленный вазами с фруктами. В центре возвышалась бутылка темно-красного, как рубин вина, а рядом стояли два изысканных по форме бокала, в которых еще оставалось несколько капель пьянящей влаги.
Юноша, который только что занимался с девушкой любовью, минуту назад поднялся с ложа любви и скрылся за дверью, задрапированной тяжелой портьерой, на которой были вышиты золотистые павлины.
Юная красавица чуть приподнялась и, ожидая, когда возлюбленный вернется, взяла бокал. Томным движением она прикоснулась губами к тонкому стеклу, и капля волшебной жидкости легко, как бы сама собой, скользнула к ее губам.
В этот момент сверкнула молния, и раздался ужасный удар грома!
Гроза, всю ночь расцвечивающая небо извилистыми вспышками небесного огня, приблизилась вплотную, и теперь башня оказалась в самом ее эпицентре. Дождь ударил в окно так, словно хотел пробить преграду, ворваться внутрь и затопить все внутри своими потоками.
Комната снова озарилась вспышкой голубого небесного пламени. Стало жутко.
И тут юная невеста услышала из соседней комнаты, в которую удалился ее супруг, частые яростные удары. О Боже!
Похоже, там шла битва. И не на жизнь, а на смерть!
Набросив на плечи легкий, расшитый драконами халат, полы которого развивались за ней, как крылья ангела, юная дева бросилась на помощь возлюбленному.
