Питер Дэвид - Легионы огня: долгая ночь Примы Центавры
Она снова поймала себя на мысли о том, что не может понять, что же такого особенного нашел в нем император. Она могла лишь предположить, что Дурла отлично справлялся со своими обязанностями. Но эта мысль, почему-то, испугала ее.
— Министр Дурла, — ответила она в соответствии с требованиями этикета.
— Полагаю, что сегодняшние уроки оказались для вас весьма познавательными, — сказал он.
— Да, конечно. Благодарю вас, с вашей стороны очень вежливо интересоваться такими мелочами.
Она направилась было в свою комнату, но Дурла чуть шагнул в сторону, да так, что оказался у нее на пути, не проявив при этом грубости. Она остановилась, скрестила руки и чуть приподняла брови.
— У вас ко мне еще какое-то дело, министр?
— Мы были бы очень довольны, если бы ваши уроки с Телисом Эларисом, начиная с завтрашнего дня, проводились во дворце, — сказал Дурла.
— Вы были бы довольны? — ей не понравилось это замечание, что она и продемонстрировала позой и вопросительным выражением лица. — А почему? Умоляю, скажите.
— Это вопрос безопасности.
— И, будучи министром Внутренней Безопасности, вы, естественно, считаете это важным. Мне понятны ваши опасения, министр, но нам с Телисом уроки на свежем воздухе кажутся более… как вы там говорили?… более «познавательными», нежели в стенах дворца.
— Не подумайте только, что я хочу помешать вашему обучению. Но сейчас опасное время…
— Не сомневаюсь. И что с того?
— Агенты и союзники Альянса проникают повсюду.
Сенна выразительно вздохнула и быстро оглянулась по сторонам, будто опасаясь, что враги могут выпрыгнуть прямо из стен этого коридора.
Но Дурла явно не шутил.
— Вы можете позволить себе подобную беспечность, юная леди, потому что вы молоды, а в этом возрасте обычно не задумываются о возможности собственной смерти. Пока вы собственными глазами не увидите врага, вам не страшно.
— Насколько я понимаю, гораздо опаснее тот враг, которого не видно.
Дурла, казалось, был потрясен ее ответом, Сенна не вполне представляла, почему он так отреагировал на ее слова. Но он быстро взял себя в руки, настолько быстро, что Сенна даже подумала, не показалось ли ей это.
— Можно сказать и так. Но, раз вы все понимаете, я считаю ваш ответ согласием на нашу просьбу.
— Вы все время говорите «мы» и «нас», Дурла. Скажите, эта просьба — ваша собственная инициатива, или приказ императора?
— Это мое предложение. Император с ним согласен.
— Ясно. А если я спрошу его, то он это подтвердит?
— Несомненно. Хотя я обижен, что вы столь откровенно подвергаете сомнению мои слова.
Сенна обдумала ситуацию. Она чувствовала, что Дурла не лжет. Император действительно мог поддержать своего министра Внутренней Безопасности. И не стоило забывать о том, что она была воспитанницей императора. Он был обязан заботиться о ней.
— Вы сказали, что это пока предложение. Значит, вы готовы убедить императора отдать приказ о моем с Телисом заточении во дворце?
К ее удивлению, Дурла абсолютно спокойно ответил:
— Ну, конечно же, нет, юная леди. Никто не хочет, чтобы вы чувствовали себя пленницей, никто не собирается ограничивать ваши прогулки, в пределах ваших возможностей, конечно. Мы… я… просто беспокоюсь о вашей безопасности.
— Послушайте, Дурла, — начала она, — я осиротела во время смертоносного дождя, обрушившегося с небес. Погибших было так много, что трупы лежали повсюду, насколько хватало взгляда. Но мне удалось выжить. Без вашей помощи.
Так что, полагаю, я вполне способна позаботиться о собственной безопасности.
— Как вам угодно, юная леди. Но будьте осторожны. Если с вами что-нибудь случится, император, я это знаю, ужасно расстроится. И я сомневаюсь, что он придет в восторг, если я в качестве оправдания объясню ему, что все случилось потому, что вам просто захотелось подышать свежим воздухом на уроках Телиса.
Элариса.
— Ваша работа связана с риском, министр Дурла. Вы должны были знать об этом, прежде чем заступить на этот пост.
— Вся наша жизнь — это риск, юная леди Сенна, — он поклонился и направился было прочь.
Но Сенна, к ее собственному удивлению, остановила его вопросом:
— Министр… вы не заметили, что на Приме Центавра уменьшилось число писателей, артистов… творческих личностей?
— Не больше, чем обычно, юная леди.
— Чем обычно? — она сочла эту фразу весьма странной.
— Ну да. Подобные личности известны своей ненадежностью и склонностью попадать в неприятные ситуации. Они голодают из-за своего творчества, а потом умирают… или пьют, а то и принимают опасные наркотики, чтобы достичь своего «творческого вдохновения», а потом гибнут от передозировки.
— К тому же, все они склонны к радикализму. Крайне драчливые и воинственные личности, они находят свой конец в ими же затеянных ссорах с теми, кто имеет противоположное мнение. На самом деле, это жалкая толпа, — он вздохнул. — Ох, полагаю, что эти красиво говорящие красавчики, подобные Телису.
Эларису, кажутся весьма… романтичными. Но, если рассмотреть их всех вместе, вы увидите, что эта группа совершенно нестабильна. Если вы проведете исследование, то обнаружите, что большинство из них скверно заканчивает свою жизнь. Будем надеяться, что Эларис не окажется в их числе.
Что-то в его последнем высказывании насторожило Сенну.
— Что вы имеете в виду, министр?
— Ничего особенного, юная леди. Абсолютно ничего. Приятно вам… поболтать на свежем воздухе.
Он поклонился, а потом пошел по коридору.
Сенна задумалась над его словами, а потом прошла прямиком в комнату, где обычно проходили ее занятия. Она тщательнейшим образом осмотрела ее, выискивая любые признаки подслушивающих устройств. Она должна знать, не проходили ли их уроки и беседы под чьим-то наблюдением. Но она ничего не обнаружила. Наконец, устав от поисков, она плюхнулась на стул и подумала о том, что скажет Телис, когда она сообщит ему о своем разговоре с Дурлой.
Глава 5
Она краем глаза заметила вспышку света.
После того разговора прошло несколько дней. Сенна полулежала на склоне холма, ожидая, когда же придет Телис Эларис. Она уже начала немного беспокоиться за Телиса, ибо он никогда не опаздывал. На самом деле, он был настолько пунктуален, что этим даже раздражал ее.
Ей пришло в голову, что они так и не закончили свою «игру». Так что же напоминали ей облака? К счастью, этот день был таким же облачным, как и другие, так что она могла преспокойно гадать об этом, разглядывая клубящиеся пушистые образования высоко над головой.
Она решила, что одно облако похоже на гигантского паука. А другое, со странным хохолком, своими забавными очертаниями напоминало лицо императора, только хмурое. Оно хмурилось, глядя на гигантского паука. Сенну это, почему-то, позабавило.
Она так увлеклась игрой, что, практически, не обратила внимания на то, в какой стороне города полыхнуло. Но, тем не менее, тотчас села. И услышала грохот взрыва, последовавший за вспышкой. По-видимому, взорвалось что-то большое, и первой ее мыслью было то, что на Приму Центавра снова напали силы.
Альянса.
Она внимательно разглядывала небеса, приготовившись к новым взрывам, но все оставалось спокойным. Потом раздался второй взрыв, еще более громкий, и в небо поднялся столб густого черного дыма.
Сенна вскочила на ноги и, прикрыв глаза рукой, пыталась разглядеть, где именно рвануло. У нее перехватило дыхание, она слегка пошатнулась. Даже отсюда было видно, что взрыв произошел в здании, где жил и работал Телис Эларис.
Она, не помня себя, побежала туда. Сенна неслась, не разбирая дороги, ее ноги двигались, подобно поршням, и только на полпути к зданию, заметив, что острые обломки камней режут ей ступни, вспомнила, что до сих пор держит туфли в руках. Остановилась на секунду, обулась, не сводя глаз со столба дыма, из-за чего споткнулась, но быстро восстановила равновесие. Задыхаясь, она продолжила бег, ее легкие горели, она судорожно хватала ртом воздух, но не останавливалась.
Сенна добежала то того места, где склон холма становился достаточно крутым, споткнулась, упала и покатилась вниз, кувыркаясь через голову. Улица начиналась прямо у подножия холма, и она выкатилась туда абсолютно неподобающим юной леди образом. Но вокруг толпилось столько народу, перекликаясь между собой и указывая куда-то руками, что никто не обратил на нее внимания. Она поднялась на ноги и, шатаясь, направилась к месту взрыва.
Кое-где еще горел огонь, но, к счастью, пожар уже, в основном, был потушен. Здание превратилось в то, что представляли собою многие дома на Приме.
Центавра — в обугленные руины. Последняя струйка дыма поднималась в небо, и люди указывали на нее, вполголоса переговариваясь.
