Аллан Коул - Флот обреченных
— О-о! — протянул Стэн с прежним непроницаемым видом. — Любопытно… Вы не возражаете, если я плесну себе еще?
Он налил еще два полных стакана и выпил спирт медленными глотками, словно это была обыкновенная вода. Император озадаченно наблюдал за ним.
— Бросьте, — сказал он не без нотки отчаяния в голосе. — Такого чистого спирта вы сроду не пробовали — и не вздумайте отпираться! Не дурачьте меня!
Стэн с невинным видом тряхнул головой.
— Вы правы, этот спирт и впрямь забористый, — согласился он. — Однако — уж вы не обижайтесь — пивал я напитки и покрепче.
— Например? — почти кипя от ярости, спросил император.
— Например, стрегг.
— Это что за проклятущая штуковина?
— Не знаю, помните ли вы такой народ — бхоры, — ответил Стэн. — Вот они этот стрегг и глушат.
— А-а, помню, — отозвался император. — Ребята, что населяют Волчье созвездие. Кажется, я им отдал в пользование какую-то звездную систему или что-то в этом роде.
— Да, что-то в этом роде.
— Ну и как пьется этот самый стрегг? Бьюсь об заклад, что мой самогонный спиртец куда лучше! У вас, часом, нет стрегга на пробу?
Стэн кивнул.
— Имеется. В моей комнате. Если вам действительно любопытно, могу отрядить курьера.
— Разумеется, любопытно!
Император поднял стакан для тоста.
— Чтоб моя матушка… — произнес он заплетающимся голосом, — чтоб у моей матушки… Ну-ка, повтори этот тост, который был принят у бхоров.
— Чтоб у моей матушки бородища выросла! — подсказал Стэн не менее заплетающимся голосом.
— Верно. Чтоб у моей матушки бородища выросла! — рявкнул император, охнул и ухватится за стол — подвластная ему империя вдруг закружилась перед его глазами.
— Проклятущий мноюгонный спирт, — нараспев сказал император, — ему, увы, далеко до стрегга, далеко! Стрегг — самое оно! У этих бхоров был еще один тожд… то есть тост. Чтоб мой папаша…
— Чтоб мой папаша зад себе отморозил! — снова подсказал Стэн.
— Не суйсь, сам помню… вот это тожжжд… тость… тост. Чтоб п-паша зад се заморозил! Ну и пойло этот стрехх…
Тут император поднес к своим губам пустой стакан и опрокинул его себе в рот. Потом отодвинул стакан от себя и обиженно воззрился на него. Наконец до властителя дошло, что стакан пустой. Это заставило императора встряхнуться и отчасти вернуть себе подобающий его величеству вид.
— Ну и нажрался я, — изрек он.
— Совсем косой, — подтвердил Стэн. — Со стреггом шутки плохи. Он тебя подстрегг… то есть вас… то есть я хотел сказать… дьявол, а который, бишь, час? Мне вроде как на дежурство…
— Ни на какое дежурство. Его величество будет недоволен. Его величество не терпит пьяных при исполнении. Если который пьяный — не люблю. Который пьет и пьянеет — таким не доверяю. И никогда не доверял!
Стэн таращился на него сквозь марево опьянения.
— Стал-быть, я уволен вчистую?
— Не-е. Не-е. Ежели стану пьяных увольнять — надо с себя начать. Вот протрезвеем — и уволю тебя к чертовой матери. — Император с кряхтением поднялся со стула. Его качало из стороны в сторону. Но он собрал волю в кулак и стал прямо. — Ангельская похлебка! Только она спасет твою карьеру.
— Что еще за ангельская похлебка?
— Тебе незачем знать. Если б ты про нее чего знал, есть бы не стал… Это яство заодно и рак лечит… Да-да, ведь и прежде знавали способы лечить рак!.. Короче, ангельская похлебка — это самое оно. Только она прочистит наши бедные мозги.
Выписывая кренделя, император двинулся вперед. Стэн последовал за ним — четким армейским шагом, но только с наклоном чуть ли не в сорок пять градусов.
В животе Стэна заурчало от голода, когда до него донеслись ароматы с кухни, которая находилась в императорских покоях и где его величество время от времени самолично стряпал. Пьяный в стельку, он зачарованно наблюдал, как отнюдь не менее пьяный император совершал цепочку чудес — малых и великих. Малыми чудесами были его колдовские манипуляции с разного рода неизвестными пряностями и травами; к большим чудесам относилось то, что император, приняв такую убийственную дозу стрегга, мог стремительно орудовать старинным французским ножом, шинкуя овощи с быстротой машины, а также отмерять на весах нужные ингредиенты… и при этом продолжать довольно оживленно болтать.
У Стэна в это время была одна обязанность: следить, чтобы стаканы со стреггом не пустели.
— Ударим еще по одной, — сказал император. — Не бойся — ангельская похлебка будет вот-вот готова.
Стэн сделал осторожный глоток стрегга и ощутил, как ледяная струйка расплавленным металлом прокатилась по его пищеводу. Но на этот раз, как ни странно, действие сверхмощного алкоголя было иным. Стэн сидел в святая святых императорских покоев — на его кухне, к тому же он сознавал, что пора вспомнить о своих обязанностях капитана личной охраны; оба этих соображения неожиданно частично протрезвили его.
Кухня императора была в четыре, если не в пять раз просторнее большинства стандартных кухонь в Прайм-Уорлде, где в нынешнем сороковом веке работали лишь компьютеры и роботы и весь процесс готовки был скрыт от глаз. Разумеется, в императорской кухне были некоторые современные элементы — встроенные шкафы, огромные холодильные камеры, открывавшиеся нажатием кнопки. Работала система абсолютной дезинфекции воздуха и всех поверхностей в помещении, а также суперсовременная система уничтожения отходов, которой император пользовался крайне редко. Обычно он сбрасывал очистки и все, что, на взгляд Стэна, было отходами, в один из контейнеров и совал его обратно в холодильник, а влажные отходы сгребал и сбрасывал в помойное ведро — дырявое, подтекающее, в чем Стэн со временем имел возможность убедиться.
Главной достопримечательностью кухни был огромный разделочный стол для рубки мяса — из дуба, очень редкой древесины. В середине разделочного стола находилась антикварная нержавеющая раковина. Установленная чуть ниже уровня столешницы, она постоянно омывалась струями воды, — когда император, рубящий мясо, сбрасывал туда ненужные мелкие кусочки, они немедленно исчезали в сливе.
Сразу же за спиной властителя располагался ряд огромных приспособлений для варки и жарки — плиты и печки: темные и массивные — из чугуна, сверкающие и изящные — из стали. Стэн разглядел одну печь, стены которой были толщиной в несколько сантиметров, рядом — большой электрический гриль и газовая плита с шестью горелками, которой пользуются повара-профессионалы, а дальше другой гриль — открытый, на дровах. Судя по легкому запашку в воздухе, печь работала на какой-то разновидности природного газа.
Стэн наблюдал, как император ловко управляется с продуктами, сопровождая все свои действия непрестанными комментариями. Если Стэн правильно уловил, готовить ангельскую похлебку начинают с того, что мелкими дольками нарезают чоризо — мексиканскую твердую колбасу. Затем чоризо вместе с большим количеством чеснока жарят в оливковом масле с добавкой тайского маринованного перца. Упоительно вкусные запахи разогретых специй защекотали ноздри Стэна, несмотря на то что он был все еще под отупляющим воздействием стрегга. Капитан охраны глотнул еще обжигающего напитка и усилием воли заставил себя вслушиваться в слова императора.
— Я когда-то считал, — говорил тот, — что пища — это всего лишь горючее для поддержания жизни. Ну, сам понимаешь: сосет под ложечкой, надо чем-то набить желудок, чтобы продолжать заниматься чем-либо серьезным.
— Вполне понимаю вас, — сказал Стэн, вспоминая тот период, когда он работал на Миге.
— Я так и думал, что ты меня поймешь. Я ведь был самым обыкновенным инженером в «медвежьих углах» космоса. Вкалывал по-черному в экспедициях, организованных компанией, на которую работал, а во время отпуска слезал с девок только для того, чтобы к бутылке приложиться. Для смакования кушаний времени как-то не находилось. По мере того как я продвигался по служебной лестнице, командировки становились все продолжительнее. Я адски скучал вдали от цивилизации. И понял, что существует одна отдушина — хорошо поесть. А кормили стандартной пищей. Вот я и начал искать выход. Стал вспоминать, что готовили бабушка и дедушка. Мало-помалу восстановил их рецепты.
Император причмокнул губами.
— Даже странно, с какой цепкостью удерживаются в памяти запахи и вкус пищи, которую мы когда-то ели. Остается только использовать свой язык в качестве точного прибора и проводить практические опыты, пока не добьешься желаемого результата. Как, например, с этой ангельской похлебкой. Еще не изобретено лучшего средства быстро протрезветь или мгновенно снять похмелье. Искусству готовить это чудо меня обучил один мексиканский пират. Впрочем, это уже другая история…
