Виталий Забирко - Статус человека
Донован лениво перевернулся на спину. Сзади, ужом скользя по воде, его догонял Феликс. Он подплыл поближе, фыркнул, тоже лег на спину и затих. Вода была туманно-зеркальной и почти неощутимой. Она легонько баюкала, усыпляла, чувствовалось, что она куда-то ненавязчиво тянет, уносит от берега, и это было приятно, и противиться ей не хотелось.
Их снесло на песчаную косу. Донован задел затылком дно, поначалу не понял, что это так назойливо трет ему голову, удивился и встал на ноги. Воды было по колено. Над тихим гладким океаном за косой висел сиренево-зеленый мягкий закат — будто свежая, еще мокрая акварель, — а на песке, буквально в двух шагах от Донована, спиной к нему, сидел словно вырезанный из черной бумаги человечек и строил вокруг себя песочный городок.
Донован вздрогнул. Сзади шумно забарахтался в воде Феликс, выскочил на берег и тоже застыл от неожиданности.
Человечек поднял голову.
— Дылда? — удивился он. — Ты вернулся? Здравствуй. Я всегда знал, что ты вернешься… — и снова принялся что-то сооружать из песка. — Иди сюда, — позвал он, — помоги. У меня что-то не получается.
Донован проковылял к нему непослушными ногами и пал на колени прямо на песочные постройки.
— Ты что?! — Человечек вскочил. — Не видишь, что ли? Ты…
— Обожди, — Донован усадил его на песок.
Человечек весь дрожал от обиды и негодования
— Извини, Райн, — сказал Донован. Губы его прыгали. — Ну, извини. Сегодня сумасшедший день Где вы все? Куда, почему ушли из Деревни?
— А-а… — скривился Райн. — Все ушли в Войнуху играть. — Он махнул рукой в сторону развалин
Феликс подошел поближе.
— Что он говорит? — спросил он.
Донован досадливо отмахнулся.
— Что это такое? Что у вас тут вообще творится?!
— Войнуха? — удивился Райн. — Это игра такая. Только шумная и длинная очень… Мне она не понравилась, и я ушел.
Он стал поправлять растоптанные домики.
— Ее Кирш придумал, — добавил он.
Донован зажмурился. Кирш, подумал он. Все-таки это ты, Кирш. Что же ты тут натворил…
— А ты надолго вернулся? — спросил Райн, прихорашивая песочную пирамидку. — Мы вас ждали: и тебя, и Алешу… И Айя тебя ждала… — Он разгладил песок. — Скажи, что бы мне в центре соорудить?
Донован не слышал. Внутри все оледенело. В висках стучала кровь: ждала… Она его ждала! Только почему — ждала? Почему — ждала, а не ждет?
— Что с ней? — прохрипел он.
— С кем? — Райн удивился. — С Айей? А ты разве не видел ее? Она в Деревне…
Донован обомлел. Он вскочил, засуетился, но сразу же сник, обмяк.
— Неправда, — тихо сказал он. — Неправда это. Зачем ты врешь, Райн?
— Вру? — обиделся Райн. — Я не вру…
— Ее нет в Деревне. Я был там — кампалла ее пуста. Давно пуста.
— А-а… Вот ты о чем. — Райн начал лепить песочную башню. — Она сейчас живет в кампалле Ийо. Как вернулась из Города, так перебралась туда и живет.
Донован непонимающе уставился на него.
— Ты… Это правда?
— Правда. А почему нет?
Донован рванулся к Лагуне, прыгнул и, бешено взбивая в пену воду, поплыл к берегу. Феликс недоуменно посмотрел на Райна, затем вслед Доновану и, поминутно оглядываясь, тоже вошел в воду.
— Ну вот. Пришли, напакостили… — Райн принялся поправлять разрушенный песочный городок.
Донован выбрался на берег и побежал в Деревню. О Феликсе, безнадежно отставшем посреди Лагуны, он уже не помнил. Быстрее, быстрее, подгонял он себя, не замечая, что ветки кустов хлещут его по голому телу. Остановился он только у кампаллы Ийо. Перевел дух, вытер локтем лицо и наконец отважился заглянуть внутрь хижины.
В кампалле было чисто прибрано, тихо и уютно. Пахло морем и листьями тмитянного дерева. На потолке уже начинал светиться большой оранжевый светляк, а стены мерцали голубыми искрами. Кампалла была жилой.
Донован свыкся с полумраком и увидел, что в углу, закуклившись в паутину гамака, как в кокон, чуть слышно посапывала Айя. Сплюх ты мой милый, умиленно подумал он и одними губами позвал:
— Айя… Айюшка!
Айя сладко чмокнула, потянулась и открыла глаза.
— Донован, — удивилась она ему, как видению, и встала, закачавшись в гамаке.
Он шагнул к ней.
— Дыл-да… — все еще не веря, прошептала Айя и кончиками пальцев коснулась его мокрой груди.
— Дылда, — сказала она счастливо, — ты мне сегодня снился… — И она, обхватив его шею тоненькими прутиками рук, уткнулась носом в соленое плечо.
Милая ты моя, подумал Донован. Хорошая ты моя Золушка, принцесса с льняными волосами… Как я тебя нашел… Нет, как я тебя искал, боже, как я тебя искал… Чего я не передумал, как за тебя боялся.
Она легонько оттолкнула его, отстранилась.
— Донован, — сказала по-своему, чуть искажая его имя. — Ну, здравствуй, Донован. Как я по тебе соскучилась… Ты купался в Лагуне? Мокрый весь…
Айя провела ладонью по его щеке. Донован снова привлек ее и поцеловал в висок возле левого глаза.
— Здравствуй, Айя…
— И все? — лукаво спросила она. Он поцеловал ее в правый висок.
— И все? — Она сделала вид, что обиделась, надула губы. — А дырку?
— Что — дырку?
— В пузе! — звонко крикнула она, цыкнула сквозь зубы и неумело, по-детски провертела пальцем ему живот.
— Ах, ты, проказница! — Он подхватил ее на руки и закружил по кампалле.
— Ой-ей! Бешеный, бешеный! — захлебывалась она смехом, а он кружил ее по кампалле, закрыв глаза и зарывшись лицом в ее волосы.
— Обожди, — вдруг затеребила она его, — остановись…
Донован перестал кружиться и открыл глаза. В дверях черным силуэтом стоял Ратмир. Донован смутился и отпустил Айю на пол.
— Возьми одежду, — протянул Ратмир узел. — Разбросал по всему берегу.
Донован машинально взял вещи.
— Это Ратмир, — сказал он Айе. — Познакомься.
— Он вместо Алеши?
— Нет, — усмехнулся Ратмир. — Я сам по себе. Нe помешаю?
— Ты можешь говорить? — удивилась Айя. — Донован как прилетел, так сразу не мог…
Ратмир прошел в кампаллу.
— Можно, я сяду?
— Пожалуйста…
Айя вдруг стала тихой какой-то, собранной, будто сразу подросла. Как будто она могла подрасти…
Ратмир осмотрелся. Сесть, собственно, было не на что. Пол был застелен серыми квадратами циновок, на нем стояли четыре махоньких детских пуфика, пушистых, как одуванчики, но уж настолько миниатюрных, что садиться на них было боязно, а сидеть и того более — неудобно. И тогда он опустился на пол, на тонкий, как бумага, коврик.
Спрашивать будешь, тоскливо подумал Донован. Неужели ты ничего не понял, ничего тебе не ясно? Впрочем, конечно, ничего…
Айя оглянулась на Донована, пододвинула ногой пуфик и села.
— Ты говорить пришел? — спросила она Ратмира. — Ведь видно, что не просто так, не играть, не сказки сказывать, а расспросить, узнать что-то. По делу. Да?
— Да, Айя… — Ратмир запнулся и отвел глаза в сторону. — Нам нужна твоя помощь.
Айя от неожиданности смутилась, опустила голову.
— Что у вас тут происходит? — спросил Ратмир. — Откуда эти развалины, пулевое оружие, интеграторы, термические и лучевые бомбы — вся эта архаика, все эти отбросы, исчезнувшие на Земле два века назад? Кто вам все это дал, кто надоумил кто научил? Кирш? Зачем вам все это? Что вы не поделили? Что вы этим самым приобрели?! Деревню бросили… Купол исчез куда-то…
Он глянул на Айю и осекся. По ее лицу было видно, что она ровным счетом ничего не понимает.
— Что он говорит? — недоуменно обратилась она к Доновану.
Донован молчал.
— Кирш, — выдохнул Ратмир. — Где Кирш?
— В Городе… — робко проговорила Айя. — Кирш в Городе. Вы были там?
— Были, — сказал Ратмир и умолк.
— Кирш там. Он в лабиринте под Куполом. Правда, Купол разрушили, когда началась Войнуха, но если вам очень нужно, я вас туда проведу…
— Н-да… — протянул Ратмир. Его передернуло. -
Вы даже еще больше дети, чем я о вас думал…
И застыл.
Понял, подумал Донован. Наконец ты тоже понял.
Айя растерялась. Она не воспринимала эту чужую, тяжелую тревогу, не чувствовала ее, хотя она относилась прямо к ней, ко всем человечкам, ко всему Сказочному Королевству.
— Это… игра, — тихо сказала она и повернулась к Доновану, ища поддержки.
…Они поставили Купол километрах в пятнадцати от Деревни. Это был обыкновенный стандартный купол, какими снабжают каждую исследовательскую группу для работы на безатмосферных планетоидах, но они его расширили и приспособили под информаторий. Затем переправили туда библиотеку и фильмотеку, в подвале установили большой синтезатор, сделали с его помощью массу псевдоэкспонатов, заставили ими все залы и комнаты, навели в них стереоэффекты, контуры псевдообоняния, псевдоосязания и псевдоприсутствия, и в Куполе ожил уголок Земли.
