Вонда Макинтайр - Гнев Кана
– Н-да. Время от времени надо же нам, старым ослам, напоминать, как все было в незапамятные времена.
Веселье адмирала как рукой сняло. Маккой прекрасно знал, что он все еще не любил, чтоб его дразнили. Кирк нахмурился, не зная, как принять это замечание Маккоя.
– Мостик, – сказал он в сенсор лифта.
– А как же насчет дальнейшего осмотра, адмирал?
В его голосе зазвучали нотки иронии.
Поддразнить Джеймса Кирка – было одной из немногих вещей, заставлявших его взглянуть на себя со стороны. Даже опьянение не действовало столь безотказно.
– Я его завершу по ходу дела, как только мы отправимся в путь, заметил мягко адмирал.
– Джим, неужели ты действительно считаешь, что трехнедельный учебный рейс вознаградит остальные сорок девять недель канцелярской суматохи? Ты думаешь, он удержит тебя от этого помешательства?
– Я думал, что мы покончили с этим разговором еще прошлым вечером, сказал Кирк. – Что ты хочешь знать? Это становится в высшей степени утомительным.
– Да, когда твои друзья причиняют тебе беспокойство – это ужасно скучно. Да?
– Иногда, да. Ты гораздо лучший хирург, чем психотерапевт.
Двери лифта-подъемника разошлись, и Маккой еле сдерживался, чтоб не заругаться. Еще бы минута, и он, наверное, накинулся бы на Джима.
"…Или сам получил бы кулаком в челюсть», – подумал он. Напросился бы. Адмирал Кирк взошел на мостик «Энтерпрайза», и доктор Маккой следовал за ним. Маккой должен был признать, что приятно быть позади. Он кивнул Юхуре, и она ему улыбнулась. До этого мистер Сулу управлял, и только сейчас выяснилось, что лейтенант Саавик, исполняющая должность старшего офицера и научного сотрудника в этом тренировочном рейсе, будет пилотировать «Энтерпрайз» в виде практики. Главное различие было, конечно, в том, что теперь Спок был капитаном. Он не сдал свои обязанности адмиралу; поступить таким образом было бы в высшей степени неприлично.
Боже упаси, чтобы Спок мог сделать что-либо неуместно.
– Адмирал на мостике! – сказал мистер Сулу.
– Вольно, – произнес Кирк, прежде чем кто-нибудь успел подняться или отсалютовать.
– «Энтерпрайз» проводит операцию Звездного Флота. Приготовиться к отправлению.
– Лейтенант Саавик, приготовить места крепления, – скомандовал Спок.
– Есть, сэр.
Она приступила к работе. Кирк и Маккой спустились на нижний мостик.
– Приветствую, адмирал, – Спок кивнул также и Маккою.
– Доктор Маккой, я хочу надеяться, что смотр прошел благополучно.
– Да, капитан. Я под большим впечатлением, – ответил за него Кирк.
– Крепления готовы, – объявила Саавик.
– Спасибо, лейтенант, – Спок минуту помедлил, и тут его взгляд принял отсутствующее выражение, которое Маккой в целях самозащиты уже научился узнавать.
– Лейтенант Саавик, спросил Спок, – сколько раз вы управляли космическим кораблем на взлете?
– Сто девяносто три раза, сэр, – ответила Саавик быстро и затем прибавила, – в воспроизведении.
Кирк весь похолодел.
– А в реальных условиях космоса – ни разу?
Маккой совершенно ясно почувствовал, что в голове Джеймса Кирка одновременно возникли два противоречивых решения. Первое было – скинуть Спока с капитанского кресла и приказать мистеру Сулу принять командование.
Второе – ничего не делать. Он выбрал второе. Но это было похоже на фотофиниш. Проклятый гном! И в восторге от этой своей мысли," Маккой обратил ее на Спока. Поистине, дисциплина вулканийца. Умышленно избегая смотреть на Кирка и притворившись, что не заметил замешательства адмирала, Скотт взглянул на Маккоя с легкой улыбкой.
Для вулканийца это была в высшей степени характерная реакция, как и взрыв смеха в лифте для Кирка.
– Выводите корабль, лейтенант Саавик, – сказал Спок. – Есть, сэр.
– Меняйте силу тяги, мистер Сулу, прошу вас.
– Меняю, лейтенант.
– Всегда полезно посмотреть, как твои студенты проверяют результаты своей подготовки, – заметил Спок. – Вы согласны, адмирал?
– О, несомненно, капитан. Чтоб быть уверенным. Сразу за все, в конце концов.
Экран показывал, как воздушный порт завращался медленно, исчезая из поля их зрения, в то время как Саавик разворачивала «Энтерпрайз».
– Передний ход. Четверть импульсивной мощности, прошу вас, мистер Сулу! – сказала Саавик.
Кирк открыл было рот, чтобы что-то сказать, набрал воздуха и резко его заглотнул, засунул руки под мышки. Маккой склонился к нему.
– Эй, Джим, – прошептал он, – хочешь успокоительного?
Кирк свирепо глянул на него и замотал головой. Корабль набирал скорость.
– Четверть импульсивной силы, – объявил мистер Сулу, – потом спустя некоторое время, – свободно и беспрепятственно.
Кирк спокойно выпустил воздух изо рта.
– Курс, капитан? – спросила Саавик.
Спок обернулся к Кирку и вопросительно поднял одну бровь.
– На ваше усмотрение, капитан, – отозвался Кирк. Лицо Спока опять приняло прежнее непроницаемое выражение, подозрения Маккоя относительно того, что вулканиец беспокоит Кирка не меньше, чем его самого, усилились.
– Убираемся отсюда, лейтенант Саавик.
Кирк вздрогнул.
– Сэр, – обернулась Саавик.
«Убираемся отсюда!» То же самое Джим Кирк сказал, когда командовал «Энтерпрайзом» в последний раз.
– Кажется, технический термин будет «курс свободный», – уточнил Спок.
– Есть, сэр, – сказала Саавик, очевидно, не понимая. Но Маккой видел, что Джим понял.
Глава 4
Как только осмотр был окончен, Питер бросил гаечный ключ в ячейку и помчался в раздевалку: он опаздывал на урок математики. Собрав свой маленький компьютер и захлопнув дверь, повернулся и наткнулся прямо на своего дядю Монтгомери.
– Гм, – Питер, опомнившись, поздоровался. – Я должен идти на консультацию, сэр, с вашего разрешения.
– Никакого разрешения, курсант. Сначала я скажу тебе пару слов.
– Но, сэр, я опаздываю!
– Значит, опаздываешь! Что за наглость!
«О Господи, – подумал Питер, – теперь я попался».
– Сэр? – с невинным видом остановился он.
– Не смей называть меня «сэр», сопливый мерзавец! Ты что хочешь, выставить меня на посмешище перед адмиралом? Перед самим Джеймсом Кирком?
– Вы не должны были говорить ему, кто я такой! – не выдержал Питер. Никто не знал этого до сих пор!
– Ах, вот оно что! Ты что, стыдишься быть моим племянником?
– Вы же знаете, что нет! Просто, похоже, все будут думать, что я только благодаря вам попал сюда.
Скотт Моитгомери сложил руки поперек груди.
– У тебя так мало веры в меня?
– Просто я хочу сам пробить себе дорогу! – возразил Питер и почувствовал, что как раз этого-то и не надо было говорить.
– Понятно, – сказал дядя Монтгомери. – Так, значит, не доверяешь мне, а не себе, считаешь, я окажу тебе плохую услугу тем, что у тебя будет легкая жизнь? Если ты считаешь, что вкалывал недостаточно, мы это быстренько исправим!
«Определенно опоздаю, на математику, – подумал Питер. – Лейтенант Саавик не засчитает мне урок, и в довершение ко всему понадобится не меньше трех дней, чтобы успокоить дядю. Ну, умник, стоила ли игра свеч»?
Он вспомнил взгляд и выражение лица адмирала, когда тот вручал ему «левосторонний ключ» и решил, что стоила.
Но, к сожалению, с дядей Монтгомери дело обстояло иначе.
– Вы знаете, что я так не думаю, дядя, – сказал Питер, стараясь успокоить его.
– А-а, теперь «дядя»! И не увиливай! Ты еще не объяснил своего поведения!
– Он проверял меня, дядя, чтобы посмотреть, насколько я глуп! Если бы это случилось, сказала Даннан…
– Даннан! – воскликнул дядя Монтгомери. – Та самая сестренка, по которой тюрьма на корабле плакала больше, чем может насчитать твой компьютер! Я бы не стал брать пример с вашей сестры, мистер, если уж вы сами так хорошо знаете, что вам делать!
– Подождите! – закричал Питер. – Даннан… она…
Это была правда – ее много раз наказывали, даже почти вышвырнули из Звездного Флота. Но ведь даже сам дядя Монтгомери сколько раз говорил ему, что хоть однажды приходится действовать по собственной инициативе. А это как раз то, что делала Даннан – его сестра, и Питер восхищался ею.
– Вы не можете о ней так говорить!
– Я буду говорить о ней так, как мне вздумается, молодой мистер, а вы будете слушать, прикусив язычок!
– Я могу теперь идти? – мрачно спросил Питер. – Я уже опоздал на пять минут, а лейтенант Саавик не будет ждать.
– Кстати, вот еще. Ты слишком много времени проводишь, увиваясь вокруг нее. Ты что, думаешь, ей больше делать нечего, как только выносить ухаживания всяких молокососов?
– Что вы хотите этим сказать? – сердито возразил Питер.
– Ну, не делай дурака из своего старого дядюшки, мальчик! Что я, не вижу всех этих мальчишеских пылких увлечений? Да кто их не заметит! Мой единственный тебе совет, – снисходительно проговорил он, – не выставлять свое сердце напоказ!
