Вонда Макинтайр - Гнев Кана
Хорошо, что я вас вижу.
– Спасибо, сэр. Я тоже рад вас видеть.
– Между прочим, поздравляю, капитан.
Хикару взглянул вниз на блестящие галуны своей формы. Он еще не успел с ними освоиться.
– Спасибо, адмирал. В том ваша большая заслуга. Я ценю содействие, что вы мне оказывали все эти годы.
Кирк пожал плечами.
– Вы это заслужили, капитан, но ведь я был не единственным командиром, замолвившим за вас словечко. Спок от вас в совершенном восторге. И у вас одна из двух или трех самых лучших рекомендаций от Хантера, которые я когда-либо видел.
– Я очень вам благодарен, что вы мне об этом сказали, адмирал. Мнение обоих этих командиров много для меня значит.
Кирк осмотрелся.
– Все как раньше, не правда ли? Вы все еще поддерживаете отношения с капитаном II ранга Флинк?
– Да, сэр. – Я видел ее только сегодня утром. Она заслужила капитана 1 ранга в начале прошлой весны.
– Ах, да! Я забыл. Когда память начинает… он не договорил, ухмыльнулся, превратив все в шутку. Но слова звучали страшно серьезно. Ей ведь дали один из новых кораблей, да?
– Да, сэр. «Магелана». Сегодня он стартовал.
«Теперь я ее нескоро увижу», – подумал Хикаро с сожалением. Новые корабли класса «Галактика» были меньше, чем «Энтерпрайз», но гораздо быстрее. Пока существовало только три таких корабля: «Андромеда», «М-31» и «Магеланово облако». Они предназначены для проведения серии длительных исследований; руководить подобного рода исследованиями – дело, которое избрала себе в жизни Мандала Флинк, родившаяся и выросшая в космосе. Джим хихикнул. Хикаро вопросительно взглянул на него.
– Вы помните, что она сказала мне на встрече офицеров, когда пришла на борт «Энтерпрайза»?
– Э, не совсем, сэр. – На самом деле он себе живо все представлял, но если вдруг адмирал что-нибудь имел в виду, Хикаро решил, что было бы более корректно не напоминать ему о другом.
– Я спросил о ее планах на будущее. Она посмотрела мне прямо в глаза и сказала: «Капитан, я хочу Вашу работу».
Хикора не удержался от улыбки. Он кроме того помнил неловкое молчание, которое за этим последовало. Мандала, конечно, и не думала угрожать, и Кирк это не посчитал за угрозу. Нет, ни в коем случае. Но, для подающего надежды офицера, мустанга – того, кто намеревался продвинуться по служебной лестнице, это был не слишком разумный шаг в начинаниях.
– Она его тоже получила, – сказал Кирк, мягко глядя в окно и видя перед собой не землю, оставшуюся далеко внизу, не бесконечный хаос космического пространства, а новые миры и прошлые свершения.
– Сэр! А вы претендовали на одну из «Галактик»? – Хикаро чувствовал себя довольно неловко, частью потому, что, если бы Кирка назначили, тогда его самого должны были бы понизить в чине, но даже больше потому, что употребил обращение в начале предложения.
– Что? О, нет. Нет, конечно. Я совсем не это хотел сказать. Она заслужила звание командира также, как и вы. Мне его не жалко для вас обоих.
Он усмехнулся.
– Но если б я был помоложе лет на десять, тогда бы ей пришлось побороться со мной за одну из «Галактик».
– Я не могу Вас представить иначе, как только на борту «Энтерпрайза», капитан Кирк, ах, простите, адмирал.
– Я принимаю это как комплимент, капитан Сулу.
Автопилот издал негромкий гудок, как только достиг маяка космической пристани. Кирк кивнул Сулу, который тут же вернулся к пульту управления, отключил автопилота и завел навигационный компьютер и коммуникативные системы.
– «Энтерпрайз». Я – «Шаттл-7».
Команда капитана Кирка прибывает.
– «Шаттл-7», добро пожаловать на «Энтерпрайз». Готовьтесь к стыковке.
– Спасибо, «Энтерпрайз». Мы готовимся.
Когда капитан Сулу закончил приготовления, капитан Кирк опять поймал его взгляд.
– Между прочим, капитан, я хочу вас поблагодарить за ваше согласие.
– Я был рад получить вашу заявку, адмирал. Возможность вновь вступить на борт «Энтерпрайза» навевает какую-то ностальгию – как я мог упустить этот случай?
– Да, – сказал Кирк задумчиво, – тем не менее я помню, сколько нужно было сделать и как мало на все было времени, когда я получил «Энтерпрайз».
Где-нибудь в конце месяца вы примете командование над «Эксельсиором».
– Я готов, сэр. Я давно мечтал об этом.
– Я знаю. Мне было очень приятно самому отдавать приказания вашему первому экипажу.
– Спасибо, адмирал.
– Но я все-таки очень признателен вам за ваше командование в течение трех недель.
Он улыбнулся: на какой-то момент принужденность служебной обстановки рассеялась, и стало видно, что капитан Джеймс Кирк хвалится своим кораблем «Энтерпрайз». Он склонился и сказал насмешливо-доверительным тоном:
– Мистер Сулу, я не верю, чтобы те дети могли крутить руль.
Лейтенант Саавик наблюдала, как «Энтерпрайз» и «Шаттл-7» готовятся к стыковке. Капитан Сулу – прекрасный пилот, – заключила она. Огромные двери космического корабля плавно закрылись, в помещение стал поступать воздух для герметизации.
Остальные стажеры в волнении ждали прибытия адмирала Кирка. Саавик оставалась внешне ко всему безразличной, хотя ей было неприятно встречаться с Кирком после вчерашней катастрофы. Он больно унизил ее во время воспроизводящих экзаменов, поставив «хорошо». Она считала, что он должен был значительно снизить ей итоговую оценку из-за ответа на последнем экзамене. Она чувствовала замешательство, чего очень не любила.
Капитан Спок знал гораздо больше о людях вообще и об адмирале Кирке в частности, чем Саавик надеялась когда-либо узнать. Возможно он смог бы объяснить мотивы поведения Кирка. Но с того времени, как она была на корабле, у нее все не было времени спросить у него об этом.
– Процесс стыковки завершен, – сообщил компьютер.
* * *– Приготовиться к осмотру, – сказал Спок, – открыть аэролаг.
Все стажеры с напряженным вниманием следили за раздвигающимися дверьми. Компьютер упредил свистом, что адмирал на корабле. Кирк остановился, поприветствовал Вымпел Федерации и обменялся приветствиями со Споком.
– Разрешите подняться на борт «Энтерпрайза».
– Разрешаю, адмирал, и добро пожаловать.
– Надеюсь, вам знакомы мои стажеры, – поинтересовался Спок. – Вас они, разумеется, должны знать.
Кирк посмотрел прямо на Саавик.
– Да, – сказал он, – мы вместе прошли сквозь жизнь и смерть.
Саавик хранила невозмутимый вид, но только приемы аутотренинга, которым ее обучил Спок, позволили ей не залиться тут же краской. Она совершенно не понимала тона Кирка, похоже он пытался сострить.
Первые десять лет своей сознательной жизни Саавик никогда не смеялась. Первые десять лет своей сознательной жизни она никогда не видела, чтобы кто-нибудь смеялся, не причиняя другому боль.
У нее не было чувства юмора.
Кирк задержал еще некоторое время на ней взгляд и, после того как она не ответила, отвернулся.
– Приветствую, мистер Скотт, – обратился он к главному инженеру. Ну, старина Скотт, как поживаешь?
– Да, адмирал. Я тут немного прихворнул, но доктор Маккой меня спас.
– Прихворнул? А что это было?
Саавик уделяла особое внимание общению между людьми. Спок говорил, что их слова не играют большого значения. Наблюдай их действия по отношению друг к другу, выражение их лиц. Придавай столько же значения тону, каким это сказано, как и самим словам.
Вслед за вопросом адмирала последовала пауза. Неспособность ответить на вопрос? Саавик сразу же отвергла это предположение. Удивление или смущение? И то и другое очень возможно. Нежелание, может быть?
Мистер Скотт быстро взглянул на доктора Маккоя, надеясь остаться незамеченным. Итак: это было нежелание. Маккой тоже посмотрел на него, добавив легкое пожатие плеч и улыбку.
– Э… увольнение на берег… адмирал, – сказал Скотт.
– А… – протянул Кирк.
Он произнес это понимающим тоном, хотя, в сущности, ответа на вопрос не последовало, а наоборот, Скотт уклонился от ответа. Саавик мысленно проанализировала ответы обоих и попыталась соотнести их друг с другом.
Мистер Скотт и доктор Маккой знают о каком-то событии в жизни мистера Скотта, о котором адмирал хочет знать, но которое мистер Скотт хотел бы скрыть от него. Доктор Маккой, судя по его молчанию, согласился утаить это; адмирал своим понимающим тоном как бы присоединился к их разговору; все же дав обоим понять, что он намеревается точно выяснить, что произошло, но в более удобное время и, может быть, в нерабочей обстановке.
Саавик почувствовала внутреннее удовлетворение результатами анатомической тренировки своего ума; оставалось только проверить их точностью.
Адмирал Кирк прошел вдоль шеренги, одарив каждого стажера строгим, но довольно дружелюбным взглядом. Спок и Скотт сопровождали его.
– А это кто? – спросил Кирк, останавливаясь перед ребенком.
Петр так прямо держался и был так серьезен, что Саавик захотелось улыбнуться. Он был очень светлый блондин, под испытующим взглядом адмирала его лицо слегка порозовело. Он был очень мил и так горд, что находится в космосе в четырнадцать лет, так горел воодушевлением, что казалось, живет в атмосфере лучащейся радости, которая распространялась и на окружающих.
