Мать Вода и Чёрный Владыка - Лариса Кольцова
Когда душа омрачена
После бойни Олег попал в медотсек к доктору Франку. Но, было похоже, что он переживал не за убитых людей, а от того, что эти убийства не могли вернуть ему его Колибри. Она продолжала биться в его сознании своим хрупким и растерзанным телом, а он не умел её оживить и опять нарядить в серебристый комбинезон. Рудольф лично допрашивал Олега. Он был бесстрастен, и в своей серой одежде металлических оттенков, казался и сам металлическим. Единственное, что он позволил, ударил Олега по лицу. А потом простил. Сказал, что всё уладит сам. И никто не узнает в ГРОЗ об этом инциденте. Те же, кто жили здесь, понятно, ничего и никому не поведают. Потому что ГРОЗ властвует на Земле, а здесь они сами себе власть. Система же наблюдения была, по сути, фикцией, и давно была подконтрольна тем, кто жил и работал в Паралее.
Спустя время Рудольф пришёл к Олегу сам в его жилой отсек. Он попросил Олега рассказать, что предшествовало этой бойне на поверхности Паралеи. Слушая рассказ Олега, Рудольф казался отсутствующим и во времени, и в пространстве отсека, пребывая своими мыслями где-то и ещё. Олег это видел, но подчиняясь субординации, что-то бубнил себе под нос, злясь на Рудольфа за удар на глазах у многих, хотя и понимая, что заслужил и большее воздаяние за собственный произвол, приведший к преступлению, в которое он вовлёк и друга Артура. Но Олег знал, что Артур сын Венда. Поэтому он знал, что история будет навсегда погребена в недрах их подземного мира. И не такое тут творилось. И не такое покрывалось не только Вендом, но и справедливым, безупречным Разумовым. Во все времена люди никогда не жили и не живут по инструкциям свыше, разве что отчасти.
Олег потом доказывал Антону, что надо уничтожать подобные планеты, злые, неисправимые.
— Всю целиком? — спрашивал Антон.
— Всю. Если они так терзают своих девушек. Так мучительно и страшно живут. Если не умеют иначе, пусть исчезнут!
— Но уничтожив всех, ты погубишь большинство невинных людей, девушек, детей, животных, птиц. Как это?
Олег молчал, сказать ему было нечего. Возродившись уже из душевного пепла, пройдя сеансы психического восстановления у доктора Франка, он стал как бы и прежним. Но прежним ли? У себя в жилом отсеке он поместил изображение своей Колибри в искусственный, прозрачный кристалл, взятый в лаборатории «ЗОНТа». Уменьшенное изображение девушки сидело там, внутри, на цветке. Олег при помощи компьютерной графики сделал ей крылья, как у настоящей колибри. И девушка — колибри сидела в цветке и смотрела на Олега из своего, защищающего её уже навеки от страшного мира, кристалла, улыбаясь пунцовыми губами. Но глаза её остались печальными. Олег не успел сделать их радостными и лучистыми. У него было слишком мало времени, чтобы исцелить её окончательно.
Увидев кристалл, Рудольф взял его в руки и долго смотрел на девушку — птицу, навеки исчезнувшую Колибри, имени которой никто в подземном городе не узнал. Лицо его не выражало никаких особенных эмоций, но в выражении глаз возникло нечто, что он пытался скрыть, прищурившись, будто прозрачный кварц мешал ему разглядеть заключённый в нём мираж. Олег счёл это за его сочувствие, потому что ничего не знал об их встрече у горного озера.
— Эта планета никому из землян не приносила счастья, — сказал он.
— А какое счастье принесли им мы? — спросил неожиданно Антон. Но Венд проигнорировал его вопрос, обратившись к Олегу:
— Ты остаёшься. Я так решил. В ГРОЗ никто и ничего не узнает об инциденте. Такие, как ты и Антон, прошедшие здесь свою школу взросления, вы тут незаменимы. На других планетах и колониях бывают эксцессы и более жуткого свойства. Но люди там живут и даже рожают детей. Мы космические воины, а не земные благополучные и сонные обыватели хрустальных городов. Нечеловеческое напряжение жизни в нечеловеческой среде рано или поздно даёт о себе знать именно дикими срывами. Мы все здесь понимаем это, потому и прощаем, помогаем друг другу, а не топим, и не судим с позиций тех, кто носа за всю жизнь не сунул выше сада на крыше своего управленческого небоскрёба. Они созерцают иные миры в красочных многомерных картинках, потому никогда не поймут нас, кто в реале прочувствовал на своей шкуре, какие грызущие пасти и кромсающие зубы часто таят в себе подобные райские лики якобы идиллических планет. Останешься? Если хочешь отбыть, я дам тебе превосходную характеристику, но лучше оставайся, Олег.
Олег не сказал ни да, ни нет. Он таращился в пустой серебристый потолок, будто в некий экран, светлые глаза перемещались за невидимым для посторонних движением незримых никому фигур. Пребывая в трауре, он отключил свои интерактивные обои в отсеке, не желая наслаждаться земными миражами, не желая ничего. Мимика выразительного и открытого лица выражала страдание. Шрам от удара на правой стороне, оставшийся после операции доктора, был пока заметен, и нарушал идеальную природную лепку осунувшегося лица. Неделя, другая, и следа не останется, но вот в отношении души — этого не мог знать никто. Что происходило там, какой лютый хаос сотрясал и сметал прежние, упорядоченные построения его личного глубинного космоса? Венд долго и пристально смотрел на него, после чего ушёл.
От Антона Рудольф не скрыл, что принимал личное участие в выдворении девушки отсюда, но Антон и не собирался говорить об этом Олегу. Болтливость не была качеством, которое тут приветствовалось. Если надо, шеф скажет Олегу обо
