Лабиринт чародея. Вымыслы, грезы и химеры - Кларк Эштон Смит
Похоже было, что растущая луна из молочного хрусталя спустилась на холм и залила этот укромный уголок своим инопланетным светом. И нос этой луны находился не более чем в шести или семи футах от гранитной стены, откуда я вел свои наблюдения!
Четыре существа, которых я не мог бы сравнить ни с одним земным созданием, парили в воздухе над гурием, без крыльев или какой-либо иной видимой опоры, будто на них, как, впрочем, и на саму барку, не действовали силы земного притяжения. Хотя рост их и был несколько меньше человеческого, во всем их облике сквозило невесомое изящество, присущее лишь птицам и насекомым. Тела их были почти прозрачными, и внутри смутно виднелись сплетения сухожилий и вен, точно переливчатые нити, проглядывающие сквозь жемчужную бледно-розовую вуаль.
Один из них, который парил в воздухе перед лучистым колесом, отвернувшись от меня, держал в длинной худощавой руке холодную блестящую звезду, прежде венчавшую пирамиду. Другие, грациозно ступая по воздуху, поднимали и отбрасывали прочь осколки, прежде сложенные с такой безупречной симметрией.
Лица двоих были полностью скрыты от глаз, в то время как странный профиль третьего был отчетливо виден и чем-то напоминал совиный клюв и глаз на безухом черепе; на черепе плавно вздымался гребень, увенчанный султаном из раскачивающихся кистей, который походил на перепелиный хохолок.
Курган был разобран с замечательной быстротой и ловкостью, свидетельствовавшей о том, что трубкообразные руки этих созданий гораздо сильнее, чем можно было подумать. В процессе разрушения они склонялись ниже и ниже, пока не стали перемещаться практически горизонтально, почти вплотную к земле. Вскоре все осколки были убраны, и существа начали пальцами вычерпывать грунт, чья рыхлость свидетельствовала о том, что его не так давно вскапывали.
Затаив дыхание и трепеща перед этим таинственным видением, я выглянул из своего укрытия, гадая, что за немыслимое сокровище, что за таинственный и неправдоподобно великолепный клад собираются выкопать эти явившиеся из другого мира разведчики.
Наконец одно из четырех существ вытащило руку из глубокой ямы в глинистой почве, держа на весу какой-то маленький бесцветный предмет. Очевидно, эту вещь они и искали, ибо все четверо прекратили раскопки и, точно на каких-то незримых крыльях, вместе взмыли к своей барке. Двое заняли места на корме, встав за похожим на мачту столбом с его лучистым колесом. Тот, кто нес сияющий камень, ограненный в форме звезды, и другой пришелец, державший в руке непонятный тусклый предмет, устроились на носу, футах в девяти-десяти от утеса, на котором притаился я.
Впервые я увидел их лица анфас, глядя прямо в их непроницаемые бледно-золотые глаза, устремленные в моем направлении. Я не понимал, заметили они меня или нет: казалось, их взгляды направлены сквозь меня куда-то далеко-далеко, немыслимо и невообразимо далеко – в непостижимые бездны и миры, навеки скрытые от людского взора.
Теперь я отчетливее рассмотрел в пальцах того из них, кто стоял ближе, безымянный предмет, который они выкопали из-под разрушенного гурия. Гладкий, тускло-коричневый, овальный, размером он напоминал соколиное яйцо. Я мог бы принять его за обычный голыш, если бы не трещина в одном конце, откуда торчало несколько коротких светящихся нитей. Почему-то он напомнил мне раскрывшееся зерно с проклюнувшимися крохотными корешками.
Позабыв обо всех грозящих мне опасностях, я вскочил на ноги и устремил восхищенный взгляд на барку и ее пассажиров. Несколько секунд спустя я заметил, что лучистое колесо начало медленно раскручиваться, точно подчиняясь какому-то незримому механизму. В то же мгновение послышался зловещий шепот миллиона флейт, и я ощутил накрывающую меня волну райского благоухания. Колесо вращалось все быстрее и быстрее, касаясь земли и неба своими призрачными спицами, и в конце концов я уже различал только кружащуюся луну, которая делила серповидный корабль пополам и будто разрезала саму землю и утесы.
От этого вращающегося сияния, неумолчной музыки и божественного аромата голова у меня пошла кругом. Все мое существо накрыла неописуемая тошнота; твердая гранитная скала, казалось, ходила ходуном у меня под ногами, как будто я был пьян, а можжевельники, прочно привязанные к земле могучими корнями, нависали над моей головой, как падающие небеса.
Вскоре колесо, корабль и его пассажиры потускнели, стали размытыми и начали таять в ночном небе. Описать это словами очень сложно – будто без видимого уменьшения, как следовало бы по законам перспективы, они вернулись в какое-то ультрагеометрическое пространство. Их очертания все еще виднелись в воздухе – и все-таки они были уже неизмеримо далеко. Одновременно я почувствовал, что меня словно затягивает внутрь гигантской воронки невидимый могущественный поток, который завладел мною, когда я выглядывал из своего убежища на скале, и понес мимо чудовищно раскачивающихся деревьев.
Я не упал на землю – потому что подо мной не было больше никакой земли. С ощущением, будто меня разорвало на куски в момент гибели миров, вернувшихся обратно в состояние первобытного хаоса, я окунулся в серое холодное пространство, где не было ни воздуха, ни земли, ни небес, ни звезд – лишь бескрайний предвечный космос, сквозь который призрачный серпик странного корабля падал впереди меня в никуда, унося с собой на борту странную луну.
Насколько я помню, за все время моего полета-падения я ни разу не лишился сознания полностью, но под конец меня все сильнее охватывало оцепенение, ощущение какой-то неясности; мимо поплыли смутные видения чудовищных разноцветных арабесок, самопроизвольно возникавших передо мной из сумеречного ниоткуда.
Все было расплывчатым и двумерным, точно этот новорожденный мир не успел еще обрести глубину. Казалось, я плыву по нарисованному лабиринту. Некоторое время спустя сквозь мягкий опал и лазурь я попал в спиральное пространство розового света и плыл до тех пор, пока этот свет не заполнил все вокруг меня.
Мое оцепенение уступило место резкому и болезненному покалыванию, как будто на морозе, и с ним все мои чувства ожили. Я ощутил, как что-то или кто-то крепко сжало мои плечи, и понял, что моя голова и торс вынырнули из розовой мглы.
На миг у меня возникло ощущение, что я горизонтально торчу из медленно низвергающегося потока какого-то сверхъестественного вещества, которое не было ни водой, ни воздухом и ни пламенем,
