Виктор Тарнавский - Время жить. Книга вторая: Непорабощенные
— Так она пойдет в завтрашний номер? — понял Билон. — Извини, я задерживаю тебя. Только, пожалуйста, береги себя. Ты ведь тоже давала подписку о неразглашении.
— Подписку давала Орна Маруэно, студентка университета. А Тид Грумман, внештатный корреспондент "Утренней звезды", ничего не подписывал. Спокойной ночи, Майдер. На всякий случай, вот тебе ключи, но завтра утром лучше никуда не ходи, а просто позвони мне, хорошо?
Ночь Билон провел почти спокойно. После горячей ванны и хорошей порции скайры, нашедшейся в кухонном шкафчике, боль утихла и больше не беспокоила его. Мыслей же у Билона после этого долгого дня не осталось никаких. Он чувствовал себя полностью опустошенным. Очередной период его жизни подошел к концу, а то, что должно было придти ему на смену, могло подождать до утра.
Орна Маруэно откликнулась на первый же его звонок. Когда они уже заканчивали разговор, он, повинуясь какому-то почти бессознательному порыву, попросил ее купить по дороге последний номер "Курьера". Вчерашние тревоги немного поблекли, и сегодня ему было страшно рвать, рвать совсем, рвать со всей своей прошлой жизнью. Хотя он понимал, что это неизбежно, но все равно надеялся на какой-то маршрут для отступления.
Открыв свежий номер "Курьера", Билон понял, что такого маршрута у него нет. Первая полоса начиналась со статьи под огромным заголовком "Приговор", подписанной… им, Майдером Билоном! Не веря своим глазам и чувствуя, что сходит с ума, Билон вцепился в газету. "Террорист понес заслуженную кару…", "Применение Закона о бунтовщиках позволит…", "Движение за Демократию оказалось ширмой, под которой…" – четкие строчки текста расплывались у него перед глазами. Это была катастрофа!…
— Что с тобой? — обеспокоенно спросила Орна Маруэно, с тревогой заглядывая ему в глаза.
— Орна… Поверь… Я ничего такого не писал… Это чудовищная подстава… — у Билона не хватало слов, а пальцы комкали и рвали проклятую газету, словно хотели стереть его имя с каждого из полутора миллионов экземпляров тиража.
Орна поняла.
— Майдер! — она крепко взяла его за плечи. — Конечно, я знаю, что ты ничего этого не писал! Успокойся, на следующий день об этом забудут, а у тебя будет возможность восстановить свое честное имя. Я обещаю…
— Потом, — торопливо перебил ее Билон. — Здесь где-то есть поблизости телефон-автомат? Я должен позвонить…
С главным редактором его снова соединили за считанные секунды.
— Я ждал вашего звонка, — послышался в трубке сухой голос главного.
— Сегодня вы победили, — Билон говорил спокойно и чуть насмешливо. — Но чего стоит ваша победа? Вы можете тиснуть под подлой статейкой мое имя, но вы не доберетесь до меня. Я увольняюсь из вашей газеты. Немедленно!
— Билон, не спешите, — главный, похоже, еще чего-то не понимал. — Успокойтесь. Больше вашего имени под написанными не вами статьями не будет… Я выводил вас из-под удара… Потом вы сами поймете, что это было необходимо… Считайте, что вы в отпуске, переждите пару недель, потом возвращайтесь… возвращайтесь к работе…
— Я не собираюсь отдыхать, — Билон подбавил в голос яду. — Ваши костоломы промахнулись. Кассета у меня. И я найду ей достойное применение!
— Остановитесь! Вы не понимаете! — главный редактор почти кричал. — Да кому сейчас нужны ваши наивные поиски правды, когда происходят такие события?!
Глава 67. Слово и дело
Вначале было слово. С легкими сквозняками оно скользило по парламентским коридорам, стучалось в кабинеты депутатов, робко заглядывало в совещательные комнаты фракций и вдруг окрепло, набрало силу и вырвалось прямо под своды огромного сессионного зала.
Ш-ш-ш… Ч-ч-ч… Пич-ч-ч… Им-пич-ч-мент!
С самого утра парламент бурлит как закипающий котел.
— …А вы слышали?! Оказывается, всех авторов "Заявления Двенадцати" уже… того!… И притом, сразу!
— Да! Какой ужас! Нужно немедленно принимать меры!
— Уже, уже принимаются! Мы поставим вопрос на голосование сегодня же! Ваша фракция проголосует за?
— Непременно, непременно, коллега! Но мы требуем не менее двух мест в комиссии по расследованию…
— …Этот Кирстен просто уголовник! Да-да, настоящий бандит! Так расправиться с почтенными людьми! У меня летит весь бизнес!
— Не огорчайтесь, коллега. Нам, депутатам, всегда найдется, чьи интересы лоббировать. И притом, наконец, мы избавились от этого Движения!
— Причем тут Движение? Это, знаете, мухи отдельно, а котлеты отдельно! Кирстена все равно надо убирать! А то как бы и самому не последовать…
— …Господа, господа, вы не откажетесь поддержать мой законопроект?
— Нашли время! Куда вы лезете с вашим проектом?… Да и кому он теперь нужен, когда заказчиков-то – тю-тю…
— А из принципа!
— Тоже мне, принципы!… Вы вот лучше сегодня проявите разок принципиальность…
— Проголосуйте за импичмент…
— …А я бы на вашем месте не стал торопиться.
— Окститесь! А "Заявление Двенадцати"?!
— Ну и…?! По моему, их уже давно пора было…
— Господин генерал! Вам что, хочется на старости лет учиться играть по новым правилам? Вы депутат парламента, уважаемый человек, а хотите быть у Кирстена на побегушках?!
— Господа, вы забываете о пришельцах. В шторм капитана не меняют.
— Причем тут пришельцы?! Какое им дело, кому приказывать?! Скажите точно, генерал, вы подчинитесь решению большинства фракции?
— И до следующих выборов сделать президентом это жирное чучело, нашего, прости господи, спикера?!
— Генерал, прекратите ваши политические разговоры! Вы будете голосовать вместе с фракцией или нет?!…
— …Почему они, черт возьми, не начинают? Все уже в сборе!
— Как, вы не слышали, коллега? К нам едет Кирстен! Самолично!
— И что ему надо?
— У него какое-то послание. Хочет заболтать нас, не дать нам успеть принять постановление о начале процедуры импичмента. Вы же не забывайте, сегодня последний день сессии… Нельзя же откладывать такие важные вопросы еще на четыре недели!
— Это точно, он тут нашурует… Так какая проблема, будем заседать хоть до ночи, а примем все, что нам надо! За импичмент все равно большинство! Мы победим!
— Но где, все-таки, шляется наш спикер?…
Спикер парламента Дагир Хоннуок выглядел именинником. Заблаговременно проведенная подготовка дала свои результаты. Весь парламент пылает праведным гневом и горит желанием отстранить Кирстена от власти. А по конституции, до следующих выборов обязанности президента переходят к нему. К нему, благоразумно воздержавшемуся от прошлогодней предвыборной гонки ради гарантированного получения второго по значению поста в государстве.
Что же, иногда вторые становятся первыми…
— Господин Хоннуок! Президент Кирстен уже приехал. Он просит встречи с вами. Наедине.
Вот как, уже просит?! Это приятно. Но только капитуляцию, полную безоговорочную капитуляцию… Тогда он позволит ему уйти с минимальными потерями… Президент Хоннуок – это звучит, черт возьми!
— Доброе утро, Кирстен! Так что вам от меня нужно?
— Ничего.
— Это хорошо. Давайте тогда сразу перейдем к делу. Для начала, я требую…
— Простите, вы, кажется, неправильно меня поняли. Мне нужно, чтобы вы сегодня не делали ничего. Я выступлю перед парламентом, попрошу его принять необходимый мне закон, и вы все спокойно и с чистым сердцем отправитесь на каникулы.
— Это несерьезно. Умейте проигрывать, Кирстен. Уходите сразу же в отставку, и я вам обещаю, что расследование будет спущено на тормозах.
— Это все, что вы можете сказать?
— Да. И более благоприятных условий вам больше никто не предложит.
— Тогда взгляните, пожалуйста, вот сюда.
Долгая пауза.
— Это… что? Что за чушь?
— Это не чушь, Хоннуок. Если парламент проголосует за возбуждение процедуры импичмента, первая полоса завтрашних газет будет выглядеть именно так.
— Вы хотите сказать… что я буду убит?! Вы не посмеете, Кирстен!
— Посмею. Как посмел уничтожить зарвавшихся денежных мешков, поставивших себя выше государства. Вы не обращали внимание на то, что сегодня здание парламента охраняют десантники? Герои Музураша, искренне преданные своему президенту. У кого-то из них просто не выдержат нервы…
— Но я… сейчас же…
— А впрочем, это необязательно будет десантник. Может быть, пуля настигнет вас с балкона для прессы, или это будет вообще не пуля… Скажем, отравленная игла в вашем кресле… Или вам внезапно станет плохо, и милая улыбающаяся медсестра сделает вам укол в вену кубиком чистого воздуха… Поверьте, Хоннуок, существует множество способов убить человека, а я постарался заранее подготовить для вас несколько вариантов.
— Зачем… зачем вы мне угрожаете?! Это у вас не пройдет! У вас не выйдет стать диктатором!
