Виктор Тарнавский - Время жить. Книга вторая: Непорабощенные
— Такой материал нельзя давать! — зло откликнулся редактор. — Нас немедленно закроют!
— У меня есть доказательство! — с триумфом произнес Билон.
— Что?!
— Магнитофонная запись! Там есть и прочтение приговора, и выкрики обвиняемого, и даже откровения типа из секретной службы!
— Там все это есть?! — в голосе редактора прозвучали откровенно панические нотки.
На секунду Билон заколебался. Магнитофон еще ни разу не подводил его, но техника всегда отличается тем, что дает сбои в самый ответственный момент. Однако отступать было уже поздно.
— Должно быть, — сказал он. — Запись шла. Мне удалось вынести кассету из зала. Она сейчас при мне.
— Это невероятно, — прошелестел в трубке голос редактора. — Но линия нашей газеты…
— Разве в Гордане нет независимой прессы?! — перебил его Билон. — Эту историю невозможно скрыть! В зале присутствовали полторы сотни журналистов из нескольких десятков изданий! Такое шило обязательно вылезет из мешка! А имея запись, мы можем выступить первыми и прогреметь на всю страну! В конце концов, мы только поможем президенту, обратив его внимание на своеволие его помощников! Они же ставят его репутацию под удар! Как говорят, услужливый дурак хуже врага!
— Все это так, так, — пробормотал главный редактор. — Но я не могу прямо сейчас принять такое ответственное решение… Давайте, я перезвоню вам, часика через два…
— Я еще не знаю, где буду через два часа, — сказал Билон. — Я сам перезвоню вам, в четыре часа, хорошо? Тогда вы и скажете мне ваше решение. А статью я потом сделаю за час, и номер не придется задерживать.
Редактор снова задумался на несколько секунд.
— Ладно, — наконец сказал он. — Буду ждать вашего звонка. Ровно в четыре.
Билон повесил трубку и вышел из телефонной будки. Дождь не прекращался, и он пожалел, что оставил машину в гараже гостиницы. Однако возвращаться Билон не стал. Кассета, которая до сих пор пряталась в рукаве его куртки, казалась ему слишком опасным грузом, чтобы появляться с ней в том месте, где его легко могли найти. Вместо этого он немного прошелся по улицам, выбирая самые людные места, а затем зашел в крупный универмаг, переполненный людьми, пришедшими на распродажу.
Слежка все еще чудилась Билону на каждом углу, и он сначала зашел в отдел стекла, где долго ходил между стеллажами, пытаясь уловить отражения преследователей в многочисленных зеркалах, а потом, вспомнив детективные романы, проследовал в секцию женского белья. Там он честно покрутился несколько минут, делая вид, что выбирает комбинации, проконсультировался с продавщицей на тему того, какой фасон будет самым модным в следующем весеннем сезоне, и в конце концов, для очистки совести, спустился на один этаж, где походил среди мужских рубашек и сорочек. После этого он мог с уверенностью сказать, что слежки за ним, скорее всего, нет.
Покинув универмаг через самый оживленный выход, Билон зашел в кафе, где, сидя за самым дальним столиком и рассеянно попивая горячую скайру, прослушал извлеченную из рукава кассету. К его облегчению, техника на этот раз не подвела. Запись, конечно, не отличалась высоким качеством, но для профессиональной воспроизводящей аппаратуры это, конечно, не было помехой.
Посмотрев на часы, он со вздохом покинул теплое кафе и позвонил из ближайшего автомата Орне Маруэно. Она откликнулась почти мгновенно, словно дежурила у аппарата.
— Рада тебя слышать, — сказала Орна, и Билону хотелось думать, что это не было просто дежурной любезностью. — У меня все готово.
— Так где встретимся? — спросил Билон. — Я сейчас нахожусь…
— Не надо, — оборвала она его. — Знаешь, где памятник адмиралу Скайнирду?
— Кажется, да, — неуверенно протянул Билон. — Это на той площади, где универмаг и световая реклама "Таки"? А на пьедестале памятника два скрещенных якоря?
— Совершенно верно, — Билону даже показалось, что он видит, как она улыбается. — Сможешь быть там через двадцать минут?
— Я буду через пятнадцать, — с улыбкой произнес Билон. — С той стороны, где якоря. Хорошо?
— Хорошо, — ответила Орна и положила трубку.
Билон все-таки знал Зейгалап не слишком хорошо и чуточку опоздал. Орна Маруэно уже ждала его и вышла навстречу ему, обогнув высокий шестигранный пьедестал памятника. Увидев ее, Билон отметил, что она очень удачно выбрала место встречи – эта небольшая площадь, похоже, была популярной точкой для свиданий, и на фоне множества молодых парочек они ничем не выделялись. Одета была Орна в темно-синюю короткую куртку из плащевой ткани и черные облегающие брюки, на ее темно-русых волосах, выбивающихся из-под берета, застыли капельки дождя – обычная студентка, которых вокруг были десятки.
— Привет, — сказал Билон, весьма натурально обняв Орну. — Извини, я слегка задержался.
— Ничего страшного, — ответила она, увлекая его в сторону от памятника и площади. — Давай зайдем в это кафе. Там всегда полно народу, и никто ни на кого не обращает внимания.
— Вот кассета, — с некоторым напряжением произнес Билон, когда они уединились за крохотным столиком среди множества пьющих пиво и скайру и громко разговаривающих молодых людей. — Я проверял, качество записи нормальное. Это бомба.
— Майдер, не волнуйся, мы все сделаем, — Орна ободряюще коснулась его руки. — Через два часа твоя драгоценная кассета будет у тебя. Позвони мне по тому же номеру.
— Хорошо, — Билон достал из кармана карточку, повертел ее в пальцах и вернул Орне. — Знаешь, пусть у меня не останется ни одной ниточки, которая приводила бы к тебе. А номер я помню наизусть.
— Пусть будет так, — Орна улыбнулась и снова посмотрела ему в глаза. — Тогда мы опять на время расстанемся, а через два часа я буду ждать твоего звонка. Береги себя.
— Главное, ты береги, — серьезно попросил ее Билон. — А что я? Со мной ведь ничего не может случиться…
До четырех было еще немного времени, и Билон провел его в кафе, попивая скайру и набрасывая в блокноте начало будущей статьи. Той самой, где все описывалось так, как оно было на самом деле.
Без пяти четыре он, расплатившись, вышел из кафе и завернул за угол, где еще раньше приметил телефонную будку.
— Вы очень точны, Билон, — одобрительно заметил главный редактор.
— Спасибо, — Билон автоматически благодарно наклонил голову, хотя в разговоре по телефону это не имело значения. — Вы приняли решение?
— Принял, — голос главного редактора на секунду прервался каким-то странным коротким писком. — И я прошу вас внимательно меня выслушать.
— Я слушаю, — откликнулся Билон.
Он уже чувствовал, каким будет ответ, и был разочарован.
— Я очень хорошо понимаю ваш азарт, — медленно и размеренно заговорил главный редактор. — И вам, бесспорно, претит мысль о сокрытии поистине сенсационной информации. Однако свобода прессы, которая, безусловно, существует в нашей стране, не отрицает и наличия ответственности…
— Ответственности перед кем? — не выдержал Билон.
— В первую очередь, перед народом и государством. За то время, что прошло после вашего первого звонка, я связался с определенными людьми, и они согласились сообщить мне сведения, которые представляют собой государственную тайну… У вас надежный канал связи?
— Надежный. Я звоню из уличного автомата.
— Это хорошо. Тогда я продолжу. Мы живем в очень сложное время. Наша страна вступила в определенные отношения с пришельцами – вам не надо объяснять, кто они такие и что могут сделать со всеми нами. Чтобы просто выжить в такой ситуации, нам нужно, в первую очередь, единство. Наше государство должно быть сильным и прочным, чтобы достойно представлять нацию в часы опасности…
"Внешнее решение для внутренних проблем… Где-то я уже такое слышал", — подумал Билон, но оставил эти мысли при себе, не решаясь вторично перебить главного редактора.
А тот витийствовал.
— …Ради такой высокой цели иногда приходится идти на неординарные шаги и зачастую применять средства, которые могут показаться недостойными. Нехватка времени не позволяет действовать строго по закону, который мудр, но медлителен…
"Стоп, а это почти мои слова!" – вспомнил Билон свой разговор с Райненом Фремером в Вильтуране две недели назад. Сейчас это воспоминание было неприятным.
— …Вы наверное, знаете, что и для получения Заявления Двенадцати, которое позволило вырвать экономику страны из лап жадных дельцов, были предприняты чрезвычайные меры…
— Но позвольте! — Билон удачно вклинился в паузу. — Причем тогда здесь Движение?
— Заговор, раскрытый Шеном Брагером, который, вы, очевидно, посчитали фальшивкой, на самом деле существует! — главный редактор повысил голос. — Фремер, которого вы цитировали вчера, вероятно, и сам ничего не знает. Его, как и многих других, использовали втемную! Я не могу открыть вам всю информацию, но наши службы нащупали ниточки, связывающие авторов Заявления Двенадцати с определенными силами в рядах Движения! Выступление, о котором говорил Брагер, на самом деле, должно было начаться в ближайшие дни! И даже сейчас есть опасения, что наши доблестные службы не успеют его предотвратить! Движение должно быть объявлено преступной организацией, чтобы лишить его поддержки масс и нарушить планы его главарей! Поэтому, я прошу вас, немедленно возвращайтесь в гостиницу и пишите статью о вынесении справедливого приговора террористу и организации, которая за ним стоит! Я жду! Тысячу слов на первую полосу! Поймите, на карте стоит, возможно, будущее всей нашей страны!
