Гибискусу не хватает света - Кирилл Андреевич Кузин
Вдруг на очередном перекрестке Игорь резко остановился, повернувшись в ту сторону, откуда должны были появиться преследователи и выставил вперед руку с пистолетом. Через несколько секунд он дважды выстрелил. Потом последовал еще выстрел, когда Неман поравнялся с ним. На той стороне улицы к местным мертвецам присоединилось двое новых.
Молча, команда продолжила свой бег. Таркелья на ходу проверила целостность деталей, что они забрали с собой. Неман слышал ее расслабленный выдох. Значит с деталями все было хорошо.
Они бежали, спотыкались, и снова бежали, размалывая комбинезоны усопших в труху, растаптывая их скелеты. Они не заслужили такого, сокрушался на бегу Неман, но, думаю, нас простят за всю эту суету. Только бы быстрее добраться до корабля.
В конце концов, когда солнце Лагуны уже наполовину зашло за горизонт, они вбежали в лес, громко дыша, практически задыхаясь от этой гонки. Ноги подкашивались, а легкие пылали огнем. Неман плохо видел — его взгляд размывался как в тумане. Все тело болело. Оно еще не отошло от приключений на космодроме пиратов. Уже сильно сбавив темп, они втроем добрели до «Путника», взошли на него, и сразу же направились в рубку. Неман даже не взглянул на свой гибискус. Он быстро отдал распоряжения Васко. Тут же корабль ожил, готовый рваться в небо, а затем еще дальше.
— Куда летим? — спросила не своим голосом девушка.
— На Марс, — ответил Неман, и почувствовал, как его горло жаждет глотка воды.
— На Марс? Тебя же ищет вся Конфедерация! И Марс с Землей — это первые же планеты, куда тебе нельзя, — запротестовала Таркелья.
— Они меня там не ждут. А нам нужно перевести дух. Как минимум, необходимо выйти в подпространство, оценить наши находки, подумать, куда нам лететь дальше. Нам больше некуда двигаться.
Никто не ответил ему. А корабль уже оторвался от земли, медленно, нехотя набирая скорость.
— Потерпи, — прошептал контрабандист. — Мы тебя подлатаем.
— Капитан, — вдруг ожил Васко. — Радар засек взлет корабля.
— Где?
— В пяти километрах на востоке.
— Это Ннариса, — подал голос титанец.
Произнесенные им слова прозвучали еще более грубыми, чем обычно, и какими-то разобранными. Сказывался марш-бросок.
Неман увеличил скорость, рискуя снова поломать свой корабль. Но тот с натугой послушался своего капитана, уходя все выше и выше. Голубое небо начало постепенно растворяться, рассеиваться, уступая место милой черноте космоса, где контрабандист начал чувствовать себя спокойнее. Попав в вакуум, и корабль повел себя по-другому, резво улетая от Лагуны.
— Капитан, цель преследует нас.
— Догоняет?
— Держится на расстоянии.
Полет продолжался десять минут, во время которых Неман внимательно следил за дистанцией до корабля Ннарисы. Тот не отставал, но и не стремился догнать «Путника».
— Приготовиться, — скомандовал Неман. — Координаты выхода тридцать семь у пояса астероидов, в досягаемости Марса. Поехали.
И снова перед кораблем возникла и выросла воронка, внутри которой стены переливались веселыми красками, а затем корабль упал в эту воронку, будто бы создав за собой невидимый вихрь, от чего стены этой самой воронки затекли внутрь, заставив ее поглотить саму себя.
Глава 11
Каждый раз, когда она стояла перед этими дверьми — она боялась. В ее жизни почти все страхи связывались с ним. И каждый раз она боялась одних и тех же вещей, прочно ассоциирующихся с его образом. Как же меня угораздило, в очередной раз думала девушка, стоя перед настоящей деревянной дверью ручной работы, которую покрывали бессмысленные узоры, переходящие в дверной косяк. Снова она отсрочивала момент встречи с ним разглядыванием этих узоров, пытаясь найти в них систему или же смысл, что никак не могла постичь. Но это занятие никаким образом не меняло положения вещей. Оно было тщетным, и она это конечно же знала.
Это знал и Якоб, тактично молчавший за своим столом, занятый своими делами и как будто не замечавший неловкости Ннарисы, хотя кто-кто, а он уже столько раз наблюдал за тем, как девушка волновалась, стоя на полу из мелкого марсианского песка. Он ни разу не сказал ей ничего такого, что бы смутило ее. Он вообще ничего не говорил, когда Ннариса заходила в приемную, чтобы затем пройти в кабинет Седаи. Собственно говоря, Якобу и платили за молчание и четкое выполнение обязанностей, с которыми он справлялся на ура. В отличие от меня, упрекнула сама себя Ннариса.
Один из ее страхов всегда всплывал тогда, когда приходилось приносить Седаи плохие новости. Он не терпел поражений и его непринятие сложностей при выполнении каких-либо дел пугало ее. В этот раз новости были просто отвратительными, и Ннариса чувствовала, как холодеют ее ладони, хотя в комнате стояла комфортная температура. Она была благодарна Якобу за его тактичность, но именно сейчас ей нужен был импульс извне, чтобы сделать шаг вперед.
Ты солдат или кто, снова укорила себя Ннариса, собираясь с духом. Вздохнув громче, чем она рассчитывала, девушка положила ладонь на ручку двери и мягко нажала на нее, толкая вперед. Та бесшумно открылась, пропуская Ннарису. В кабинете давно ничего не менялось: фотография полярной шапки, два кресла, стол, хозяин этого стола, чьи-то ноги под этим самым столом. Ннариса подняла свой взгляд на Седаи, смотревшего на нее своим колким, все понимающим взглядом, и тут же отвела его в сторону. Она не могла долго смотреть в глаза этому человеку, хотя вся ее жизнь была похожа на прохождение полосы препятствий, которые она брала одно за другим. Но вот эти глаза… Ее снова прошиб пот, а затем жар. Это ревность взорвалась в ее душе, когда она увидела, как из-под стола встает полуголая девица из трущоб, чья одежда прикрывала совсем не те места, для которых она в принципе предназначалась. Эта шлюха вставала с колен медленно, как будто весь мир
