Евгения Федорова - Вселенская пьеса. Дилогия (СИ)
Воин быстро качнулся к Рику, но пилот не замешкался, отклонился, отступая к обрыву, который лишь с трудом угадывался сквозь острую взвесь пурги. Ветер налетел с новой силой, ударил Рика в бок и он закачался на самом краю, а Воин уверенно шагнул вперед. И с диким криком полетел вниз, потому что Рик, схватив его за протянутую руку, дернул на себя, шагнув в сторону за мгновение до столкновения тел. Крик падающего, подхваченный ветром, улетел прочь от Разлома; мир Эгиды, с радостью разинув пасть, поглотил его вместе с летящим телом.
— Вот значит как, — сказал Сатринг.
— С кем не бывает, — усмехнулся старик, стоящий рядом. — Нужно было взять Воина, уже имевшего дело с землянами. Вместо этого ты переломал ему обе руки. Это было опрометчиво.
Сатринг сокрушенно покачал головой.
— И все же я воспитывал его, я кормил его и учил, а теперь он погиб одной лишь прихотью того, кто даже противостоять мне не в силах. Это ли не насмешка судьбы?
— Ты недооцениваешь его так же, как недооценивал капитана землян, — старик вздохнул. — Мудрость не в порывах, но предвидении последствий.
— Ладно чесать языком, Ри, лернийские премудрости оставь себе, — Сатринг подался вперед к Рику: — Теперь ты будешь служить мне вместо погибшего, понял?
— Глава, — возразил старик, — я уже сыт землянами, с ними столько хлопот.
— Мне надоело отребье! — рявкнул Сатринг так, что Рик даже отступил назад, робея. — Позволь уж мне, добрый Учитель РИ, взять себе в услужение хоть одного смельчака! Тем более что с этим никаких затруднений не будет. Пойди ко мне! — голос Сатринга приобрел глубину и властность, он с легкостью заглушил шум пурги и завладел вниманием Ирина. Пилоту показалось, он утратил всю свою волю. Тело стало каким-то вялым, холод, терзавший Рика, отступил, и он почти забыл о нем, охваченный притягательным голосом. Что-то еще осталось внутри, что-то отчаянно сопротивлялось, но он почти не отдавал себе отчета, когда сделал первый шаг вперед, к плену, а потом еще и еще.
Голос Сатринга все звучал, и пилот хотел лишь одного: чтобы он никогда не утихал. Слова проникали в разум, но Рик почти не понимал смысла и не имел желания что-то отвечать.
— Ты неправильно поступил, — увещевал его Сатринг, — что не дал своему капитану пойти на смерть сейчас. Теперь мы вернемся на корабль, на мою Белую Лиону, которая даст тебе, одинокому среди космической безграничности, приют. А твой капитан будет жить. От разлома, я уверен, он не ушел бы живым. Не волнуйся, я помню его имя, я обращусь к нему так, как он того заслуживает, когда увижу его на своем корабле, из которого нет выхода. А он обязательно придет, я уверен, он же не бросит тебя одного. запомню его имя, ведь он непременно придет за тобой. Поверь, я заставлю его быть причастным к смыслу, который дарую тебе.
Нельзя сопротивляться главе Школы Нуарто, нельзя безнаказанно заправлять на его планете и убивать его учеников. Нельзя бежать и красть, всему этому я научу Антона Дорова.
Рик кивнул. Словно послушный щенок, он подходил к хозяину, который манил своего питомца вкусным кусочком.
— Да, я отвезу вас в Школу, где реют на ветру флаги.
— Не думаю, Сатринг, — сказал звонкий голос. Другой, знакомый голос.
Рик замер в нерешительности. Он словно ослеп и теперь довольствовался и полагался лишь на слух. Сзади он слышал знакомую речь, но почему-то никак не мог вспомнить, кому она принадлежит.
— Ах, пришел? — удивился Сатринг. — Не ждал тебя, думал, побоишься.
— Зря надеялся. Оставь моего пилота в покое.
— Он больше не твой. Теперь я его господин. Но, если тебе угодно: землянин, скажи, с кем ты хочешь остаться?
— Я… я не знаю, — неуверенно пробормотал пилот.
— Рик! Поди сюда! — этот голос был другим. Так мог бы говорить отец. Или мать, зовущая его к обеду. Рик, мальчик мой, поди сюда. Не задерживайся, иди. Садись…
— Капитан? — словно во сне, Рик повернулся, а в следующую секунду страшная боль пронзила его спину и грудь. Он вдруг потерял равновесие, упал, больно стукнувшись плечом о слежавшийся снег, и остался лежать, вслушиваясь в громогласный хохот ветра. Холод тотчас вернулся, охватил пилота своими хваткими лапами.
Рик все сделал, чтобы предотвратить встречу Дорова и Сатринга, но расчет лерниев оказался сильнее. Ничего не удалось изменить.
Я очнулся на кровати с тяжелой головой. За ухом ныла большая шишка. Голос Ворона бился в виске, побуждая встать.
«Капитан! Очнись!»
— Что? — вяло спросил я, садясь на кровати и придерживая рукой полную дурной боли голову.
«Пилот покинул борт».
— Дурррак, — процедил я сквозь зубы, вскакивая. Через секунду я выскочил в коридор, а спустя минуту уже боролся с сугробами в траншее. Неба совсем не было видно, снег метался в коридоре из ледяных стен, и так же бешено в груди моей стучало сердце. Сгущались сумерки — особенно рано из-за бушевавшей снежной бури. Мрачно взирала на чужаков Эгида, щедро осыпая меня льдинками.
«Я с тобой, — твердил у меня в голове Ворон. — Я с тобой».
Поначалу показалось, что я не успею, но снег вдруг перестал мешать. Откуда только взялись силы, и я побежал, не успевая толком проваливаться. Подбегая к обрыву, понял, что пришел вовремя. Рик медленно брел к Сатрингу, который рассуждал о том, как заманить меня на Парлак 15.
Ну, уж нет! — зло подумал я, широко шагая вперед. Запоздало заметил и старика Ри рядом с Сатрингом. Учитель, выкупивший меня в пропускнике, хмуро смотрел на моего пилота. Я сразу понял, что земляне прочно засели у него в печенках, и он с радостью бы бросил Рика на Эгиде и улетел. Какой рассудительный старикан, вот он мне по нраву!
— Да, я отвезу вас в Школу, где реют на ветру флаги, — мечтательно сказал Сатринг, разбудив во мне гнев.
— Не думаю, Сатринг! — усмехнулся я, подходя совсем близко. Я уже видел, что случилось. Я не понаслышке зал о силе главы Школы, и понимал, что Рик находится под полным его контролем.
Ирин замер в нерешительности, услышав мой голос.
— Ах, пришел? — удивился Сатринг. — Не ждал тебя, думал, побоишься.
— Зря надеялся, — ответил я «любезностью» на «любезность», потирая ладони одна о другую. Было очень холодно, ветер, несущий в себе снег, слепил и сковывал тело. — Оставь моего пилота в покое.
— Он больше не твой, — усмехнулся Сатринг. — Теперь я его господин. Но, если тебе угодно: землянин, скажи, с кем ты хочешь остаться?
— Я… я не знаю, — неуверенно пробормотал пилот, по-прежнему глядя на главу Школы.
— Рик! Поди сюда! — потребовал я, как неоднократно требовал повиновения от членов своего экипажа. И, что самое удивительное, Рик Ирин услышал меня, плечи его вздрогнули, и он начал медленно поворачиваться ко мне.
— Капитан? — неуверенно проговорил он, повернувшись в пол оборота, и я увидел в его глазах ясность.
Все, что произошло дальше, не заняло и стука сердца. Из широкого рукава одежд Сатринг вытянул тонкий и длинный кинжал. Я прыгнул вперед, сбивая пилота с ног. Сатринг взмахнул рукой, и лезвие полоснуло по спине падающего на землю Рика.
Учитель Ри осенил себя странным знаком, то ли прося прощения, то ли защищаясь от чего-то, потом повернулся и пошел прочь.
— Куда?! — гневно вскрикнул Сатринг.
— Когда в борьбу вступают сильнейшие, — спокойно отозвался старик, продолжая удаляться в серость игравшей пурги, — слабым нельзя смотреть. Они могут ослепнуть.
Мы оба с изумлением следили за тем, как помутился и исчез силуэт старика.
— Он умен, — сказал глава Школы.
— Не чета тебе, Великий, — с издевкой согласился я.
— Пожалуй, я всегда чувствовал себя рядом с ним неловко, — загадочно сообщил Сатринг. — Но сила была у меня. Не у него.
Он протянул руку и… я почти увидел и совершенно явно почувствовал… В руке Сатринга было плотно сжато сердце старика. И с тем, как медленно смыкал Сатринг пальцы, сердце Учителя испытывало все большее напряжение.
Я увидел, как снова расступился туман, и старик медленно вышел обратно. Он шел покорный и полный грусти, навечно плененный главой Школы. Да, он жалел Сатринга и я подивился, сколь много терпения и уважения в этом старике. Ри медленно дошел до нас и остановился, покорно склонив голову.
— Ты кое что забыл, старик, — благосклонно напомнил Учителю Сатринг. — Уходить, унося важное — непростительно. И, Доров, не смотри на меня так, я просто вынуждаю тебя.
Он хищно повел в воздухе кинжалом, направив острие мне в грудь.
— У меня нет оружия.
Сатринг развел руками, словно сожаления, потом, не сводя с меня взгляда, поманил Ри к себе. Старик раздвинул полы свободной одежды и достал оттуда сверток.
— Мелочи, конечно, — сказал глава Школы, разворачивая сверток, — я купил его вместе с тобой в пропускнике. Держи.
