Гнев Тиамат - Кори Джеймс С. А.
Эти слова отозвались в ней слабой вспышкой гордости, но и смутили тоже.
Отец вздохнул.
– Забота о безопасности людей – трудная работа, – сказал он. – Отчасти потому, что мы столкнулись с очень опасными и неизвестными вещами. Как бы я об этом ни жалел, обратного пути нет. И еще беда в том, что работать приходится с людьми.
– А люди – ужасные, ужасные обезьяны, – подсказала Тереза.
– Так и есть, – ответил отец. – У нас очень узкий кругозор – почти всегда. И у меня в том числе. Я стараюсь исправиться.
В его голосе прозвучала усталость. Тереза подалась вперед, так что Ондатра решила: хозяйка ищет, кого бы приласкать. Она подвинулась, горячо дохнула в лицо Терезе, но та нежно отстранила собаку.
– Значит, расширение комплекса Бара Гаон очень важно?
– Важно все. Все, что мы делаем, – отрезал отец. – И нужно, чтобы неудача в какой-либо части не обрушила весь проект. Это и меня касается. Потому я и зову тебя на совещания так часто.
– Ты о чем? – спросила она.
– Со мной все в порядке, – сказал отец. – Все вообще в порядке. Никаких проблем. Просто… если они появятся, не сейчас, через десятки лет, нужно, чтобы кто-то представлял себе общую картину замысла и мог взять его на себя. А люди доверяют тому, что им знакомо. Смена верховного консула в любом случае будет трудной, но все пройдет легче, если за новым уже будет что-то стоять. Нужна преемственность. Я готовлю тебя на случай, если – боже сохрани – со мной что-то произойдет.
– Разве то, что ты хорошо справлялся, означает, что справлюсь и я? – спросила Тереза. – Это ничем не доказано. Просто глупо.
– Да, – согласился отец. – Подобная ошибка повторялась во всей человеческой истории. Но, зная об этом, мы с тобой можем использовать ее как орудие. Приходи на собрания и совещания. Слушай, наблюдай. Обсуждай потом со мной. Это новая ступень твоего образования. Чтобы, если тебе придется меня сменить, ты стала таким лидером, какой будет нужен.
Чтобы осознать смысл его слов, ей понадобилось несколько секунд. Великие моменты должны бы обставляться более торжественно и эффектно. Важные слова – слова, которые меняют жизнь, – должны отзываться эхом. А тут ничего такого. Они прозвучали как любые другие.
– Ты учишь меня на нового верховного консула?
– На случай, если со мной что-то произойдет, – уточнил Дуарте.
– На случай, – повторила она. – Всего лишь на случай.
– На всякий случай, принцесса, – сказал он.
Глава 5. Элви
Несколько десятков лет назад за двести тысяч триллионов километров от места, где находилась сейчас Элви, крошечный узел активной протомолекулы в биологической матрице проник на орбиту планеты под названием Илос верхом на корабле «Росинант».
Немыслимый полуразумный интеллект протомолекулы попытался наладить связь с другими узлами давно погибшей империи строителей врат и пробудил при этом механизмы, впавшие в спячку миллионы – или миллиарды – лет назад. В результате древняя фабрика воскресла, роботы начали активное наступление, одна из искусственных лун расплавилась, а взрыв энергостанции чуть не расколол планету пополам.
В общем, погано вышло.
Поэтому, когда команда Элви выпускала катализатор из заключения для немногим более контролируемого поиска чужих артефактов и следов в неразведанных системах, она принимала все меры предосторожности. Они наблюдали в полной готовности загнать катализатор обратно в коробку и ни к чему не приближались.
– «Сокол» на позиции, – сообщил пилот.
Если дела обернутся совсем ужасно, Сагали или сама Элви отдадут единственный устный приказ: «Аварийная эвакуация», – подтвердив его своим именем и цифровым кодом авторизации, – и корабль рванет прочь. С его не по росту огромными двигателями ускорение убьет или покалечит всех, кто не окажется в сделанных по спецпроекту амортизаторах, зато собранные данные не погибнут. Лакония предусматривала много подобных способов предохранения. Элви не любила эту часть своей работы.
– Благодарю вас, лейтенант, – отозвался адмирал Сагали. Он тоже был пристегнут к амортизатору в рубке, что еще раз доказывало, как серьезно все относятся к этой стадии миссии. – Майор Окойе, вы можете продолжать.
– Выводите ее, – приказала по коммуникатору Элви. В таких ситуациях всегда вспоминали, что это «она».
Элви сидела в новейшем лаконском амортизаторе в окружении экранов. Рабочие инструменты можно было убрать в одну секунду, и чуть больше требовалось, чтобы наполнить амортизатор пригодной для дыхания антиперегрузочной жидкостью. Элви принадлежала к немногим, кого считали нужным сохранить живыми. Ей казалось, что работать приходится в брюхе торпеды. И этого она тоже терпеть не могла.
На одном экране камера отслеживала движение катализатора – ее на утыканной датчиками спецкаталке вывозили из хранилища. Связь протомолекулы была двухсторонней. Происходящее с образцом не менее важно, чем происходящее в мертвой системе, которую они пытались активировать.
Каталка с катализатором двигалась на магнитном шасси к отделению в корабельной обшивке, прочь от антирадиационной защиты и остальной высокотехнологичной магии, которой группа Кортасара изолировала образец от других существующих за вратами.
Ничего не менялось.
– Пока никакой реакции, – сказал Травон.
– Да ну, неужели? – не скрывая сарказма, отозвался Фаиз.
Травон предпочел его не услышать.
Связь протомолекулы превышала скорость света, но запускалась она не мгновенно. Местоположение для нее ничего не значило, а вот скорость света – да. Элви подозревала, что вначале происходило некое укладывающееся в пределы световой рукопожатие, при котором два узла договаривались, какой протокол связи использовать. Наполовину догадка, наполовину метафора, но эта гипотеза помогала ей рассуждать.
Ее образец был родом из лабораторных боксов Кортасара. До недавнего времени его не существовало. То, с чем они пытались взаимодействовать, ожидало здесь с тех пор, как две амебы сошлись и задумали человечество. Однако оказавшись в физической близости – например, в одной солнечной системе, – они на лету завязывали какие-то отношения. Это было и жутко, и удивительно. И не похоже на квантовую запутанность, хотя она в этом и замешана.
Изучая протомолекулу и создавшую ее цивилизацию, Элви не раз порадовалась, что она не физик. Биологическое действие протомолекулы оставалось непонятным, но все же обещало когда-нибудь проясниться. Механика захвата живых организмов и перестройки их в своих целях выглядела невероятно сложной, но в чем-то похожей на поведение вирусов и паразитических грибков. Элви еще не знала всех правил, но считала, что могла бы их выяснить, если бы ей дали время и средства.
То, что вытворяла протомолекула с физикой, выглядело уже не изменением и совершенствованием стандартных моделей – она попросту переворачивала доску и разбрасывала по полу все фигуры. Элви подозревала, что постоянные легкомысленные шуточки Джен Лавли помогают ей не сойти с ума, глядя, как день ото дня разлетается вдребезги ее понимание реальности.
– Есть реакция, – сказал Травон.
– Да, – согласилась Джен. – На объекте что-то происходит.
– Какая в этот раз была задержка? – поинтересовалась Элви.
– Восемнадцать минут.
Они находились в девяти световых минутах от структуры, так что идея с рукопожатием на околосветовой скорости правдоподобно подтверждалась. Стоило бы записать эту гипотезу и сдать в отдел наноинформатики.
Экраны Элви взбесились, их захлестнули данные с пакета датчиков образца. Анализировать их в реальном времени было невозможно, так что Элви просто пропустила мимо первую волну чисел и графиков. Потом будет время поразмыслить, что бы все это значило.
– Пока вроде бы стабильно, – сказал Травон.
– Всегда приятно, когда не взрывается сразу, – отозвалась Элви, но никого не сумела рассмешить.
– Знаете, почему этот алмаз зеленый? – подала голос Джен, ни к кому в особенности не обращаясь. – Я разобралась.
