Виктор Тарнавский - Время жить. Книга первая: Поработители
— Ну и что же это, по-твоему? — автоматически спросил Билон. Услышанное пока никак не укладывалось в его сознании.
— Мы решили, что это космический корабль. С другой планеты. Мы его немножко осмотрели, в бинокль. Везде металл, ни двери, ни люка, может, на другой стороне. И опирается оно, похоже, и на грунт, и на опоры. Ну вот, посмотрели мы на все это, и прямо сюда. Жаль только, при себе ни фотоаппарата не было, ничего. А у геологов, как на грех, пленка кончилась, а мы им новую не привезли. Так что, хочешь, верь, хочешь, не верь, но вот все, что мы хотели тебе сказать. Ну, что ты после этого думаешь? Получил что хотел?
— Ну что же, — медленно сказал Билон. — Кажется, я тут достаточно свихнулся и уже готов поверить во все, что угодно. Космический корабль? С другой планеты? А почему бы и нет? Поехали!
Глава 4. Все у нас получится
Солнце только несколько минут назад выползло из-за ломаной гряды скал, но в пустыне было уже совсем светло. Вертолет летел на высоте каких-нибудь тридцати метров. Внизу проносились бугры, трещины, впадины, огромные камни, осыпи, острые зубья скал – все, что осталось от древних гор, разрушенных за миллионы лет солнцем и ветрами.
Вертолет вел Кен Собеско. Рядом, в соседнем кресле, сидел Драйден Эргемар и, повернув голову к Майдеру Билону, наверное, в пятый раз за последние сутки излагал свои впечатления.
— Знаешь, Майдер, — говорил Эргемар, придерживая одной рукой сползающий наушник, — я сам видел этот корабль, своими собственными глазами, но я не могу поверить и не верю до сих пор, что это действительно чистая правда! Это что-то совершенно невероятное, будто я сам стал героем какой-то фантастической книжки! Корабль, он просто никак не стыкуется с нормальной жизнью, может быть или одно, или другое, он как мираж. Или просто из какой-то другой реальности, другой жизни, что ли. Так просто не бывает! Это не-воз-мож-но!
— Я тоже в это не могу поверить! — ответил Билон, в очередной раз проверяя, захватил ли он с собой все, что нужно. — В голове как-то не укладывается.
— Вот, — продолжал Эргемар. — У меня вообще сейчас такое ощущение, будто этого корабля там больше нет! Он исчез, улетел, пропал, так же ведь и должно быть! И снова наступит нормальная человеческая жизнь, где ничего сверхъестественного не происходит! Ведь мы ничего тогда не докажем! Все эти рисунки, свидетельства – ерунда! Да я почти уверен, что если он вдруг еще там, и из твоих фотографий ничего не получится!
— Получится! — крикнул Билон. — Будет, что снимать, получится! У меня всегда получается!
— Да я не о том! Я просто не хочу, чтобы этот корабль влезал в нашу жизнь! — попытался возразить Эргемар. Но говорить было трудно, и он, закашлявшись, умолк.
Тем временем Собеско, пройдя вдоль небольшого ущелья, посадил вертолет на сравнительно ровной площадке у подножия островерхой гряды невысоких холмов. Двигатель смолк, и наступила тишина.
— Действуем так, — коротко сказал Собеско. — Наверх поднимаемся все вместе. К кораблю, если он на месте, идем я и Майдер. Ты, Драйден, остаешься наверху. На глаза не показывайся, только фотографируй. В случае враждебных действий со стороны корабля, если мы будем ранены и не сможем идти, убиты или захвачены, рисковать запрещаю. Тогда немедленно возвращайся. Поднимай вертолет, и сразу уходи в ущелье. Твоя задача – добраться и рассказать. Хольну от моего имени передашь приказ немедленно сворачиваться и уходить в направлении оазиса. И расскажи обо всем Сентеру. Пусть дальше он займется этим делом.
— Вы думаете, такой вариант возможен? — спросил Билон. Собеско был снова офицером, отдающим приказы, и Билон, обращаясь к нему, автоматически употребил обращение на "вы".
— Я не думаю, я просто не исключаю такого варианта, — жестко сказал Собеско. — Всегда надо планировать, исходя из худшего.
— А если корабля уже нет? — перешел на свою излюбленную тему Эргемар. — Что тогда?
— Тогда Майдер сфотографирует место посадки, — без промедления ответил Собеско. — Там наверняка останется обожженная земля, а также следы от опор. Они ведь углубились на полметра, самое меньшее, а грунт там твердый как кирпич. Также у нас останутся рисунки и свидетельства геологов из группы Хольна. Все ясно? Тогда пошли.
Собеско, распахнув дверцу, первым спрыгнул на голую, ржавого цвета, землю пустыни. Так же уверенно, обходя осыпи, он стал подниматься наверх. За ним поспешили Билон и Эргемар.
В Главной рубке военного космического корабля первого класса "Победоносный" на этот раз было многолюдно. Командир, спешно вызванный в рубку, опершись на пульт, смотрел на один из экранов. Оптический датчик, установленный в первую же ночь на вершине самого высокого холма, работал безукоризненно. На экране были хорошо видны три маленькие фигурки, медленно поднимающиеся вверх по склону.
— Дайте максимальное увеличение, — распорядился командир.
Изображение на секунду исчезло, затем на экране появился вертолет крупным планом. Оператор медленно переводил изображение с Собеско на Билона, затем на Эргемара, потом снова на вертолет.
— Да, летательный аппарат тот же самый, что и два дня назад, — наконец вынес свой вердикт командир. — Дайте общий план. Теперь сравните изображения филитов – те же ли это опять? И вы заметили, что у них в руках?
Начальник штаба, к которому был обращен вопрос, пожал плечами.
— Очевидно, это не оружие. У того, кто идет вторым, явно какой-то оптический прибор. Но назначение? Возможно, устройство для записи изображения.
— Да, вы, пожалуй, правы. Это логично. Сначала разведка, потом запись изображения.
— Но я ждал от них большей оперативности, — заметил молодой суперофицер третьего ранга Мивлио, заместитель по вооружению. — Если учесть, что обнаружили они нас в первое же утро… А запись изображения только на третьи сутки.
— Ну почему же, — возразил командир. — Это вполне понятно. Если учесть их уровень развития, чужой космический корабль должен быть для них чем-то необычным, невероятным. Так что ничего удивительного, что произошла некоторая задержка. Между прочим, мы находимся в пустыне, вдали от центров цивилизации, и уже на третий день прибывает представитель власти или специальный агент для записи информации – это очень оперативно.
На пульте перед командиром замигал огонек. Командир нажал на кнопку, и печатающее устройство сразу же начало выбрасывать длинные бумажные листы.
— Вот, — сказал командир, ознакомившись с сообщением. — Штаб обеспокоен. Они не ждали такого быстрого развития событий. Нас очень быстро обнаружили. Теперь следует оценить, с какой скоростью информация о нас пойдет по планете. Но штаб уже сейчас считает, что произошла значительная недооценка сил противника.
— Означает ли это, по-вашему, что у них есть наблюдательные станции прямо в пустыне? — спросил начальник штаба. — Или нас смогли засечь на расстоянии в несколько сотен километров?
— Штаб пока не сообщает о своих предположениях, — ответил командир, еще раз пробежав глазами текст сообщения. — Но очевидно, надлежащие выводы будут сделаны.
— По-моему, следящие станции и наблюдательные посты здесь не при чем, — язвительно произнес зам по вооружению. — Все дело в том, что мы просто ухитрились сесть в двух шагах от лагеря какой-то группы филитов, живущих в пустыне. Это единственное возможное объяснение.
— Нет, это слишком неправдоподобно, — немедленно отреагировал командир. — Но даже, если это было бы правдой, то это в любом случае не наша вина. Мы получили приказ от штаба соединения, в котором говорилось, что квадрат посадки представляет собой абсолютно незаселенную территорию. Но я впредь не советовал бы высказывать версии, бросающие тень на репутацию штаба. Ясно?
— Так точно, — откликнулся зам по вооружению. — Молчу.
Тем временем Билон, немного отстав от Собеско и Эргемара, тоже поднялся на вершину холма. Все еще не веря в невероятное, он осторожно выглянул из-за барьера из огромных камней, закрывающих обзор в сторону равнины.
Корабль был на месте. Он никуда не исчез, он по-прежнему стоял на широких опорах – огромный, круглый, металлический, темно-серый, без единого выступа или щели в гладком металле. Здесь, на голой, без единого кустика или травинки бурой равнине он даже не казался чем-то невероятным. Он, наоборот, полностью вписывался в пейзаж, такой же дикий, нефиллинский и фантастический, как он сам.
Дрожащими руками, словно боясь, что корабль вдруг исчезнет, растворится в воздухе как мираж, Билон поднял один из своих фотоаппаратов, машинально проверил выдержку, диафрагму и метраж, взвел затвор и нажал на кнопку спуска. Сухой щелчок затвора прозвучал как-то слишком громко в окружающей тишине. Билон застыл, словно слившись с прохладным, еще не успевшим нагреться камнем.
