Лоис Буджолд - Подарки к Зимнепразднику
— Хочешь лечь? — спросил Ройс у Тауры, когда за капитаном СБ закрылись двери. «Вид у нее такой усталый!» — Мне все равно придется бодрствовать. Я могу позвонить в твою комнату, когда будут такие-то новости. Если будут.
Она покачала головой. — Я не смогу уснуть. Может, они что-то быстро выяснят?
— Предполагать что-то трудно, но я надеюсь.
Они вместе устроились ждать на прочной с виду кушетке в комнате напротив. Неподвижность обостряла слух, делала заметнее ночные шумы — внезапные поскрипывания, которыми отзывался особняк на зимние морозы, слабое отдаленное жужжание или гудение автоматических механизмов. Таура потянулась; Ройс заподозрил, что у нее затекли плечи. На мгновение он загорелся идеей предложить ей размять спину, но только не знал, как она это воспримет. Порыв растаял в приступе малодушия.
— Как здесь тихо ночью, — проговорила она через минуту. Она снова с ним разговаривает! «Пожалуйста, не прекращай».
— Ага. И мне это в каком-то смысле нравится.
— О, и тебе тоже? Ночная вахта — такое философское время. Собственный мир. Ничто не меняется — только, может, люди рождаются или умирают. Неизбежность — и мы. «Да, и нехорошие ночные личности, от которых мы сторожим мир».
Она кинула взгляд через арку в вестибюль и помещение напротив. — Это точно. Какая злобная уловка… — Она смолкла и поморщилась.
— Эта Куинн… ты давно ее знаешь?
— Она уже была с дендарийскими наемниками, когда я вступила во флот. «Из самого первого состава», по ее словам. Прекрасный командир и товарищ по многим пережитым вместе катастрофам. А порой — победам. Десять лет во что-то складываются, даже если ты специально к человеку не приглядываешься. Наверное, особенно — если не приглядываешься.
Он уловил ее мысль, выраженную не только словами, но и взглядом. — Ага. Избави меня бог когда-нибудь столкнуться с подобной задачкой. Не лучше, чем если бы твой граф восстал против императора. Или если бы я выяснил, что милорд впутался в какой-то безумный заговор и покушается на жизнь императрицы Лаисы. Неудивительно, что твои мысли всю ночь носились по кругу.
— Да, и круг стягивался все туже и туже. С той секунды, как мне это пришло в голову, я больше не могла наслаждаться императорским балом, а я ведь знала, как Майлзу хотелось доставить мне это удовольствие. И я не могла рассказать ему, в чем дело… боюсь, он решил, что я просто почувствовала себя не в своей тарелке. Ну, я так себя и чувствовала, но проблема была не совсем в том. Я привыкла чувствовать себя не в своей тарелке. — Золотистые глаза, огромные и темные в полумраке, моргнули. — Что бы ты сделал? Если бы обнаружил или заподозрил нечто столь ужасное?
Ройс усмехнулся. — Тяжелый выбор. Граф говорит, под нашей честью лежит еще одна, высшая. Мы никогда не должны повиноваться бездумно.
— Ха. Майлз тоже так говорит. Вот откуда он это взял, у отца?
— Не удивлюсь, если это так. Марк, брат милорда, говорит, что честность — это болезнь, и ее можно подхватить у человека, который ею страдает.
В ее горле пророкотал смешок. — Звучит в духе Марка, это точно.
Ройс обдумал заданный вопрос со всей серьезностью, какую тот заслуживал. — Я считаю, что мне пришлось бы его выдать. По крайней мере, надеюсь, что у меня на это духу хватило бы. В конце концов никто бы не выиграл. И я — меньше всех.
— Ага. Понимаю.
Ее рука лежала между ними на диване, когтистые пальцы барабанили по обивке. Вот бы взять эту руку и пожать, чтобы успокоить, — ее или себя? Но он не смел. «Черт, ну попытайся, чего ты?»
Его спор с самим собою оборвал звук наручного комма. Охранник на воротах доложил о возвращении обитателей особняка из Императорского Дворца. Ройс набрал код, опустил силовые щиты и ждал, пока целый караван машин не высадит своих пассажиров. Пим шел следом за графиней, улыбаясь какой-то реплике, брошенной ею через плечо. Гости в самом разном виде — оживленные, сонные, пьяные — рекой текли мимо Ройса, пересмеиваясь и болтая.
— Есть что доложить? — для проформы поинтересовался Пим. Он с любопытством глянул на маячившую за плечом Ройса Тауру.
— Да, сэр. Я должен поговорить с вами наедине как можно скорее, пожалуйста.
Сонное благодушие Пима тотчас испарилось. — Да? — Он еще раз окинул взглядом толпу людей, скидывающих пальто и поднимающихся по лестнице. — Хорошо.
Хоть Ройс говорил вполголоса, графиня уловила этот обмен репликами. Движением пальца она отпустила Пима. — Но если это важно, доложи мне, прежде чем я лягу, Пим, — негромко добавила она.
— Да, миледи.
Ройс мотнул головой в сторону библиотечной прихожей, и Пим прошел под арку вслед за ним и Таурой. Как только гости покинули вестибюль, Ройс выдал Пиму краткое резюме событий прошедшей ночи — плагиат его же собственного доклада капитану СБ. Снова выпустив ту часть, которая касалась попытки Тауры совершить кражу. Он отчаянно надеялся, что этот факт не всплывет позже по какой-то жуткой ассоциации. Ройс решил, что предоставит полный отчет на суд милорда. И когда же, черт побери, тот вернется?
С каждым словом доклада Пим все больше застывал. — Я лично проверил ожерелье, Ройс. Пропустил его через сканер на предмет встроенных устройств. И химический «нюхач» тоже ничего не обнаружил.
— Вы его трогали? — спросила Таура.
Пим сощурился, вспоминая. — В основном я держал его за застежку. Ну… что ж, СБ из этой штуки все выжмет. Милорд всегда говорил, что тренировка им на пользу. Им не повредит. Вы поступили правильно, оруженосец Ройс. Можете возвращаться к своим обязанностям. Дело с СБ закончу я.
На этой сдержанной похвале Пим закончил разговор и, нахмурившись, вышел.
— И это все? — шепнула Таура, когда звук шагов Пима стих наверху лестницы.
Ройс посмотрел на хроно. — Ну, пока СБ не сообщит нам результаты. Все зависит от того, насколько трудно идентифицировать ту гадость, что ты увидела. — Он не стал оскорблять Тауру формулировкой «якобы увидела».
Она потерла усталые глаза тыльной стороной ладони. — А можно мне, э-э, побыть тут с тобой, пока они не позвонят?
— Конечно.
В порыве истинного вдохновения он повел Тауру вниз на кухню и познакомил ее с холодильником для прислуги. Он оказался прав: ее сверхъестественный обмен веществ снова потребовал топлива. Ройс безжалостно смел с полок все и выложил перед нею. Первая утренняя смена как-нибудь перебьется. А еду для прислуги предлагать гостю дома было не стыдно: на кухне у Матушки Кости хорошо кормили всех. Он нацедил себе кофе, а Тауре — чаю, и они устроились рядышком на паре табуреток за разделочным столом.
Пим нашел их, когда они уже доедали. От лица старшего оруженосца отлила вся кровь, оно было почти зеленым.
— Хорошая работа — Ройс, сержант Таура, — сдавленным голосом проговорил он. — Прекрасная работа. Я только что говорил со штаб-квартирой СБ. Жемчуга действительно были обработаны синтезированным нейротоксином. СБ подозревает его джексонианское происхождение, но пока ведет перекрестные проверки. Вещество было спрятано под химически нейтральным прозрачным лаком, растворяющимся от тепла тела. Случайное прикосновение его не высвобождает, но если надеть это ожерелье и поносить какое-то время… примерно полчаса…
— Достаточно, чтобы убить человека? — напряженным голосом уточнила Таура.
— Достаточно, чтобы убить чертова слона! Так сказали ребята из лаборатории. — Пим облизнул пересохшие губы. — А я сам его проверял! И признал безопасным, черт меня побери. — Он стиснул зубы. — Она собиралась надеть его на… Милорд бы… — Он задохнулся и с усилием потер ладонью лицо.
— СБ уже знает, кто на самом деле его прислал? — спросила Таура.
— Пока нет. Но они будут выяснять это день и ночь, можете мне поверить.
В памяти Ройса мелькнула картина смертоносных светлых шариков, лежащих на теплой шее будущей миледи. — Госпожа Форсуассон касалась этого жемчуга вчера вечером… то есть теперь это позавчера, — торопливо заговорил Ройс. — Она надела их по меньшей мере минут на пять. С нею все будет в порядке?
— СБ уже отправила в дом лорда Аудитора Фортица врача, чтобы ее обследовать. Одного из их экспертов по ядам. Если бы ей досталась смертельная доза, она бы умерла на месте, так что этого не стоит опасаться, но про остальное я не знаю… Мне нужно идти позвонить милорду и предупредить его о визите врача. И… и объяснить, почему. Хорошая работа, Ройс. Я это уже говорил? Хорошая. — Пим горестно, судорожно втянул воздух — и зашагал прочь.
Таура, сгорбившись над тарелкой и опершись подбородком на руку, проводила Пима хмурым взглядом. — Джексонианский нейротоксин, да? Это ничего не доказывает. Джексонианцы продадут что угодно и кому угодно. У Майлза там достаточно врагов по нашим прежним вылазкам — если бы они знали, что эта штука предназначена ему, они бы сделали солидную скидку.
