Гордон Диксон - Спасательный корабль
За эти сутки Френко превратился из розовощекого мужчины в бледное существо с заостренным лицом. Он был на грани безумия. Он не мог поверить, что Дай не желает его видеть, и готов был силой расчистить себе путь. Дошло до того, что Джайлсу пришлось поручить Хэму охранять Дай от посягательств Френко.
Остальные рабочие были близки к полному разброду. За исключением Хэма, которому было наплевать на исчезновение тела инженера, и Джайлса, заставившего себя есть, когда никто не прикоснулся к ягодам. Естественно, никто не пил и сока, пока жажда не вынудила сделать это даже самых упорных.
– Послушайте меня,– сказал Джайлс, собрав рабочих в центральном отсеке,– и постарайтесь понять. Мы оказались одни в межзвездном пространстве, и только шлюпка может помочь нам когда-нибудь увидеть Землю. Если мы выживем, то должны благодарить за это капитана и инженера. И не отворачивайтесь! Вы должны переосмыслить многое из того, что считаете само собой разумеющимся. Замкнутый цикл конвертора – всего лишь упрощенный замкнутый цикл Земли... Смотреть на меня!
Лица повернувшихся к нему были бледны. Максимум того, что ему удавалось – это заставлять их исполнять его команды. Но сможет ли он приучить их думать терминами чужого окружения? Он должен попытаться.
– Преодолевайте свои чувства. Моторы нужно было отремонтировать. Это непреложный факт. Инженер должен был выйти и отремонтировать их. Это другой факт. Это стоило ему жизни, и капитан, чтобы вещества его тела не пропали даром, а пошли на пользу нам, людям, а не существам его расы, положил тело в конвертор, чтобы могли расти ягоды ИБ. Это тоже факт. Это факты, а не точки зрения, которые вы вольны выбирать, принимать или отказываться. Если вы не будете принимать их как должное, вас ждет единственный и последний факт – вы умрете.
– Чтобы он выжил...– пролепетал кто-то.
– Кто это сказал? Эстевен? – Джайлс взглянул на говорящего. В отличие от прочих он не был бледен и даже слегка покраснел. В глазах Эстевена горел вызов.– Что ты имеешь в виду – кто должен выжить?
– Да он – капитан! – громко сказал Эстевен.– Он тоже питается ягодами, как и инженер. Вот он и запихнул того в конвертор, чтобы выжить самому, Ваша Честь!
Последние два слова прозвучали просто дерзко, но Джайлс не обратил на это внимание. Он приводил в порядок свои собственные мысли: он забыл, что рабочие считают капитана мужчиной. На мгновение он представил, что было бы, если бы он сказал рабочим правду, но тут же отбросил эту мысль. Чем меньше на корабле замешательства и удивления, тем лучше.
– Альбенаретцы понимают смерть не так, как мы, Эстевен. И ты знаешь это. Капитана заставляет действовать лишь чувство долга, а не личное благополучие.
– Извините, Ваша Честь,– обычно спокойный и смирный Эстевен вел себя почти враждебно,– но вы уверены в этом? «Пора его осадить»,-решил Джайлс.
– Если я говорю что-либо, Эстевен,– строго сказал он,– ты должен считать само собой разумеющимся, что я уверен в этом, иначе я бы этого не говорил. Теперь же, если не хочешь сказать мне что-либо более содержательное, сиди спокойно и помалкивай. Понятно?
– Да, Ваша Честь...-вся его воинственность исчезла, и он вновь погрузился в свою задумчивость.
– Ну, и отлично,– сказал Джайлс, поворачиваясь к остальным.– Я не собираюсь заставлять вас есть. Я лишь призываю попытаться пересилить себя. До тех пор вы будете сидеть и смотреть, как мы с Хэмом едим. Первое принятие пищи состоится прямо сейчас... Хэм?
Хэм поднялся и принес из кормовой части шлюпки две чашки с мякотью. Одну он отдал Джайлсу, а сам присел с другой на койку. Джайлс ел бесстрастно, ничем не выдавая своих чувств. Этому его обучили в последний год учебы в школе. Хэм и в самом деле был безразличен. Остальные сидели молча, стойко выдерживая зрелище еды. Они сидели так до тех пор, пока Хэм не доел и не начал бессмысленно облизывать свои пальцы. Тут, сперва Дай, а потом Френко и Гроус резко побледнели и столпились в «туалете», не обращая друг на друга никакого внимания.
Эта сцена в основном повторилась и шесть часов спустя, а затем еще раз, пока Мара и Байсет не взяли чашки и не стали есть. Еще через два раза ели все, включая и Дай.
Между тем Дай и Френко вновь перешли в кормовой отсек, и вместо койки, которую капитан использовала в качестве баррикады, использовалась запасная. Остальные спали на своих местах, за исключением Хэма, который перенес свою койку в первый отсек, где спал Джайлс.
Довольно странно, что этот деклассированный амбал смог предпринять что-либо по собственной инициативе, но Джайлс не стал спрашивать его об этом. Многие рабочие, вроде Хэма, становились замкнутыми и косноязычными, когда их о чем-либо спрашивали, из-за боязни ответить неправильно.
Со временем все наладилось, и жизнь на шлюпке потекла гладко. Джайлс обдумывал ситуацию. Следовало бы как-то вознаградить рабочих за их хорошее поведение. Но какую награду можно предложить на шлюпке?
Наконец, он придумал. Он должен переговорить с капитаном, и в ходе разговора должна представиться возможность поговорить о возникшей ситуаций. Он выждал несколько дней, чтобы капитан свыклась со смертью соотечественника, а затем, выбрав время, когда все рабочие были либо в среднем отсеке, либо в кормовом, он подошел к перегородке, за которой жила капитан после смерти инженера. Остановившись перед ней, он сказал на альбенаретском:
– Капитан, я хотел бы с вами поговорить.
После небольшой паузы она ответила:
– Войдите.
Джайлс обошел перегородку и увидел капитана, сидящую в одном из кресел перед пультом управления. Не вставая, она повернула кресло к нему.
– Капитан, не могли бы вы сказать, когда мы приземлимся?
– Мы достигнем Бальбена примерно через 103 корабельных суток.
– Но это очень долгий срок.
– Столько требуется,– сказала она.
Джайлс не мог уловить разницы в тоне ее голоса, но все же чувствовалась некоторая отдаленность, словно что-то пролегло между ней и шлюпкой.
– А других планет поблизости нет?
– На других планетах мы приземляться не будем.
– Простите, капитан,– Джайлс почувствовал себя так, как будто шел по минному полю. Он не мог оценить, насколько он продвинулся в деле общения с альбенаретцами.– Но на планете 20Б-40 по карте значится земной шахтерский поселок и альбенаретский космопорт. Перед полетом я совершенно случайно рассматривал ее, и, хотя у меня нет опыта навигации, кроме пилотирования яхт внутрисистемного класса, но, если я не ошибаюсь, 20Б-40 вдвое ближе к нам, чем Бальбен.
– Может быть,– сказала капитан,– Но наш порт назначения – Бальбен.
– Но ведь 20Б-40 ближе.
– Мы летим к Бальбену. Мой корабль уничтожен, но моя честь может быть спасена, если я доставлю оставшихся пассажиров на Бальбен.
– Но какая честь в том, чтобы доставить их по назначению мертвыми? Я сомневаюсь, чтобы мои люди смогли выжить еще 103 дня.
– Выжили? А, я забыла, что вы – люди, не знающие Врат и Пути к ним и бегущие при мысли о Переходе. Но это ваше дело. Мое дело доставка, а живых ли, мертвых – все равно.
– Но не мне,– сказал Джайлс.– Я отвечаю за них, и прошу изменить курс в направлении системы 20Б-40.
– Нет,– устало произнесла капитан.– Я не могу позволить себе нового заблуждения.
– Капитан,– медленно начал Джайлс.– Я из дома и клана СТАЛЬНЫХ, и это большой клан, и я многое значу в нем. Если вы измените курс на 20Б-40, я обещаю вам – а слово Адельмана твердое – любое вознаграждение, достаточное для того, чтобы вы могли построить новый корабль вместо утраченного, либо сам построю звездолет на Земле и передам его вам. Вы не теряете ничего.
Капитан открыла глаза и секунду смотрела на Джайлса.
– Теряю. Вам, чужеземцам, этого не понять. Вся моя команда, все офицеры, а теперь и инженер, ушли, завоевав смерть при разрушении корабля. Вернуть корабль – пустяк, и это будет приятно лишь мне, но это будет оскорблением памяти всей моей команды, которая прошла через Врата. Они уже ничего не смогут разделить со мной, и это не делает мне чести.
Она замолчала. Джайлс недоуменно смотрел на нее. То, что он предлагал, делало его нищим, и его высшая и последняя цена была отвергнута.
– Вы правы, капитан,– медленно сказал он.– Я не понял. Но я постараюсь понять. Тогда у нас будет путь к взаимопониманию. Может быть, вы объясните мне получше, чтобы я понял?
– Нет,– сказала она,– не мое дело объяснять вам, и не ваше дело пытаться понять.
– Я не согласен с вами. Я считаю, что земляне и альбенаретцы имеют много общего, а не только торговые отношения. Мы не обязаны, но должны понимать друг друга, как личности и как представители сходных рас.
– Ваше мнение ничего не значит. Вы верите в невозможное. Вы не альбенаретец, и, значит, не принадлежите к Избранным, и где уж вам понять его Путь! Поэтому я считаю бессмысленными попытки прийти к взаимопониманию.
– Я считаю, что вы неправы. Это лишь ваше мнение. Я хочу, чтобы вы ПОПРОБОВАЛИ.
