Сергей Буркатовский - Война 2020. Первая космическая
В груди похолодело. Это было как тогда, как в далеком кошмаре конца прошлого или начала этого века. «Третьяков… Так точно… Есть…» — и ее сердце улетало с ним в ревущей и дрожащей алюминиевой коробке. И вот опять. Тогда — с мужем. Теперь — с сыном. Она встала, пошла на кухню. Завернула в пакет все оставшиеся пирожки — с яйцом и с луком, с картошкой, с рисом и грибами. Две банки сгущенки. Яблоки. Сок. Пакет с конфетами, который купила к ужину. Вернулась. Сын уже затянул ремень, нацепил кепи.
— Мам, — сын выглядел смущенным, — я тебе телефон запишу. Это девушка, зовут Марина. Я ей позвоню, оставлю твой номер. Я ее хотел завтра в гости пригласить. А теперь вот…
— Понятно, — она заставила себя улыбнуться, — эта рыжая каланча? — Сын пару раз хлопнул глазами — попадание! Надо же — сподобился познакомить, хоть так. Будет что сообщить Сергею на сеансе. А вот про этот внезапный вызов она ему не расскажет. Да нет, ерунда, обойдется. Военным положено быть немного параноиками, через неделю сын позвонит ей, и она в очередной раз поплачется подругам на армейских дуболомов, отнявших у них с Сашкой целых два дня. Да и что может случиться? Сашке учиться еще целый год, а летчиков до сих пор больше, чем вертолетов, так что никаких «выпусков военного времени» не ожидается… «Военного времени»… По сердцу растекался космический холод — наверное, такой же, как у Сергея там, на Луне.
ДЕНЬ 2
27.08.2020
03:10 мск (08/26/2020 19:10 EDT)
Вашингтон
Штаб-квартираNASA
Специальная группа
— Все это очень дурно воняет, Ронни. Очень. — Все разошлись, ошеломленные тем, что им предстояло сделать — впервые в истории. Остались два старых друга. Давних друга, очень давних. С тех далеких уже времен, когда молодой майор ВВС и молодой же гражданский (вынужденно гражданский) аналитик еще были полны надежд и идеалов. Тогда они, черт возьми, занимались космосом, а не вонючей политикой, подумал усач. — Смотри. Из-за бешенства одной-единственной матки мы можем вляпаться в такое…
— Не думал, что ты подался в неохиппи, Пол.
— Не перебивай, прошу. Я промолчал на совещании — но сейчас я хочу сказать тебе все, что думаю. Да, русских следует щелкнуть по носу — но надо же, черт побери, делать это с умом! И не сопровождать это такой дерьмовой выходкой. Кому вообще пришла в голову эта гениальная идея?
— История его имя не сохранит. Какой-то мелкий клерк из Госдепа. Впрочем, могу проверить.
— А при чем тут Госдеп?! Я бы понял, если бы такой бред родили медные каски в Пентагоне…
— Насколько я знаю, все было скучно и буднично. Когда у миссис Кэрри родилась идея пощупать русских за мягкое, Госдепу поручили составить список наших баз и баз наших союзников за пределами территории США, безопасность которых необходимо обеспечить во всей этой заварухе. Там сидят ответственные ребята, и обе лунные станции — и на орбите, и на поверхности — они включили в список. Базу в Океане Бурь — из-за итальянца. Италия, конечно, союзник тот еще — но НАТО есть НАТО. Если бы МКС все еще летала — включили бы и ее.
— И что? Ни у кого не хватило мозгов вычеркнуть их из списка?
— Первая мысль такой и была. Но…
— Но?..
— Но решили, напротив, развернуть это самое обеспечение безопасности граждан Америки и ее союзников в отдельную операцию. Которую нам и предстоит провести.
— Зачем?! И ты, и я прекрасно понимаем, что ни макароннику, ни нашим ребятам ничего не грозит. Космос для русских — святыня. И гадить там — даже нам — они не будут, если только не начнется ядерная война. Ну а если мы устроим на их же станциях такое— русские нам не простят.
— Простят или не простят — уже не важно. Для того чтобы русские прекратили всякое сотрудничество с нами, вполне достаточно Калининграда.
— Снявши голову, по волосам не плачут?
— Ты знаешь, Пол, — я не ястреб. И будь моя воля — я не стал бы устраивать всю эту ерунду в Европе. Но раз уж это началось — а оно началось, ты видел сводки, — я должен использовать ситуацию по максимуму. Если тебе будет легче — развернуть рутинное мероприятие «для галочки» в настоящую операцию предложил я. Именно потому, что на фоне того, что вскоре завертится на Земле, это сущая мелочь.
— Понятно. Что ж, ты прав. Это действительно мелочь. Но работать с русскими было как минимум интересно. Нас таких, повернутых на космосе, на всем шарике всего двое — мы и они. Миссис Кэрри, да и ты заодно хотите, чтобы мы остались в одиночестве?
— Нет. Президент хочет, чтобы в одиночестве остались не мы. И не русские.
— А кто же? Лунатики?
— Нет, Пол. И даже не китайцы. Европа. Все, что я говорил для исполнителей,— туфта. Россия нас интересует мало. У русских мало денег, и главное — сейчас у них мало людей. И людей вообще, и людей, которые могут делать дело. Русские выезжают только за счет Европы. Ну и чуть-чуть Китая. Но Китай имеет только деньги, которые русские могут получить, просто продав им на пару баррелей нефти больше. А Европа… Европа имеет и то, и другое — и деньги, и инженеров. Не имеет главного. — Выбритый до блеска череп склонился к плечу, темные глаза оценивали собеседника.
— Желания.
— Единства. И, кстати, желания тоже. Их болото слишком уютно. Нет, конечно, они не прочь въехать на Луну… и далее… на чужих плечах. Русские подставили им свои плечи. И берут за это весьма скромно. Но берут. Не могут не брать. Без европейских денег, без европейских ученых — своих у них осталось совсем мало — они надорвутся через пару лет. Чудо, что они удержались в девятом, во время Большого Краха. Но если их сотрудничество пойдет дальше… Если оно выльется в объединенное космическое агентство — а такие слухи ходят, упорно ходят…
— Да, это был бы сильный ход. И для России, и для Европы. И ты хочешь перехватить у русских клиента?
— Не только я, Пол. Люди там,— бритый нечетким движением ткнул пальцем в зеркальный потолок, — понимаешь, русские надорвутся все равно, рано или поздно. Но если они успеют передать свою одержимость европейцам… У нас будут проблемы.
— Хочешь сказать, что Европа вытеснит нас оттуда?
— Потеснит. Сильно потеснит. Они уже богаче нас. Они выползли из девятого-одиннадцатого года с меньшими потерями. Они не тратили денег и людей на маккейновские авантюры. Черт, если бы не этот старый маразматик — мы бы изначально не поссорились с европейцами. А теперь… Нас спасает только то, что мы — пока — агрессивнее. Собственно, это не мой уровень, ты же знаешь, но, думаю, и эта калининградская суета направлена не столько против русских, сколько против Европы. Поляки уже считают Калининград своим. Не сразу, конечно, но они, знаешь ли, полны надежд. Русские реагируют вяло.
— Х-ха. Во мне уже просыпается тевтонский дух предков. Мой дедушка был немцем, знаешь ли.
— Именно. Думаешь, твои троюродные брудеры смирятся с этим?
— Конечно, нет. Одно дело русские тогда, в сорок… пятом? А вот поляки… Кстати, снять с медведя шкуру им еще предстоит. Пока они только тыкают в нее булавкой. Двенадцать лет назад это закончилось кое для кого довольно печально.
— Двенадцать лет назад это было где-то на задворках мира, глубоко в русской заднице. Черт, да никого, по-хорошему, и не интересовала эта вонючая дыра. А теперь Европа будет вынуждена вмешаться. Это слишком близко к их аккуратным домикам. Но это все там, — снова неопределенный жест, — а что касается нашей конторы… Да, я хочу перехватить клиента. У итальянцев есть — уже есть — ноу-хау по кислороду. Через три года русские с ЕКА смогут заправлять свои корабли, пусть и частично, прямо на поверхности. У французов есть двигатель на тридцать часов ресурса — тридцать часов, Пол! А это тридцать взлетов и посадок. Русский лунник изначально создавался как многоразовый — и теперь они наконец смогут эту многоразовость реализовать. В сочетании с местным топливом, ну, хотя бы частично местным, им будет достаточно возить только метан, они смогут сократить свои транспортные издержки вдвое. А у них они и так ниже, чем у нас. Сейчас европейцы делятся всеми этими разработками с русскими. А через них — с китайцами.
— А вот кстати. Ты и президент не боитесь, что, если нам действительно удастся рассорить русских с Европой, они тут же кинутся в объятия к нашим маленьким узкоглазым друзьям?
— Нет. И вот почему. У китайцев нет понятия «равенство» — есть «старший» и «младший». Всегда. Равный для них — обязательно противник, в той или иной степени. Пока китайцы воспринимают русских как учителей — в космосе, по крайней мере. Но если русские проиграют, если потеряют лицо — им уготована роль младших партнеров. Китайцы высосут их досуха — и затормозят. Потому что русские без ресурсов не смогут двигаться вперед — а у самих китайцев это пока получается не очень быстро. А мы…
