Михаил Кисличкин - Лунные волки
Спешить было некуда. Прыжок получился долгим, более двух суток (перелет в гипере проводили очень осторожно, при низкой интенсивности), так что времени на то, чтобы слегка отметить первую викторию над противником и отдохнуть хватало с избытком.
А еще Сергей заметил, что его экипаж после сражения как-то изменился. В глазах людей появился какой-то новый огонек — дескать, «мы теперь матерые космические волки». Экипаж за сутки боя сблизился больше, чем за все предыдущие недели. Его люди стали наконец-то единой командой. Приказы стали выполняться точнее и быстрее, хотя уставщины в отношениях стало гораздо меньше, чем до этого. Оно и понятно — и офицеры и рядовые в «семидесятке» равны. Или все выживут, или всем конец. И если раньше это понимали скорее разумом, чем чувствами, то прошедший бой вбил это понимание на уровне рефлексов.
Из гипера вышли штатно, без проблем, у астероида «Полярный-5», в нынешние времена крупнейшей военной и промышленной базой пояса астероидов звезды Барнарда. Сразу три боевых ракетно-лазерных станции и несколько батарей электромагнитных орудий на поверхности астероида надежно прикрывали его от атак из космоса. И не зря — запасы редкоземельных металлов и урана на нем были богатейшие. Кроме того, это был один из центральных узлов снабжения всех поселений землян в астероидном поясе.
Отправка сообщения и прием ответа от штаба на лунной базе заняли несколько часов. Как Сергей и ожидал, его корабль отзывали домой. И, по возможности, скорее.
Глава 4
Когда грязно-серая «семидесятка» с утратившим лоск и заводскую окраску внешним корпусом и неопрятно застывшими потеками металла на обшивке заняла свое место в ангаре номер тридцать один центральной лунной базы, ее уже ждали.
Уходящий своими корнями в глубину веков ритуал встречи возвращающегося из патруля экипажа корабля был неизменен. Все должно было соответствовать традиции: обязательный жареный поросенок на деревянном блюде (украшенный сверху петрушкой и традиционно державший во рту моченое яблоко), небольшой оркестр играет «встречный марш», экипаж выстроился перед трапом у «семидесятки», только-только занявшей место в надежных захватах гидравлического подъемника.
Сергей сделал три шага вперед и замер по стойке смирно. Рука, как на шарнирах, четким и красивым движением взлетела к фуражке парадного мундира (перед зеркалом пару часов репетировал).
— Товарищ контр-адмирал, патрульный корабль M-350 из похода прибыл. Уничтожено три звездолета противника. Убитых нет, раненых нет. Остаток ракет — две штуки, материальная часть в ремонте нуждается. Командир корабля старший лейтенант Кольчужин.
— Вольно. Благодарю за службу! — отдал в свою очередь воинское приветствие Тарасов.
— Служу человечеству!
Контр-адмирал крепко пожал Сергею руку. Пользуясь случаем, парень заглянул ему в глаза и остался не очень-то доволен увиденным. Взгляд у адмирала был холодный, жесткий, никакой теплоты в нем не было. «Блин, у меня таки будут проблемы, — подумал Сергей. — Адмирал если не взбешен, то, похоже, очень и очень зол…»
— Поздравляю с первым успешным походом, — продолжал свою речь Тарасов, глядя уже поверх Сергея на выстроившийся позади него экипаж звездолета. — Товарищи матросы, мичманы и старшины. Вы на деле доказали свое высокое боевое мастерство, не посрамив перед лицом врага все человечество. С такими орлами, как вы, мы, несомненно, сломим шею эриданской гадине! Вы все заслужили самой высокой оценки своими делами, и я лично не оставлю это без внимания. Ну а сейчас, парни, — ваш день! Стол в «Волчьем логове» уже накрыт, милости прошу. Вольно, разойдись.
— Разойдись, — дублировал команду Сергей.
— А вы, товарищ старший лейтенант, подойдите через часок ко мне в штаб, будьте так добры, — тихим голосом, так, чтобы услышал только Сергей, добавил адмирал. — У нас с вами еще разговорчик будет…
— Так ты думаешь, что ты теперь герой? — вкрадчиво спросил Сергея Тарасов, когда вышедший из адмиральского кабинета секретарь закрыл за собой массивную дверь, оставив их вдвоем. — Наверное, уже представляешь себя с орденами на груди, за столом в «Волчьем логове», с бабами и шампанским? Уже видишь, как офицеры на тебя смотрят и говорят: «Ба, да кто же это? Неужели сам геройский старлей Кольчужин, который в одиночку эриданский дестроер завалил?»
— Никак нет, товарищ контр-адмирал, — ответил Сергей, сдерживая эмоции.
— Никак нет? Ну, тогда хорошо. Это правильно. Расстраиваться меньше придется. — Тарасов сделал паузу, пристально глядя на Сергея. Лицо адмирала начало потихоньку багроветь.
«Сейчас начнется», — только и успел подумать парень.
— Потому что этого никогда не будет! — резко сорвался в крик адмирал. — Потому что я тебя к «семидесятке» больше на пушечный выстрел не подпущу! Сгною в кладовщиках, будешь у меня весь оставшийся срок службы ветошь и туалетную бумагу по накладным выдавать! Молокосос! Приказы для кого писаны? Тебя послали делать что? Наблюдать! Наблюдать, а не очумело лезть в первый же бой, как бешеный суслик на медведя! Какого хрена ты вопреки моему прямому приказу атаковал боевой эриданский корабль?!
— Я… — начал было отвечать Сергей.
— Молчать. Я еще не все сказал! — Тарасов был явно в ударе. — Здесь тебе не тут! Я тебе устрою веселую жизнь. Каждый щенок, понимаешь, делает что хочет, положа на приказы большой болт! — Адмирал, выговорившись, сделал несколько глубоких вдохов и, видимо, немного успокоился. — Ладно, попытайся оправдаться. Хотя это тебе и не поможет.
— Товарищ контр-адмирал… — снова начал говорить лейтенант.
— Тамбовский волк тебе товарищ, — опять перебил его Тарасов. — Говори кратко и по делу.
— Есть говорить по делу. Противник шел в режиме вероятностного перехода. Уйти мог в любой момент — потом его не найдешь. Сенсоры дестроера были частично нейтрализованы активностью звезды. Атаковать противника и остаться в живых я мог только по выбранной мной тактической схеме, не уничтожь я дестроер сразу, он бы меня обязательно добил. Отпускать же транспорт и шахтерский модуль после уничтожения дестроера было бы просто глупо. И еще, разрешите добавить личное, товарищ контр-адмирал?
— Добавляй уж.
— Вы, когда назначали меня на «семидесятку», сами говорили: «Мне нужны капитаны, которые будут жечь эриданские звездолеты в той точке космоса, в которой их найдут». Я нашел. И сжег. В чем же я настолько виноват? — Сергей говорил твердо, глядя адмиралу в глаза. Если что и могло ему сейчас помочь — так это прямота и твердость характера. Насколько он знал, адмирал очень не любил характерных тряпок, сразу начинающих просить и оправдываться.
— А ведь ты и правда не понимаешь… — сказал Тарасов изменившимся голосом, уже без прежнего кричащего напора. — Молодо-зелено. Оно и понятно, герой. Поди, думаешь — победителей не судят, так?
Сергей, не выдержав пристального взгляда адмирала, опустил глаза.
— Так и есть, — констатировал Тарасов. — А вот теперь посмотри на свое геройство под другим углом. Шансов у тебя выйти живым из подобной атаки было процентов пять, много десять. Но тебе повезло, у тебя получилось и рыбку съесть и, так сказать, вовремя соскочить, не севши на одно место. Ладно бы этот трюк провернул Антон Данилов или Отто Нойманн — на то они и асы, у них не один десяток эридан на счету. И то они бы этого делать не стали — потому они и живые асы, а не мертвые герои, что умеют выжидать момент и рассчитывать риски. Но это сделал ты — молодой старлей Кольчужин в первом же патруле. И теперь каждый из молодых капитанов «семидесяток», которые у нас командуют, кстати, на большинстве кораблей, тоже решит — а я чем хуже? Раз у Кольчужина в первом же бою получилось, то и у меня тем более получится. И полезет на дестроер, при этом геройски погибнув и, скорее всего, так и не уничтожив врага. Приказ не атаковать боевые корабли малоопытным экипажам не потому дают, что нам тут в штабе эридан жалко, а потому, что мы хотим сделать из вас в итоге опытных капитанов, бьющих врага, а не молодых героев, не вышедших из своего первого боя. Ты понимаешь, что ты наделал? Ты мне сейчас привез трех сожженных эридан и несколько десятков сожженных «семидесяток» с такими же, как ты, неопытными щенками. Вот и получается, что мне тебя проще в назидание другим за лихость и неподчинение приказам с командования снять. Чтобы другим неповадно было приказ нарушать. Это эскадре меньшей кровью обойдется. Что скажешь?
В кабинете ненадолго воцарилась полная тишина. Действительно, что тут скажешь? Разумом Сергей понимал некоторую правоту адмирала, но сказать, что он с ним полностью согласен, было нельзя. Все так, да и одновременно не так. Сергей же не рабочий на заводе, грубо нарушивший технику безопасности. Он боевой офицер, уничтоживший врага в бою, и рисковать жизнью — его обязанность. Как за это можно наказывать, причем настолько сурово — отстранением от командования? «Видимо, надо долго работать в штабе, чтобы так рассуждать», — решил про себя Сергей.
